Сандра Филд - Встреча с любовью

С этими словами Майк заторопился к выходу. Морган проводила его взглядом, размышляя, как много можно узнать о человеке от его друзей. А у Райли есть, по крайней мере, один настоящий друг.

Вернувшись в лагерь, Морган не сразу убрала палатку. Наверное, подсознательно ей хотелось дать возможность Райли и Дженни побыть вдвоем. Но еще необходимо было обдумать свои взаимоотношения с Райли, вспомнить все, что было между ними.

Для него это первая встреча с любовью, но ведь и для нее самой тоже. Совершенно незнакомое ей чувство. Неужели она столько лет обманывалась, убеждая себя в том, что хочет такого же брака, как у ее родителей? Мирного, спокойного, словно деревенский пруд?

Райли — и деревенский пруд? Нет, он, скорее, вызывает в памяти столь горячо любимый им океан. Постоянно волнующийся, неспокойный, со всеми его скрытыми течениями и бездонными пучинами. И неописуемо красивый, подумала Морган, глядя на ярко-красный диск заходящего солнца, возвещающего окончание ее очередного дня в каньоне. Подарив ей свои тело и душу, Райли открыл перед ней красоту взаимоотношений мужчины и женщины. Неужели он именно такой мужчина, какой ей нужен?

На следующее утро Морган собрала вещи, вернулась в Сорел и, позвонив своим родителям, заказала билет на самолет из Солт-Лейк-Сити. И еще позвонила Майку, сообщив ему, что улетает в Мэн.

— Мои родители живут недалеко от Портленда, я сначала заеду к ним. — И, почувствовав приближение решающих перемен в своей жизни, добавила: — Возможно, потом я заеду к Райли.

— Обязательно! — воскликнул Майк. — Я всем сердцем с тобой. Скажи Райли, я хочу быть на свадьбе свидетелем. Извини, Морган, Цинтия меня уже насквозь глазами просверлила. Пока!

В Солт-Лейк-Сити Морган возвратила в агентство взятую напрокат машину. На следующий день рано утром она улетела в Портленд. Отец встретил ее в аэропорту, а мать ждала у дверей дома. Семья Кассиди жила в очаровательном небольшом коттедже цвета морской волны. Под окнами росли кусты жимолости и розы; некоторые розы еще цвели. Френсис, мать Морган, ухаживала за цветником перед домом, Гарольд Кассиди занимался огородом. У Морган возникло ощущение, будто она попала в картинку из красочного журнала. Уютный дом, ухоженный сад, идеальный брак. Мать, несмотря на проблески седины в волосах, оставалась еще очень красивой; отец с годами становился только импозантнее.

Сердце Морган заколотилось. Она поцеловала мать, и все прошли в дом.

Ужин был просто превосходный: корнуоллские куры, фаршированные рисом, с бобами со своего огорода, и восхитительный пирог с тыквой. Сперва разговор шел о всяких пустяках; когда Френсис разлила по чашкам кофе, Гарольд сказал:

— А знаешь, Морган, ты посвежела. Хотя, признаться, ума не приложу, как можно отдохнуть в таком диком негостеприимном месте.

Морган поспешно заговорила, боясь растерять мужество:

— Я познакомилась там с одним мужчиной. Можно мне задать вам один вопрос?

— Ну, разумеется, дорогая. Надеюсь, это милый, достойный человек, — предположила ее мать.

— Ну, слово «милый» к нему вряд ли подходит.

— Хочу верить, он не сделал тебе ничего дурного? — строго спросил отец, вытирая очки белоснежным платком, которые каждую неделю наглаживала ему супруга.

Морган не хотела начинать разговор с обсуждения Райли.

— Ваша с мамой семья всегда казалась мне образцовой, и я мечтала о такой же. Именно поэтому я так долго встречалась с Чипом: он спокойный и рассудительный и мы с ним никогда не ссорились. Вы живете вместе уже тридцать три года, восемнадцать из которых я была рядом с вами, и на моей памяти вы даже ни разу не спорили. Френсис и Гарольд растерянно переглянулись.

— Неужели вам за столько лет удалось ни разу не поругаться?

— Не то чтобы поругаться… — начал было Гарольд.

— Иногда у нас бывают разногласия, — сказала Френсис.

— Мы спорим.

— Бывает, горячо. Но, конечно же, не ругаемся.

В течение всего этого диалога Морган смотрела то на отца, То на мать.

— Но почему я этого не слышала? — воскликнула она. — Ни разу!

— Потому что при тебе мы никогда этого не делали, — вежливо ответила Френсис.

— Когда еще мать ждала тебя, — с любовью взглянул на супругу Гарольд, — мы договорились никогда не повышать голоса друг на друга при ребенке.

— И строго держали свое слово.

— Значит, вы ссоритесь… — промолвила ошеломленная Морган.

— Мне очень не нравится это слово, — неожиданно резко заметила Френсис.

— Мы с Райли — его зовут Райли — постоянно ссоримся, — подавленно произнесла Морган. — Кричим друг на друга. Ругаемся. И обычно, — ее губы смягчились в улыбке, — все заканчивается общим смехом. Мама, эти ссоры наполняют меня жизненными силами — а по-другому их не назовешь.

— И все-таки я слышать не могу это слово, — вспыхнув, пробормотала мать.

— Почему? — прямо спросила Морган.

— Знаешь, Морган, — вмешался Гарольд, — едва ли нужно говорить на такую тему за столом.

— Ради «такой темы» я прилетела сюда из Солт-Лейк-Сити, — сказала Морган, глядя ему прямо в глаза. — Она для меня очень важна.

Гарольд посмотрел на жену, задавая ей немой вопрос, а та опустила взгляд. Морган уже не раз доводилось видеть подобное; молчаливое взаимопонимание девушка считала одной из самых привлекательных черт в браке своих родителей.

— Гарольд, я бы выпила ликеру, — сказала мать. — Пожалуйста, принеси бутылку «Куантро». Морган, а ты не хочешь?

— Пап, а мне, пожалуйста, «Тиа Мария».

Морган принялась задумчиво крутить в руках чайную ложку. Ее мать крайне редко употребляла спиртное.

Гарольд поставил на стол три рюмки. Френсис опустошила свою залпом, и у нее порозовели щеки.

— Морган, я прежде не заговаривала с тобой об этом, — сказала она. — Но тебе двадцать девять лет, мне пора привыкнуть, что ты уже не девочка. Я была бы очень рада видеть тебя замужем за достойным, порядочным человеком.

Мать еще ни разу не говорила Морган, что ей не по душе то, что дочь ее до сих пор не выбрала себе спутника жизни.

— Райли — замечательный человек, — сказала Морган, вдруг поняв, что говорит это искренне.

— Только такой и может быть достоин тебя, — сказала Френсис. — Должна признаться, Чип мне никогда особенно не нравился. Прости, но я считаю его безвольным размазней.

— Прощаю, — ответила Морган. — Вот уж Райли безвольным размазней никак не назовешь.

— Рада слышать это. — Снова наполнив рюмку, мать продолжала: — Мои родители — ты их не помнишь, они умерли, когда ты была еще совсем маленькой, — постоянно ссорились. Кричали друг на друга, били посуду. Ссорились по поводу и без повода, начиная с того, что готовить на обед, и кончая тем, где их похоронить. Я не могла это слышать. Мне буквально тошно становилось.