Линда Варнер - Жених-бизнесмен

— Возьмите две таблетки, а утром позовете меня.

— Забавно, — сказал Рео, схватил лекарство и вытряхнул две таблетки в ладонь. Проглотив их, не запивая, он вернул оставшиеся Расти. — Как вам понравилась ваша кровать?

— Замечательная. А у вас?

— Моя больше похожа на корабельную койку, и вообще комната напоминает каюту капитана на парусном корабле.

— В самом деле? — Любопытство заставило Расти войти в спальню Рео. Залитая лунным светом комната удивительно напоминала декорации к пиратскому фильму. — Ох, Рео, до чего же все тут как настоящее!

— Вот именно, только качки не хватает, слава Богу. Меня и так тошнит.

— Наверное, виноват тот последний кусок цыпленка.

— Пожалуйста, не напоминайте, — простонал Рео, ложась на кровать и прижимая руки к животу.

Расти невольно обратила внимание на его модные боксерские трусы и длинные мускулистые ноги. Ее сердце снова затрепетало так же, как тогда, в патио.

— А теперь я иду спать, — сказала она.

— Я умираю, а вы уходите. Разве добросовестный работник покидает своего патрона в тяжелую минуту?

— Конечно, если этот работник не дурак, — под нос себе проворчала Расти и повернулась к двери.

Не успела она сделать и шага, как Рео вскочил с кровати и схватил ее за руку железной хваткой.

— Что вы сказали?

Расти вздохнула.

— Я сказала, умный работник.

— И что же это значит?

— Это значит, что работник не перейдет границу допустимого. А как вы себе представляете: допустимо ли патрону предстать перед ним только в трусах и очках?

Рео тут же отпустил ее:

— А вы думаете, на меня не, действует то, как вы одеты?

— Не должно бы, — пробормотала Расти, одетая в мешковатую футболку, доходившую до колен, которую вряд ли можно было назвать сексуальной одеждой.

— Как раз наоборот. Правда-правда, мне кажется, вы сейчас выглядите соблазнительнее, чем когда-либо.

Его взгляд неспешно скользил по ее фигуре и был нежен, как ласки любовника, а возбуждал гораздо больше.

Расти с трудом перевела дух и попыталась разрядить обстановку:

— Вы больны. Я пошла.

Она направилась к двери. Рео снова схватил ее за руку.

— Вообще-то мне уже гораздо лучше. Я думаю, вы меня излечили.

— Ну разумеется, — сухо ответила Расти, стряхивая его руку и решительно шагая к двери. — Спокойной ночи, капитан Сэмпсон.

— Спокойной ночи, дама моего сердца.

Дама сердца? Эти неожиданные слова заставили ее остановиться. Она медленно обернулась, ее лицо явно выражало смущение.

— Раз я капитан, — объяснил Рео, — значит, вы должны быть прекрасной пленницей.

— П-прекрасной пленницей? — Забыв о том, что у Рео болит живот (впрочем, и он давно забыл об этом), Расти вцепилась в дверную ручку, чтобы не упасть прямо к его босым ногам.

— Чертовски прекрасной пленницей… такой, знаете ли, дочерью богатого аристократа…

— Мой отец никогда не был богатым.

— Тогда дочерью рыбака, которую похитили пираты и привезли на корабль для услады капитана.

Он подошел к ней… близко, слишком близко. Расти прислонилась спиной к стене.

— Я видела этот фильм.

— Значит, вы должны помнить, что случилось дальше, — сказал Рео и оперся руками о стену, так что Расти оказалась как бы и вправду в плену.

— Да, должна, — Расти уперлась ладонями ему в грудь, словно пытаясь оттолкнуть его, — но, мне кажется, я забыла.

— Ну, конечно же, прекрасная пленница влюбляется в помешанного на сексе капитана, — ответил Рео и поцеловал ее.

Какой же это был поцелуй! В нем сосредоточились все потаенные желания, копившиеся в течение дня, когда «можно было смотреть, но нельзя трогать руками».

Теперь все запреты были забыты, и Расти жадно целовала и ласкала Рео. Он был чертовски хорош — такой сильный, мускулистый, сексуальный. Расти осторожно сняла с него очки, положила их на стол и, приподнявшись на цыпочки, обняла его за шею.

В ответ Рео крепко прижал ее к себе, не отрываясь от ее губ. Она чувствовала, как колотится его сердце, как растет его возбуждение. Тут-то и должен был бы прозвенеть предостерегающий колокольчик, но он молчал. В конце концов, все это было лишь кино. Актеры не должны прерывать игру, пока режиссер не крикнет «Стоп!». А когда идет такая страстная сцена, режиссеры обычно не кричат «Стоп!».

Расти ласкала губами колючий подбородок Рео, почти одурманенная запахом его одеколона. Вдруг Рео поднял ее и отнес на постель.

— Что ты делаешь? — бормотала Расти, не мешая, однако, стаскивать с себя футболку.

— Хочу быть ближе к тебе, — отвечал он, тяжело дыша и целуя ее обнаженную грудь.

— Ближе? — переспросила она, задыхаясь.

— Очень близко, — пообещал Рео, одним движением снимая с нее трусики. Его руки, казалось, были везде, ласкали, дразнили, волновали… Простыни приятно холодили разгоряченное тело. Однако зачем же она лежит здесь обнаженная? Лежит с мужчиной, очень богатым мужчиной, для которого существуют обязательства только финансовые? Расти не находила ответа.

— Перестань, Рео, прекрати.

Он замер, видимо почувствовав ее испуг. Может быть, он уже не раз слышал эти слова и знал, что будет дальше?

— Что случилось?

— Я… я не могу…

— Почему?

Его лицо было так близко, что черты его казались размытыми.

— Просто не могу.

Несколько секунд показались Расти вечностью. Она чувствовала себя неловко и лежала тихо, как мышка, крепко зажмурив глаза. Наконец он отодвинулся от нее, перевернулся на спину, а затем встал. И только услышав звук открываемого чемодана, Расти осмелилась взглянуть на него.

Его силуэт вырисовывался на фоне освещенного луной окна. Он накинул короткий халат и направился к двери. Расти тут же начала шарить вокруг в поисках майки и трусиков. С трудом обнаружив их, она поспешно оделась и пошла к двери.

Им с Рео необходимо поговорить. Нельзя просто не обратить внимания на то, что произошло. И неважно, что она сходит с ума по нему, а он — по ней. Они вполне могут сдержать свою страсть и договориться о том, как вести себя завтра.

Расти застыла на месте, услышав за дверью скрип половиц. Рео прошел мимо. Расти затаила дыхание.

— Расти!

Она услышала тихий стук в дверь своей комнаты и шепот и с облегчением выдохнула. Значит, он тоже хочет поговорить. Это хорошо, просто отлично!

— Я еще здесь.

Скрип, скрип — и он уже стоит в дверном проеме, неясная тень в залитой лунным светом комнате.

— Нам надо поговорить, — сказал он.

— Поэтому я и ждала здесь, — ответила она. Рео прошел к кровати, сдернул одеяло и подал его Расти:

— Завернись.

Она послушно закуталась, хотя ей было совсем не холодно, скорее даже жарко. Затем он жестом указал на кожаное кресло у окна. Пока она усаживалась, он отодвинул другое кресло на порядочное расстояние и устроился в нем. В темноте не было видно выражения его лица.