Эмили Роуз - Будь со мной всегда

Он приостановился перед ее комнатой.

— Дана, если мы войдем в эту дверь, я овладею тобой.

Руки Даны сжали его плечи, и на мгновение ему показалось, что она его оттолкнет. Но затем девушка взглянула на него сквозь ресницы потемневшими от страсти глазами и скользнула ладонями вниз по его рукам, затем назад, к шее. Вскоре их пальцы переплелись. Она потянула его к своей комнате, ясно давая понять, что хочет этого так же сильно, как и он.

Дана хочет его.

Осознание этого потрясло Макса. Когда и как это случилось? До того, как ответить на его поцелуй, Дана никогда, ни разу не посылала ему подобных сигналов. В сущности, она опекала его, нянчилась с ним, даже баловала, но хотеть?..

Макс протянул руку, чтобы открыть дверь. Прохладный кондиционированный воздух вырвался из дома и пробежал по коже, но не остудил желания. Как только они пересекут порог — буквально и фигурально, — возврата назад не будет. Его стопы утонули в ковре. Он закрыл дверь, отрезая себя и Дану от всего мира.

Комната пахла ею. Другой ею. Женщиной, которую он не знал.

Кто же эта другая женщина? — спрашивал себя Макс уже в который раз.

Он обхватил ее лицо ладонями и погладил гладкую кожу, затем погрузил пальцы в густые волосы. Он ласкал ее шею, плечи, руки, потом спустился на бедра. Девушка задрожала и ахнула, еще больше возбуждая его этим.

Макс очертил ладонями тонкую талию, наслаждаясь ощущением теплой, атласной кожи. Веки ее, затрепетав, закрылись. Он наклонился, чтобы поцеловать одно, затем второе. Густые ресницы защекотали подбородок, и спина девушки выгнулась. Горячее желание пронзило Макса. Он резко втянул воздух сквозь стиснутые зубы.

Неспешная ласка ладоней Даны вверх-вниз по бокам побуждала поспешить, опрокинуть ее на кровать и погрузиться в нее. По этой причине он держал себя в крепкой узде.

Бездумная страсть для желторотых юнцов. Умная страсть, отсроченное наслаждение приносит большую награду. Макс напомнил себе, что им движет определенная причина, но причина эта отошла на задний план, когда вкус ее губ был так восхитителен…

Макс легонько куснул чувствительное местечко за ухом, и она затрепетала в его руках. Ее ногти царапали спину и вырвали неожиданный стон у него из горла. Он слегка отстранился, борясь с соблазном послать медлительность к черту.

Его взгляд сосредоточился на сосках, натягивающих тонкую ткань купальника. Ему нестерпимо хотелось взять эти тугие бутоны в рот. Макс потянулся к узлу завязок на затылке и развязал его. Завязки упали, и ткань медленно соскользнула вниз, обнажая грудь. Он тяжело сглотнул при виде коричневых сосков.

Дана потянулась за спину и развязала другую завязку. Топ купальника плавно полетел на пол. Макс взял мягкую, теплую плоть в ладони и потер соски большими пальцами. Дыхание ее перехватило. Он наклонился и взял одну вершинку в рот.

Ее вкус был не похож ни на что, испытанное им прежде. Макс смаковал этот неповторимый вкус, затем переключил внимание на второе полушарие, требующее его ласк, продолжая массировать пальцами первое. Но он хотел большего.

Поставив одно колено на пол, Макс подцепил край ее бикини и сдернул трусики вниз по ногам. Она ухватила его за плечи, выходя из купальника, ее прикосновение было горячим и твердым.

Треугольник черных волос манил его. Он должен попробовать ее. Золотистую кожу, сладкое средоточие ее возбуждения…

В нежной ласке Макс провел ладонями от бедер вниз, к стопам. Обхватив пальцами лодыжки, побудил ее поставить ноги шире.

— Макс… — выдохнула она.

Руки его заскользили вверх, на этот раз по внутренней стороне бедер, ладонями лаская теплую, гладкую кожу. Он заставлял себя продвигаться медленно.

Она была горячей, влажной и готовой для него. Ладони судорожно обхватили голову Макса.

Макс наслаждался каждым стоном Даны. А когда колени ее подогнулись, поддержал ее. Он поцеловал нежную кожу между ног и взглянул на девушку. Персиковый румянец окрасил щеки Даны, а губы покраснели и припухли.

Глаза ее медленно приоткрылись и отыскали его глаза.

— Макс, я хочу тебя.

Он стиснул зубы от огненного взрыва желания. Оно ударило его, опалило, голова закружилась. Откинув покрывало, Макс уложил Дану на кровать, ласками заставив раздвинуть длинные, совершенные ноги. Ему хотелось всласть попировать на ней, обласкать от кончиков пальцев до мочек ушей, не торопясь, заставляя ее вскрикивать снова и снова.

Как он может так хотеть Дану, когда у него не было ни одной сексуальной мысли в отношении нее до того поцелуя?

Отмахнувшись от этого вопроса, Макс приготовился действовать медленно, контролировать свою страсть и сохранять трезвую голову, как было всегда, но тут она обвила его шею рукой, притягивая для поцелуя, и в то же время обхватила ногой, прижимая к себе. Неторопливость и здравомыслие исчезли как дым.

Он погрузился в глубины рта и в горячее женское лоно одновременно. Страсть охватила его, и стон наслаждения вырвался из груди. Инстинкт взял свое. Он не мог замедлить ни движения языка, ни бедер. Обуздать себя оказалось не так-то легко, и это было рискованно.

Макс сражался с вожделением, обуявшим его, силясь сосредоточиться на ее наслаждении. Это ради нее, ради того, чтобы удержать ее подальше от постели Льюиса. Но разрази его гром, если в этот момент ему было дело до скрытых мотивов!

Он сделал круговое движение бедрами. Она прервала поцелуй.

— К-как х-хорошо.

Ее задыхающиеся, прерывистые слова побудили его повторить маневр еще и еще, пока она не выгнулась дугой и не начала царапать ногтями его спину. Она куснула его в плечо — еще один нежный любовный укус, — и это стало последней каплей. Он достиг точки, из которой нет возврата. Толчки его стали сильнее, глубже, быстрее. Снова и снова. Ее стоны и вскрики еще больше распаляли его.

Макс почувствовал, что Дана напряглась, услышал, как у нее перехватило дыхание. Оргазм волнами прошел по ней, тело сжалось вокруг его плоти, а из легких вырвался сексуальный стон. Его собственное освобождение накатывало снова и снова, покуда он не выдохся. Легкие горели. Мышцы рук задрожали, и он рухнул на нее. Потребовалось несколько секунд, чтобы восстановить силы и подняться с ее влажного тела.

Глаза ее оставались закрытыми, но именно улыбка, приподнявшая уголки ее губ, кольнула его прямо в сердце. Он наклонился и нежно прижался к ее рту своим.

Что за чертовщина?

В следующую секунду он скатился с нее на кровать. Постель пахла Даной. Даной и горячим сексом.

Почему он поцеловал ее так? Он не склонен к нежным жестам. Секс есть секс. Животный. Примитивный. Удовлетворение потребности. Никакие эмоции не нужны и нежелательны.

Но, черт возьми, ему хотелось спросить ее о той улыбке. Если она означает то, что он подумал, значит, для нее это было больше чем просто физическое освобождение, и тогда он должен предостеречь ее. Это всего лишь временно. Он больше никогда не женится.