Лисса Мэнли Лисса Мэнли - Маленькие сводни

— А ты знаешь, как меня всегда волновало, что ты изобретатель, а не банкир или юрист?

— Конечно, знал. — Он похлопал ее по руке. — Дети могут быть жестокими, а мое прозвище еще больше все портило, верно?

Грустно улыбаясь, она кивнула головой.

— Да.

— Извини меня за то, что тебе приходилось выслушивать. Но лично меня эти шутки совсем не трогали. Я знаю, каков я и на что способен. И я действительно чудаковатый парень. Впрочем, прозвище отчасти справедливое…

Слушая его слова, Джил оглядела комнату, заполненную цветами, шариками и открытками, и поняла, что, очевидно, многие люди в городе считали его своим другом.

Только одна она не испытывала уважения к его занятиям. Джил прижала к губам руку старика. Стыдно было признаться, что она была глупой эгоисткой по отношению к своему отцу. Но она узнала правду и теперь заслуженно испытывала огромное чувство вины. Джил поклялась, что сделает нужные выводы и изменится как человек. Ее стремление завоевать уважение в городе вдруг показалось чертовски неважным в сравнении не только с тем, что она едва не потеряла отца, но и в сравнении с той жертвой, которую он принес из любви к ней.

Что-то внутри ее сместилось, недавнее недовольство отцом ушло навеки. Успех в бизнесе ради уважения людей больше не казался таким важным. Сейчас Джил увидела, что важнее уважать себя, как уважал себя ее отец.

Она сжала руку старика.

— Извини, пап, что с неуважением относилась к твоей работе.

— Знаю, что я несколько эксцентричен, и не все это понимают. Элемент профессии.

— Сегодня ты открыл мне глаза, папа. — Она поцеловала его в щеку и заглянула в голубые глаза. — Спасибо.

Старик погладил Джил по голове.

— А не могу ли я открыть тебе глаза на кое-что еще?

— Конечно.

— Не дай такому хорошему человеку, как Брэндон Кларк, уйти.

Джил вздрогнула.

— Что?

— Ты меня слышала, Джилли. Я знаю, что после бегства этого подонка Дуга ты боишься сблизиться с мужчиной. Не хочешь снова испытать боль. Но Брэндон хороший человек, и он любит тебя. Я думаю, стоит рискнуть.

— А почему ты думаешь, что он любит меня?

— Я видел, как он смотрел на тебя там, в моей квартире. Точно так же я смотрел на твою мать. А я любил ее всем сердцем.

Джил опустилась на стул. Отец считает, что Брэндон любит ее. Но ее отец неисправимый идеалист и многое видит в розовом свете. А ведь как она хотела верить ему…

Но возможно ли, что Брэндон любит ее? Нет, она не могла в это поверить. Как и не была уверена, что рискнет полюбить его в ответ.

Брэндон легонько постучал в палату мистера Винтерса. Он надеялся, что Джил там. Кристи сообщила ему, что у мистера Винтерса был сердечный приступ, и Брэндон пожалел, что не пришел раньше, чтобы поддержать Джил. В последнее время он только и думал о том, как убедить ее сломать стену вокруг своего сердца и впустить его. Он любил ее.

— Войдите, — раздался голос Джил.

Брэндон толкнул дверь и вошел. Джил сидела рядом с пустой кроватью. Он увидел круги у нее под глазами, бледные щеки, спутанные волосы, наспех затянутые в конский хвост. Она встала, когда увидела его, сжав руки в кулаки.

Пустая кровать.

О, нет! Он бросился к ней и обнял.

— Он…

Джил высвободилась, потом улыбнулась.

— Нет, с ним все в порядке.

— А где же он?

— У него берут анализы.

— А ты в порядке? — спросил Брэндон.

— Да. Ведь теперь я знаю, что он поправится.

— Так он поправится?

— С ним все будет хорошо, если он будет по-другому питаться, делать упражнения и худеть. Он все время ворчит по этому поводу.

— А почему ты сразу не позвонила мне? — спросил он, протягивая руку, чтобы погладить ее по щеке. — Мне жаль, что я не был здесь вчера.

Она глубоко вздохнула и отошла.

— Не хотела беспокоить тебя.

— Ты считаешь это беспокойством? Ты действительно так думаешь? По крайней мере, я мог присмотреть за Зоей.

— С Зоей мне помогла Мел, моя сотрудница, — объяснила Джил. — Кроме того, мне было… неудобно просить тебя о помощи.

У него заболело в груди. Она отгораживалась от него, и от этого было чертовски больно.

— Ты такая упрямая! Почему ты воздвигаешь так много стен между нами? — воскликнул Брэндон и тут же пожалел о своих словах. Пытаться вразумить ее было пустой тратой времени. И он пришел сюда не для того, чтобы спорить: сейчас Джил как никогда необходимы покой и утешение.

Она вздернула подбородок.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Послушай, Джил, я знаю, почему ты не можешь вступить в романтические отношения со мной, но не понимаю, почему мы не можем быть просто друзьями. — Ему хотелось удержать ее в своей жизни любым способом.

Она ответила не сразу.

— Я не могу быть в дружеских отношениях с мужчиной, с которым целовалась. Кроме того, ты уверен, что тебе будет достаточно дружеских отношений?

Брэндон вспомнил их поцелуй, и по его телу сразу разлилось блаженное тепло.

— Ты хочешь сказать, что тебе не будет достаточно дружеских отношений?

— Что я хочу в укромном уголке своего сердца и что у меня действительно есть — две разные вещи.

— Стало быть, ты признаешь, что где-то в глубине души хочешь большего, нежели просто дружбы?

Джил покачала головой.

— Еще раз повторяю: что я хочу и что я имею — не одно и то же, Брэндон. Хотелось бы по-другому, но это так.

Ее слова убивали последнюю надежду.

— Итак, ты по-прежнему боишься рискнуть? Боишься поставить под удар свое сердце?

— Я не боюсь…

— Нет, боишься, и я это вижу. Но неужели ты не понимаешь, что я никогда не сделаю тебе больно? — Брэндон не стал говорить ей о своей любви, опасаясь, что она сочтет это лишь насмешкой.

Она смотрела на него в упор.

— Слов недостаточно, Брэндон. Я не думала, что Дуг когда-нибудь причинит мне боль, но он сделал это. А теперь я не могу рисковать и должна защитить себя.

Брэндону стало ужасно больно, но он взял себя в руки. Пусть он мечтатель, но он не мог так просто отступить.

— А ты представляешь, от чего отказываешься? — спросил он, сжимая ей руки. — Представляешь, сколько теряешь?

У нее в глазах заблестели слезы.

— Конечно, знаю. Но от этого ничего не изменится. Я боюсь того, чего боюсь, и точка. Прости.

Брэндон снова ощутил боль, которая как черный прилив заполняла его душу. Зачем он пошел по такому трудному и бесполезному для них обоих пути? Уж не глупец ли он?

Да, глупец, но еще и мужчина, который хотел убедиться до того, как уйти, что его любовь тщетна. И достаточно сообразительный, чтобы понять, когда надо исчезнуть.

Осталось лишь смириться с тем, что Джил никогда не полюбит его, как бы сильно он ее ни любил. Она сделала свой выбор, и он должен принять его.

Брэндон отпустил ее маленькие, мягкие руки, словно разрывая невидимую нить. Он уйдет ради Джил. Она так пожелала, хотя осознание этого не успокаивало ноющую боль в его сердце.