Мэрилин Джордан - Симфония любви

— Вовсе нет. Никаких уловок. Я должна включить кухню в регулярный отчет, а для этого надо использовать ее по назначению. — Увидев его озадаченное лицо, она рассмеялась: — Если честно, это поможет мне избавиться от угрызений совести, которые я испытываю всякий раз, когда мы дурачим всех остальных. Теперь я могу со спокойной душой подробно описывать, как я тебя балую, даже если это и делается во имя науки. Готовить я всегда любила, просто редко выпадала такая возможность.

Она заставила себя замолчать, зная, что все болтает и болтает и дает Нику серьезный повод решить, что она окончательно спятила. Сердце у нее колотилось так, что разве только не стукалось о ребра. Его непроницаемое лицо по-прежнему оставалось для нее тайной за семью печатями, но зато она сполна насладилась его босыми ногами, голубыми джинсами и фланелевой рубашкой.

Ник остановился прямо перед ней и принялся вглядываться ей в лицо, как если бы искал в нем ключи к разгадке этого нежданного поворота колеса фортуны. Такую подозрительную личность она встречала впервые в жизни. Если бы она только могла пробраться через все заслоны к тому человеку, который жил глубоко у него внутри, который сочинил замечательную музыку к свадьбе своего брата. К человеку, который с такой страстью целовал ее, искренне добавила она.

— Ты уже поел?

— Нет.

— Тогда пошли. А то все остынет.

Ник согласно кивнул и вышел следом за ней из комнаты с гудящей от мыслей головой. Что Лили задумала на этот раз? Что-то новенькое появилось в ее тактике, хотя он согласится пойти в столовую из-за тайного желания снова оказаться рядом с ней, пусть и ненадолго. Когда он втянул носом аппетитные ароматы, витающие в воздухе, то решил на время оставить все сомнения. Она решила провести свои эксперименты, так пусть и проводит на здоровье. Это была одна из причин их женитьбы, так что она в любом случае занимается этим домом и всем его хозяйством. Кто он такой, чтобы спорить с ней по этому поводу?

Лили провела его через всю столовую к накрытому столу. Нику стало любопытно, что она сделает, если он наполнит свою тарелку доверху, вежливо поблагодарит, развернется и удалится к себе на второй этаж. Возможно, тогда это будет его последний обед, приготовленный Лили, уныло решит он. И кто ее за это осудит?

Тем не менее он не мог допустить, чтобы его вели к столу, как барана к корыту с кормом.

— Выглядит потрясающе, — искренне признал Ник, подцепил несколько тонко нарезанных кусков нежно-розового ростбифа, положил горку жареной картошки. На другую тарелку выложил салат и пару булочек. Рот сам собой наполнился слюной. Он вознамерился получить максимум удовольствия от пищи, пусть даже ему потом очень долго не придется баловаться домашней едой.

— Я очень благодарен тебе, Лили, честное слово. Прости. Но я как раз в самой середине дико сложного декрещендо первой части. Мне срочно нужно проверить кое-какие мысли, а то они испарятся, понимаешь?

— Я понимаю, все в порядке, — ответила она.

Он решил, что по ее красивому лицу пробежала едва заметная тень разочарования, но она исчезла настолько быстро, что Ник теперь не был уверен, что видел ее. Он шел к двери с дымящейся паром тарелкой и сгорал от стыда.

Неужели так страшно остаться ненадолго и разделить с ней эту трапезу? Конечно, это будет кошмар, самоуверенно заявила упрямая часть его личности. Он уже несколько дней не мог ничего делать, потому что думал только о Лили.

Не собирался ли он с самого начала держаться от нее подальше? Он и раньше заявлял об этом Лили и вовсе не хотел морочить ей голову. Ладно, пусть все идет своим путем.

Три вечера спустя он уже не был настолько уверен в окончательности этого вывода, когда Л или снова постучала в дверь общей комнаты, чтобы сообщить, что четвертый вечер подряд его ждет горячий ужин. К его приятному — чего уж тут скрывать — удивлению, она продолжала включать его в процесс поедания умопомрачительных блюд. По ее словам, она готовит все это для того, чтобы провести потом сравнительный анализ различных типов энергозатрат при интенсивном использовании кухонного оборудования.

Он знал, что на этот раз ему не удастся нагрузить тарелку доверху и сбежать. Лили не была его настоящей женой и тем более домашней работницей. А если это так, то она, несомненно, заслуживала хотя бы уважения за все свои усилия и за свою бескорыстную готовность позволить ему вести себя как хочется. Продолжать обращаться с ней как с парией становилось уже просто неприличным. Если уж кто заслуживал быть парией, так это он сам. Даже самый невоспитанный гость проявил бы больше учтивости, чем он.

— Сегодня ты превзошла саму себя, — признался он, окидывая взглядом накрытый стол. На этот раз на нем красовался большой сотейник, от которого исходили головокружительные запахи — итальянская лапша, томаты, тертый сыр и неведомые специи с божественным ароматом. Рядом располагалось блюдо со свежим сочным салатом. Поджаристый батон белого хлеба и бутылка вина завершали впечатляющий натюрморт.

Нагромоздив еды себе в тарелку, Ник направился к свободному стулу у стола и остановился за его спинкой.

— Не возражаешь, если сегодня я составлю тебе компанию? — спросил он, вдруг испугавшись ее ответа. Ведь женщины по сто раз в день меняют свои мнения.

— Конечно, — настолько просто и естественно ответила она, что он в первое мгновение не поверил своим ушам. Он знал, что это было сказано искренне. Чем дальше, тем больше он ценил многие черточки ее характера, и каждая в отдельности будоражила душу. Он уже понял, что она добрая, заботливая домохозяйка и достойная жена, не говоря уже о великодушии и добродушии, присущих ее характеру изначально.

Она уселась на стул прямо напротив него и поставила перед собой намного менее полную тарелку. Потянулась за бутылкой вина и, бросив на Ника короткий взгляд, вопросительно приподняла ее. Он кивнул, и она наполнила их бокалы вином.

— Тебе по-прежнему удобно в общей комнате? — поинтересовалась она, поднося вилку ко рту.

— То что надо!

— Может быть, ты хочешь что-нибудь там поменять, так скажи.

— Спасибо, Лили. Все нормально, мне ничего не нужно, — поблагодарил он, зная в душе, что это бессовестная ложь. От Лили ему нужно было такое, что у него язык не поворачивался сказать это вслух.

Она улыбнулась и слегка пожала плечами:

— Хорошо.

Ужин и сопутствующий разговор шли без его активного участия. Лили оживленно болтала о доме, уникальности его проекта и о своих экспериментах. Нику оставалось лишь время от времени вставлять то вопрос, то коротенькое замечание. Он поймал себя на том, что не сводит глаз с ее оживленного лица. Ее голубые глаза начинали возбужденно блестеть, а щеки заметно розовели всякий раз, когда он одобрительно отзывался о доме.