Шона Делакорт - Мы одна семья

Ричи продолжал смотреть на нее.

— Что с тобой? — с удивлением спросил он.

— Ничего. Почему ты спрашиваешь? — Викки нервно покусывала губу, ее взгляд метался по кухне.

— Ты как-то странно себя ведешь. Ты перепутала всю посуду. Поставила мне две тарелки зеленой фасоли вместо салата, затем сверху положила салат. Ты раньше никогда ничего не путала.

— Я… не… — Его слова поставили ее в тупик. Она отодвинула тарелку и встала из-за стола. — Я не очень хорошо себя чувствую. Мне кажется, что я заболеваю.

— Да, наверное. — Ричи, не отрываясь, смотрел на Викки.

Он говорил спокойно, но было видно, что он не поверил ни единому ее слову.

Она попыталась вернуть самообладание, которое стремительно покидало ее.

— А теперь послушай меня. Я не потерплю такого саркастичного тона…

Викки развернулась и быстро вышла из кухни. Она не могла поверить, что зашла так далеко…

Она даже начала обвинять сына за то, что он не верил ее лжи. О чем она думает? И что же ей теперь делать с той ложью, которая все больше опутывала ее? Может, ей стоит продать магазин и вернуться с Ричи в Даллас, там хотя бы никто не будет распускать про нее слухи, кроме того, так она сможет избежать мучительных объяснений с Вайаттом, ведь Викки знала, как он мечтает о семье, которую вполне заслужил.

Она прошла в беседку рядом с домом и села в кресло, бездумно глядя в небо. Слезы текли по щекам, и Викки даже не пыталась их остановить. Она так долго терпела и старалась не плакать… Ну что же, рано или поздно все равно правда вырвалась бы наружу.

— Мне кажется, что между вами что-то происходит. Я думаю, началось это еще тогда, когда ты жила здесь, и все не ограничилось парой совместных походов в кинотеатр, в чем вы оба пытаетесь меня убедить.

Викки вздрогнула, услышав голос сына. Он незаметно подошел к беседке. Она постаралась стереть слезы с лица, прежде чем повернуться к Ричи.

— И я думаю, что именно это стало причиной твоего отъезда и поэтому вы сейчас все время ссоритесь.

Викки глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться.

— И из чего, интересно, ты сделал такие выводы?

— У меня есть глаза и уши. Я слышу и вижу. Ты была влюблена в него? Ты и сейчас его любишь?

Ее сын, без сомнения, не был уже маленьким мальчиком. Он стоял перед ней и изо всех сил пытался разобраться в ситуации, с которой взрослые не могли справиться. Он проявлял решимость и стойкость. Викки видела в его взгляде растерянность, но в голосе и действиях, не было ни тени этой растерянности.

— О, Ричи… — из глаз ее снова потекли слезы. Викки протянула руки и поправила прядь волос, упавшую на лоб сына, на этот раз он не пытался отодвинуться и не произнес обычных для такой ситуации слов. — Когда ты перестал быть моим маленьким мальчиком и превратился в настоящего мужчину? — Но достаточно ли этого для того, чтобы рассказать ему всю правду?

— С тех пор, как услышал, что рассказали ребята о словах старухи Тэккери, я много думал об этом, и… я знаю некоторых ребят в школе, которые так же, как и я, живут только с мамами. У большинства родители развелись, и лишь у нескольких отцы умерли. Но у некоторых мамы снова вышли замуж. Конечно, ребята продолжают видеться с настоящими папами. И… ну…

Ричи очень нервничал, и нужные слова никак не находились. Сердце Викки разрывалось. Она хотела обнять сына и помочь ему, но понимала, что Ричи ждет от нее совсем не этого. Он обдумал все как настоящий мужчина, вынес заключение и пытался с ней поделиться своими соображениями.

Викки терпеливо ждала, пока он собирался с мыслями. К тому же она боялась сказать что-то, что окончательно собьет его.

Она подождет того, что он скажет, и потом решит, как поступить.

— Мне кажется, что, если бы вы тогда не разругались, ты бы осталась здесь и, наверное, вышла бы за Вайатта замуж и не уехала в Даллас. Поэтому мне кажется, что все эти споры у вас из-за меня. И… ну, ты уже не будешь больше молодой, и тебе нужен кто-нибудь, кто будет заботиться о тебе, когда я уеду в колледж. И поэтому, если вы с Вайаттом хотите пожениться, то я не против.

Теперь слезы просто хлынули из глаз Викки.

— Ричи… — Она обняла сына. — Я люблю тебя. Ты самый дорогой для меня человек на всей планете. — Она не смогла сдержать улыбку, произнеся следующие слова: — Даже если я больше никогда не буду молодой.

Викки притянула Ричи к себе и посадила рядом.

— Честно говоря, мы только вчера выяснили с Вайаттом все моменты того, что произошло пятнадцать лет назад и что до этого нам обоим было неизвестно. Если бы мой отец и отец Вайатта были живы, им пришлось бы ответить на многие вопросы.

И Викки начала рассказывать сыну обо всем, что произошло пятнадцать лет назад. Рассказала обо всем, кроме беременности. С каждым словом, которое приоткрывало занавес над мрачными событиями тех дней, ей становилось легче. Наконец появился свет в конце туннеля.

Ричи сидел тихо и внимательно слушал, обдумывая слова Викки.

— Это значит, что вы с Вайаттом поженитесь?

— Мы с Вайаттом никогда не говорили о свадьбе… и о любви. Ни тогда, ни сейчас. — Свет в конце туннеля начинал гаснуть. Ведь Вайатт действительно никогда не говорил ей о любви и уж тем более, никогда не намекал на возможное замужество. Он лишь сказал, что ему хочется иметь семью. Снова эта недосказанность…

Сейчас самое время для того, чтобы поменять тему разговора, и казалось, что Ричи тоже не был против, он даже облегченно вздохнул.

— Ты уже поел?

У Вайатта пропал аппетит. Он часа два ходил вокруг факса, ожидая ответа. Он гипнотизировал его взглядом, словно это могло что-то ускорить. Наконец раздался звук, сопровождающий приходящее сообщение. Вайатт нервно наблюдал за листами, появлявшимися из факса. На них было две статьи, вырезанные из газет, и письмо Джорджа Вестона. Вайатт продолжал смотреть на листы бумаги, не дотрагиваясь до них. Ему было страшно взять их в руки. Он не знал, что там написано. Он даже не был уверен, что ему хотелось их прочитать. Руки дрожали, когда он прикоснулся к бумаге, которая уже лежала в лотке.

Первая заметка сообщала о свадьбе Ричарда Бингхэма и Виктории Далтон. Сверившись с датой, он понял, что в это время Викки уже была беременна. Но на каком она была месяце?

Следующая заметка сообщала о рождении их сына, Ричарда Бингхэма. Вайатт замер, затем потянулся за лупой, так как дата рождения, как назло, превратилась в одно черное пятно. Ничего не разобрать!

Вайатт схватил листок, написанный Джорджем, в надежде на то, что найдет подтверждение даты, которая не прошла по факсу. В следующее мгновенье он беспомощно рухнул в кресло.

Письмо совсем не проливало света на тайну, которая так и оставалась тайной. В своем письме Джордж извинялся за то, что не сможет сразу прислать копии свидетельств о свадьбе и рождении, так как надо подождать открытия необходимого учреждения. Он сообщал, что пришлет их, как только это станет возможным.