Ноэль Бейтс - Его пленница

Алек спал, но, как только дверь открылась, сразу проснулся и резко сел в постели. Армейская привычка, сказала себе Айлин, невольно делая шаг назад. Впечатление было такое, что он сейчас вскочит с кровати и набросится на нее с кулаками. Ее сердце забилось чаще, но вовсе не от испуга… Просто он лежал в той же постели, в которой она спала вчера, и был такой растрепанный со сна… И эта голая мускулистая грудь…

— Я… Э-э… могу сделать омлет, — предложила она, стараясь не смотреть на завитки золотистых волос у него на груди, которые широкой дорожкой сбегали вниз по животу и еще ниже… под простыню…

О Господи, неужели он спит без всего?

— Спасибо.

Он усмехнулся, проводя рукой по груди.

Конечно же, он догадался, о чем сейчас думала Айлин. А потом он как бы случайно откинул простыню — на нем все-таки были все те же синие трусы. Айлин с облегчением вздохнула и тем самым выдала себя с головой.

— Армейская привычка, — пояснил он. — Приходится быть готовым к тому, что тебя могут поднять с постели в любую секунду. А человек, если он голый, предельно уязвим.

— Да… наверное, — выдавила Айлин. У нее вдруг пересохло в горле. — Ну… я пошла делать завтрак.

Она быстренько ретировалась и едва ли не бегом бросилась на кухню. Там она немного пришла в себя. Ее богатое воображение разыгралось уже не на шутку. Хорошо, что сейчас рядом не было Алека — когда Айлин его не видела, она чувствовала себя в относительной безопасности.

Надо срочно переключаться на завтрак, приказала она себе. Поставив сковородку разогреваться, Айлин положила в тостер хлеб и налила воду в чайник. И тут из ванной донесся ужасный вопль.

Айлин в панике бросилась вверх по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Алек стоял на пороге ванной, держа в руке ее зубную пасту.

— Тебе обязательно было размазывать пасту по всей раковине? — взревел он, увидев Айлин. — У тюбика, между прочим, есть крышечка… такая маленькая фитюлечка сверху, которую надо закручивать. Ее специально делают для того, чтобы паста хранилась внутри тюбика, а не растекалась по всей ванной.

— И это все?! — не поверила Айлин. — Я думала, ты упал или еще что-то случилось. — Она выхватила у него тюбик, плотно завинтила крышку и с нескрываемой злостью вытерла носовым платком с полки крошечный белый подтек пасты. — Ну вот, — процедила она сквозь зубы. — Вы довольны… сэр? Или мне заодно вымыть пол зубной щеткой?

— Тебе доверь… Кстати, что там горит?

— О Господи, мои тосты!

Айлин бросилась на кухню. Из тостера валил черный дым.

— Вот черт!

Тосты безнадежно обуглились. Она смахнула их па пол, взяла два новых кусочка хлеба и зарядила их в тостер. Сковородка тем временем нагрелась, так что можно было готовить омлет.

Даже на непритязательный взгляд Айлин, омлет получился отвратным с виду — какая-то бледная водянистая масса. Наверное, она перебрала с молоком. Найдя ложку с дырочками, Айлин попыталась выудить более-менее пристойные куски. Но когда разложила их по тарелкам поверх тостов, приготовленных со второй попытки, она была вынуждена признать, что ее кулинарные потуги не увенчались успехом.

— Ничего, — сказала Айлин себе. — Сам виноват. Такой шум поднял из-за пустяка. Пусть только попробует слово сказать!..

Алек спустился на кухню, неловко припадая на больную ногу. На нем были те же джинсы, что и вчера, и свободная синяя рубашка. Волосы, слегка влажные после душа, лежали красивыми волнами… И вообще выглядел он потрясающе. Айлин редко встречала мужчину, который бы выглядел так по-мужски. У нее даже дух захватило.

Эй, осторожней, предостерегла она себя. Только не начинай все сначала… А то она уже умиляется, глядя на его бритвенные принадлежности, завтрак ему готовит… Она, конечно, позволит ему пожить в доме еще день-другой. Не гнать же больного человека на улицу, тем более что она частично виновата в том, что он повредил ногу. Но когда поправится, пусть ищет себе другое место для жилья.

К тому же Айлин никогда не была, что называется, домашней женщиной. Эта прерогатива Пат. А Айлин, одержимая журналистка, особа самостоятельная и независимая, всегда считала, что главное — это работа. Вот только теперь у нее нет ни работы… ни мужчины, которым можно было бы жертвовать ради любимой работы. А есть только дурацкие сны и мечтания, которые грозят обернуться серьезными неприятностями, если она не возьмет себя в руки.

Айлин поставила тарелки на стол, с вызовом глядя на Алека. Он все понял правильно и не стал отпускать никаких язвительных замечаний. Лишь с опаской покосился на содержимое своей тарелки.

— Боюсь, омлет получился не очень, — ради справедливости заметила Айлин. — В отличие от Пат, я совсем не умею готовить.

— Я уже понял. — Лицо Алека не выдавало никаких эмоций, только в уголках его губ притаилась улыбка. — Но за старания спасибо.

— Не хочешь, не ешь, — предложила Айлин. — Могу приготовить тебе что-нибудь другое.

— Спасибо, не надо. Сойдет и это. Хотя завтра я, скорее всего, перейду на кукурузные хлопья.

— Правильное решение, — согласилась Айлин, рассмеявшись. — Прошу прощения — завтрак я приготовила, прямо скажем, отвратный.

— Я тебя сам отвлек, разоравшись по поводу этой несчастной пасты, — признал Алек, к несказанному удивлению Айлин. — В конце концов, это твой дом.

— Да, но… Мне, конечно, надо бы постараться быть поаккуратнее, — проворчала Айлин. — Вот и Пат часто меня ругает за безалаберность.

— Может быть, заключим договор? — предложил он. — Мы оба взрослые люди, все понимаем. Мне надо где-то пожить какое-то время, а этот коттедж очень подходит. Мы ведь можем мирно сосуществовать, не мешая друг другу? Если хочешь, я буду платить…

— Да нет, дело не в деньгах, — быстро проговорила Айлин. — Просто… то есть… Ладно, я об этом подумаю.

Господи, что она говорит! Ей следовало бы настаивать, чтобы он съехал прямо сейчас… Ну, во всяком случае, когда заживет его колено. Но когда Алек был рядом, с ней творилось что-то странное: мысли путались и, как говорится, ум заходил за разум.

— Хорошо, — улыбнулся он. — Давай так: ты постараешься не забывать о том, что зубную пасту надо закрывать, а я постараюсь не орать на тебя, если ты все-таки забудешь.

Айлин настороженно улыбнулась в ответ, не особенно доверяя его доброму расположению — она себя чувствовала спокойнее, когда он на нее сердился.

— Ну, хорошо… постараюсь, — все-таки согласилась она. — Хотя я ничего не обещаю. Обычно, когда речь заходит о том, чтобы постараться, вначале я преисполнена самых благих намерений, но, в конце концов, ничего у меня не выходит.

— Это бывает, — успокоил ее Алек обманчиво мягким тоном. — Я тоже всегда преисполнен благих намерений, когда речь заходит о том, чтобы не орать на людей… Но, в конце концов, все-таки срываюсь.