Сандра Филд - Встреча с любовью

— Черт побери, Морган… как тебе объяснить? Я так сильно хочу тебя, что пребывание с тобой в одной палатке для меня изощренная пытка. Я не спал всю ночь, и сейчас мысли мои крутятся вокруг того, чтобы затащить тебя в палатку, подобно неандертальцу, с которым ты меня сравнивала. Для меня все это совершенно необычно — я никогда не терял над собой контроль. — Он печально взглянул на нее. — Знаю, я веду себя с учтивостью лося в период гона. За это приношу свои извинения. Однако клянусь, я пальцем к тебе не притронусь.

— Каши хочешь? — отрешенно спросила Морган.

— Это все, что ты можешь мне предложить?

Что ей на это ответить? Стиснув деревянную ложку с такой силой, что побелели костяшки пальцев, она спросила:

— Райли, кто такая Анна?

— В бреду я постоянно вспоминал ее? — нахмурился он.

Кивнув, Морган, неожиданно для себя хитро улыбнувшись, добавила:

— Это она сегодня утром носилась за мной с тесаком.

— Значит, у тебя против меня тоже нет иммунитета.

— А я и не утверждала ничего подобного.

— Вчера тебе чертовски хорошо удалось убедить меня в обратном. Кстати, от каши я не откажусь.

Морган облегченно расправила плечи. Прикусив нижнюю губу, она разложила овсянку по мискам и передала Райли молоко и сироп.

— Для меня тоже совершенно необычно все то, что я чувствую в последние два дня, — мечтательно проговорила девушка, глядя на серое месиво в миске так, точно ничего более восхитительного ей не доводилось видеть. — Мне казалось, я себя хорошо знаю, и вдруг поняла, что это не так. Если ты — матерый лось, то я — молодая олениха, безудержно резвящаяся на лугу.

— С самого начала меня пленило твое изящество, — внезапно стал серьезным Райли.

Морган покраснела, поперхнувшись кашей.

— Я даже не знаю, сколько тебе лет, — ни с того, ни с сего заметила она.

— Тридцать пять. Да, а Анна была монашкой.

— Монашкой? — выронила ложку Морган.

— Сестра Анна. Крохотная женщина с золотисто-карими глазами, энергией динамо-машины и добрейшим сердцем в мире. Она и еще пять монахинь содержали небольшой сиротский приют в Нью-Йорке. Там я и вырос. Мои родители погибли в железнодорожной катастрофе. Но, прежде чем ты начнешь жалеть меня, позволь добавить, что я был очень счастлив в этом приюте. Хотя перед матерью-настоятельницей испытывал благоговейный ужас.

Морган тут же почувствовала нескрываемое облегчение, сменившееся жгучим любопытством.

— И много детей было в приюте?

— Человек семьдесят.

— У монашек не было времени сидеть сложа руки.

— Да. В детстве меня частенько мучили кошмары, — дрогнувшим голосом сказал Райли. — Тогда я звал сестру Анну, но однажды мать-настоятельница строго сказала мне, что не стоит беспокоить ее по пустякам.

— Сколько тебе тогда было лет?

— Пять. Говорю же, Морган, не жалей меня. Всем, чего я достиг, я обязан сестрам.

Морган поняла, что теперь, когда у нее есть ключ к его характеру, ей надо все обдумать наедине с собой.

— Не указывай мне, что я должна чувствовать, — тряхнула головой она.

— И, став взрослым, — натянуто продолжал Райли, — я тянулся к строгим, спокойным женщинам. Похожим на монашек.

— А я ищу мужчину уравновешенного, любящего и спокойного, такого, как мой отец.

— Значит, нас объединяет только секс.

Ей не понравилось прозвучавшее в его голосе облегчение. Очень не понравилось.

— Наши отношения никак не назовешь спокойными.

— Это все гормоны, Морган. Плюс, в моем случае, длительное воздержание. Похоже, мы решили исповедаться друг другу? Вот уж что никак нельзя будет назвать скучным.

Морган показалось, Райли нанес ей пощечину.

— Не думаю.

— Значит… выбравшись отсюда, мы поставим эксперимент? — прищурился он.

— Нет! — вскрикнула Морган, судорожно пытаясь найти отговорку. — Я тебя совершенно не знаю.

— Напротив, знаешь довольно хорошо. Как и я тебя. Мне знакомы твое мужество, независимость, упорство. Твоя невероятная красота. А это главное. Остальное же — где кто живет, чем занимается — это лишь витрина.

Чувствуя, что она попала в зыбучие пески, Морган выдавила:

— Райли, я отвезу тебя в Сорел и сразу же вернусь обратно. Одна.

— Я приложу все силы, чтобы помешать этому.

Миска ее была пуста, но девушка не могла вспомнить, ела ли она что-то.

— Я изучала психологию, — заговорила она возбужденно. — И знаю, что такое половое влечение. В эти два дня мы стали действующими лицами настоящей мелодрамы: стрельба, кровь, ночлег в одной палатке, разбитой в глуши пустыни. Неудивительно, что наши гормоны точно взбесились. Но к реальности это не имеет никакого отношения. — Поднявшись с земли, она нанесла последний удар: — Ты сам говорил, что в отношениях с женщинами не хочешь никаких осложнений. Их и не будет. А сейчас я ухожу гулять.

И Морган стремительно рванула вниз, будто преследуемая парой голодных койотов. По крайней мере, Райли не сможет пойти за ней. Она была на девяносто девять процентов уверена, что вся ее твердая решимость рухнет от одного его поцелуя.

Надо держаться от него подальше, думала Морган, ускоряя шаг.

Она гуляла долго, не замечая красот окружающей природы, что было совершенно на нее не похоже. Перед глазами стоял маленький мальчик, расплакавшийся среди ночи, к которому не подходит никто из взрослых. Вероятно, сестры и в самом деле были добрые и заботливые, но на семьдесят малышей их не хватало.

Морган замедлила шаг. Чуткости и внимания — вот чего всегда недоставало Райли. Не является ли синонимом «строгости и спокойствия» отчужденность?

А как же ровные, спокойные отношения ее родителей? Или же это не более чем фасад?

Вопросы, вопросы и снова вопросы. Морган недовольно потянулась за фляжкой. Впервые за целый день она оглянулась вокруг и, ужаснувшись, мгновенно забыла все свои предыдущие рассуждения. Над горизонтом изогнулась радуга, а под ней известняковые скалы закрывала сплошная стена дождя. А она не предупредила Райли о том, как опасен здесь может быть ливень. Вдруг он решил погулять вдоль пересохшего русла?

Морган бросилась бежать, не помня себя, с невероятной быстротой перепрыгивая через камни и расселины. Если с Райли что-то случится, она никогда себе этого не простит. Почему, ну почему она не предостерегла его, увидев затянувшие горизонт тучи?

Девушка бежала, вслушиваясь в гнетущую тишину. Дважды ей доводилось быть свидетелем селя; первые его признаки — далекий гул, напоминающий шум оживленного шоссе. Лихорадочно выискивая глазами кратчайший путь, Морган прыгала с одного валуна на другой, торопясь покинуть русло высохшей реки. Ну почему она отошла так далеко от лагеря? Почему, что совершенно ей несвойственно, начисто забыла об осторожности?