Ноэль Бейтс - Мед и яд

— На самом деле ты так не думала, — спокойно, с холодной учтивостью вставил Фредерик. — Ты знала, что я вернусь.

— Откуда же я могла знать, когда тебя рядом не было?

— Ты хочешь сказать, что вспоминала обо мне? Как приятно.

Зная Фреда, угрюмо подумала Марианна, всегда следует ожидать, что в любом, даже совершенно безобидном замечании, он отыщет двойной смысл и тайный подтекст. Она неприязненно посмотрела на него.

— Здесь слишком людно, и вообще я спешу домой. Так что, если ты не возражаешь… — Это проклятое приглашение на обед подождет. Марианна знала, что ее мать имела веские основания пригласить Фреда. Все важные решения, касающиеся компании отца, могли быть приняты только с ее одобрения. Но именно сейчас молодая женщина чувствовала себя выбитой из колеи и совершенно не в настроении продолжать разговор с ним.

То удивительное сексуальное возбуждение, которое охватывало ее в присутствии Фреда, когда они были любовниками, теперь сменилось чувством растущей паники и тревоги, вызывая какое-то болезненное волнение, бесившее ее больше, чем все остальные эмоции.

Однако ее мучитель, казалось, не собирался прекращать беседу и уезжать. Он стоял, пристально разглядывая свою жертву, а затем сказал, бегло оглядывая улицу:

— Ты права, здесь слишком много народу. Все возвращаются с работы. — Он со стуком захлопнул дверцу машины и запер ее.

— Я не держу тебя. Мой ответ остается прежним. — Марианна начала выводить велосипед, но Фредерик обошел «ягуар» и, схватив руками руль, заставил ее остановиться.

— Что ты делаешь? — яростно спросила она, глядя в упор в светлые гипнотизирующие глаза.

— А почему бы нам не перейти в кафетерий?

— Зачем? — Сердце Марианны уже мчалось с бешеной скоростью. Она продолжала смотреть в его глаза.

— Как зачем? Разве не могут два старых друга, которые давно не виделись, поболтать за чашечкой кофе?

— Кафетерий уже закрыт, — резко парировала она, — так что, боюсь, нам придется отложить этот дружеский разговор до другого раза.

— В таком случае должен же быть какой-нибудь ресторанчик или бар недалеко отсюда.

— У меня другие планы на этот вечер, Фред, — солгала Марианна.

— Какие планы?

— Это не твое дело.

— Идем. Я хочу поговорить с тобой.

— А я не хочу никуда идти. И мне нечего тебе сказать. Ты совершенно ясно изложил свою точку зрения во время последней встречи! Я была готова встретить в тебе понимающего друга, а вместо этого увидела беспощадного врага.

— И ты расстроилась, дорогая? — елейно промурлыкал ее собеседник. Марианна покраснела.

— Ты мне совершенно безразличен. И, по-моему, возомнил о себе слишком много, если считаешь, что меня расстроили твои слова или поступки.

Фредерик недоверчиво хмыкнул.

— Я задел за живое? — поинтересовался он.

Марианна вдруг обнаружила, что готова либо ударить его, либо выложить все, что о нем думает.

— Чего ты добиваешься, Фредерик? — спросила она низким, чуть срывающимся голосом. — Нам больше незачем обсуждать компанию моего отца. Ты меня ненавидишь, и я понимаю, что…

— Та закусочная еще открыта? Старик Перкинс по-прежнему всех кормит? — Лицо его вдруг изменилось. Невозмутимость и неприветливость исчезли. Кошка снова начала заигрывать со своей жертвой.

— Элтон Перкинс умер два года назад, — сказала Марианна. — А я не намерена больше здесь стоять и погружаться с тобой в воспоминания.

Фредерик пропустил сарказм мимо ушей. Обхватив ее сильной рукой за талию, он, прежде чем Марианна смогла оказать какое-то сопротивление, оттащил ее от велосипеда. Она резко отпрянула, чувствуя, как ее тело пронизывает дрожь. Эта дрожь возбуждения, ярости, испуга лишала ее всякого присутствия духа, а прикосновение его рук, подобно электрическому разряду, пронзило с головы до пят.

Подобная реакция собственного тела уже не удивила ее — несколько дней назад в офисе мистера Добсона она испытала то же самое.

— Перестань смотреть так дико, Марианна, — сказал Фред, криво усмехаясь. — Мы оба знаем, что ты не невинная, нецелованная шестнадцатилетняя девушка. Мы оба знаем, что ты продала себя за достаточно высокую цену, так что избавь меня от созерцания твоей поруганной чести.

— Пропади ты пропадом, Фред Галли, — прошипела Марианна, не повышая голоса, чтобы не привлекать внимания и, чего доброго, не стать объектом сплетен, которые в их городке распространялись со сверхъестественной быстротой.

Фредерик сжал губы.

— Через минуту кто-нибудь из этих добропорядочных прохожих подойдет и спросит, все ли у нас в порядке. Так не лучше ли просто пойти со мной?

Марианна испуганно оглянулась, а Фредерик закашлялся от сдерживаемого смеха. Будь все проклято, но он выиграл, потому что, когда он повернулся и пошел вдоль тротуара, она покорно двинулась за ним, до боли сжимая пальцы на руле велосипеда.

В закусочной, которая замыкала ряд зданий на Лонг-стрит, почти не было посетителей. Владелец, сын Элтона Перкинса, которого Марианна помнила еще полноватым юношей на несколько лет старше себя, улыбнулся ей, хотя все его внимание было сосредоточено на ее партнере.

— Рад видеть тебя после стольких лет, Фредерик. — Он кивнул головой и принял их заказ. — Слышал, что ты собираешься покупать фирму Лойтеров. Новости распространяются здесь быстрее, чем по радио. — Он поставил перед ними бокалы. Рик был высокого роста, довольно упитанным, краснолицым, с крупными чертами лица и отличался уникальной прямолинейностью, ничуть не заботясь о такте или дипломатии. — И долго ты планируешь здесь оставаться?

— Достаточно долго, — ответил Фред, прикрывая глаза.

Достаточно долго, хотела добавить Марианна, чтобы превратить мою жизнь в ад. Она отпила из бокала и спросила Рика о жене и детях.

— Все в порядке, — ответил тот, упорно не давая отвлечь свое внимание безобидной семейной болтовней. Он оглядел их обоих. — И конечно, со смертью Стива…

— Не надо, Рик! — предостерегающе вскричала Марианна, а Фредерик расхохотался.

— «Со смертью Стива…», продолжай, Рик, что ты имел в виду? — с ленцой спросил он, а бармен с глуповатым выражением на лице, пожал плечами.

— Женщина не должна быть одинокой, — заявил он, на что Марианна тихо ответила:

— Ты рассуждаешь, Рик, как истинный человек двадцатого столетия, пропагандирующий передовые мысли.

Они прошли к круглому дубовому столику возле камина, и Марианна сердито выпалила:

— Рику Перкинсу не мешало бы следить за тем, что он говорит. Превосходный образчик неумной откровенности. — Она села, положила ногу на ногу и выразительно посмотрела на Фредерика. Это расшифровывалось не иначе как: «Ну, теперь, когда тебе удалось затащить меня сюда, выкладывай все, что ты хотел мне сказать, да побыстрее».