Мэрилин Джордан - Симфония любви

Перед тем как ответить, Ник поднес руку Лили к своим губам и поцеловал.

— Скажите, что я ценю то хорошее, что еще осталось в этом мире.

Оба так долго смотрели друг другу в глаза, что Лили даже стало неловко. Наконец отец расплылся в улыбке, кивнул и со словами «очень хорошо» развернулся и удалился широкими шагами.

— Ну что же, этот редут мы, кажется, взяли, — шутливо заметила Лили, вздохнув с облегчением. — Я никогда не знаю, чего от него ждать. А что это был за обмен суровыми мужскими взглядами?

— Он любопытствовал, достаточно ли я серьезный человек и буду ли о тебе заботиться. Теперь он знает, что буду.

— Что?! Заботиться обо мне… — Не договорив, Лили возмущенно вздернула подбородок и нахмурилась. — Послушай, Ник, но это же нарушает нашу договоренность!

— Вовсе нет. Я не поднимал этот вопрос, потому что полагал, что для тебя, как и для меня, это очевидно. Может быть, ростом ты и выше средней женщины, но я все равно крупнее и сильнее тебя. И если понадобится, мою защиту ты получишь всегда и в любом случае, — пожал плечами Ник. — Даже если мы оба знаем, что это брак по договору, в глазах всех остальных ты будешь моей женой.

— Боже, как это трогательно!

С типично женской непримиримостью она решила не слушать того, что не желала слышать. Современная женщина не нуждается ни в какой защите, но Лили не собиралась оспаривать все эти благоглупости мужского кодекса чести. И потом, а что, собственно говоря, может здесь сделать женщина? Если это доставляет ему радость, пусть радуется. Кто она такая, чтобы лезть со своими возражениями?

— Во всяком случае, похоже, он твою кандидатуру одобрил.

— А почему бы и нет? На один союз с моей семьей он уже дал добро.

— Я знаю, но наш случай другой.

Ник насмешливо покивал:

— Угу, только он про это не знает.

— И то правда. Господи, теперь сюда идет твой отец! — Лили озадаченно обернулась к Нику: — А где твоя мать? Кажется, я ее здесь не видела.

— Она осталась дома, — неожиданно отрывисто ответил Ник.

— Дома? Я не понимаю, как в такой день можно сидеть дома и… — Под сердитым взглядом Ника Лили растерянно замолчала.

— Она страдает агорафобией и никогда никуда не ходит.

— Даже на свадьбу собственного сына? — растерянно спросила Лили.

— Да. И пожалуйста, давайте оставим эту тему.

Просьба была лаконичной и более чем настойчивой. Лили прикусила язык.

— Хорошо, — кивнула она и с приветливой улыбкой повернулась к подходившему Робу Донахью.

К концу вечеринки, кажется, уже никто не удивлялся тому, что Лили Метьюз и Ник Донахью все время вместе танцуют, перекусывают, пьют шампанское. Айви, встречаясь с ними взглядом, весело подмигивала, но сама была слишком занята, чтобы подойти и узнать, как обстоят дела. Однако то, что она видела, говорило, что все идет более чем хорошо.

Каждому теперь хотелось подойти и высказаться по поводу романтической истории, которая расцветала пышным цветом прямо у них на глазах. Лили изо всех сил старалась не запинаться и не мямлить. Ник, напротив, разговаривал настолько изящно и непринужденно, словно решил доказать, что театральная сцена потеряла талантливого актера.

Укладываясь спать, Лили удивлялась непонятно откуда взявшемуся раздражению, ведь вечер прошел весьма приятно. Все получилось на удивление удачно, несмотря на неожиданное начало. Теперь у нее есть красавец муж, пусть и временный. Но хотя она и не думала о настоящем замужестве, в каком-то дальнем уголке ее души продолжали жить чудные фантазии о счастливом браке, и со всем своим научным образованием она ничего не могла с ними поделать.

С рассеянной улыбкой на губах Лили немного поворочалась под одеялом, стараясь улечься поудобнее. Из них двоих сказки в детстве любила Айви. Лили всегда знала, что это все выдумки.

Она протянула руку и выключила ночник. Ближайшие двенадцать месяцев грозят стать самым занятным приключением в ее жизни.

Три недели спустя Ник и Лили поднимались по ступенькам лестницы нотариальной конторы, в которой им предстояло расписаться.

Он никогда серьезно не задумывался о женитьбе. Лучшие дни здания городской мэрии остались в прошлом. Ник припомнил, что построили ее чуть ли не сразу после Гражданской войны, однако духом истории здесь и не пахло. Помещение было темным, с обшарпанными стенами и едва уловимым запахом плесени. Истоптанные паркетные полы давно забыли, когда их последний раз натирали, и вряд ли что-либо могло теперь вернуть им прежний блеск. Для подписания брачного контракта, пусть и делового, Ник пришел бы сюда в последнюю очередь.

— Если я правильно поняла дежурного, нам надо повернуть направо, — тихо проговорила Лили.

— Верно.

Ник не мог отказать себе в удовольствии еще раз окинуть взглядом свою спутницу, хотя уже и успел присмотреться к тому, как она оделась ради сегодняшнего события. Ему удалось довольно быстро скрыть свое разочарование, когда он увидел, что Лили предпочла юбке модные, но полностью прячущие ее длинные ноги строгие брюки из шерсти. Даже изящные туфли на низком каблуке не сгладили разочарования.

Ник прекрасно понимал, что жаловаться ему не на что. В конце концов, заявись Лили сегодня в чем-то традиционно белом, он наверняка решил бы, что для нее эта свадьба нечто большее, чем просто выполнение выгодной деловой договоренности. И скорее всего он с вежливым поклоном вышел бы вон.

Этого, однако, не произошло, хотя в своем строгом наряде она выглядела не менее эффектно. Слегка облегающая шелковая блузка светло-кремового цвета лишь выгодно оттеняла линии ее стройной фигуры. Ник невольно вспомнил, что чувствовал, когда обнимал эту талию во время танца на свадьбе брата. Вспомнил он и про то, как легко и свободно было ему общаться с этой совсем незнакомой женщиной. Впрочем, что там гадать — шампанское, сама атмосфера свадьбы, полумрак и соответствующая музыка сделали свое дело. Поэтому яркий утренний свет благотворно действовал на способность Ника трезво смотреть на предстоящую церемонию и помнить о выгодности мероприятия для них обоих.

Ему очень понравилось, что она не стала делать строгую прическу. Пламя непокорных волос, казалось, только добавляло лицу Лили живости и молодости. При каждом взгляде на эту достойную кисти Тициана золотисто-каштановую гриву у него слегка перехватывало дыхание. Однако он постарался убедить себя, что переживал примерно то же самое, когда любовался картинами Делакруа или слушал симфонии Чайковского.

Он часто реагировал на красоту именно таким образом, хотя и старался не подавать виду, прежде всего в присутствии матери, которая считала это проявлением слабости. Грейс Донахью по-прежнему удавалось держать под каблуком своего неудачника-мужа, беспрестанно мучая его скандалами и всякий раз добиваясь желаемого посредством безотказно действующих слез и приказаний. Казалось, обручальное кольцо у нее на пальце давало ей некую таинственную власть над ним. Она прекрасно знала, как он себя поведет и как будет действовать, и никогда не упускала возможности уколоть его попреками за любую оплошность.