Алисон Эшли - Цена любви

— И что ты предлагаешь?

— Пока ничего. Но я начинаю думать, что уж лучше бы мы предоставили тогда отсрочку Ричарду Крафту.

Аккуратно сложив газету, Джессика положила ее на самое дно сумки, а саму сумку засунула как можно дальше под сиденье. Первый, пусть едва заметный шаг по пути отмщения, был сделан, и, думая о том, какой резонанс вызвало данное ею интервью, Джессика невольно сравнивала его с крошечным, но все же способным вызвать мощную лавину снежком. И пусть ей придется потратить на это всю свою жизнь, она все равно отомстит за отца. Подумать только, всего месяц назад она готова была простить Дэниела Тейлора, но смерть отца положила конец этим надеждам. Глупая девчонка! Она ведь почти уже влюбилась в него! Грезила о том, что будет счастлива с ним, находила оправдания… Но теперь все это уже в прошлом. Пропасть между ними теперь уже слишком велика — и никакой мост не сможет помочь им перейти ее. Жаль только, что не удастся поквитаться с Бойдом Дженкинсом, подумала Джессика. Но, раз уж Всевышний сделал это за нее, не стоит спорить с его волей. Попасть в автокатастрофу и на всю жизнь остаться прикованным к инвалидной коляске не самый лучший способ существования, тем более если при этом тебя бросают жена и сын.

Вот уже третий раз за последние два года улетает она из Нью-Йорка, а кажется, что со времени последнего отъезда прошло не несколько месяцев, а несколько лет. Столько всего пережито за это время, столько передумано, что порой она чувствует себя старухой, а не двадцатичетырехлетней девушкой!

Последний перед отлетом день Джессика провела в Ривердейле. Короткая стрижка и темные очки настолько изменили ее внешность, что даже знавшие ее с детства соседи не обратили на нее никакого внимания, когда, выйдя из машины, она прошла всего в двух ярдах от них. Желание увидеть родной дом охватило ее в тот день с такой силой, что ничто уже не смогло удержать ее в Нью-Йорке.

Сбросившие листву деревья практически не скрывали от нее «Фледжберри», и, жадно всматриваясь в знакомые до боли очертания родного дома, Джессика старалась запечатлеть в памяти все мельчайшие подробности. На все еще зеленой лужайке она заметила несколько детских игрушек, и память тут же напомнила ей о том времени, когда на этой лужайке играла она сама и лежали ее собственные мячи и куклы. Вернувшись в машину, она сделала несколько снимков «Фледжберри» и направилась обратно в Нью-Йорк.

— Ты уже читал это, Дэн? — швырнув на стол свежий номер «Sunday Тimes», поинтересовался у сына Алан Тейлор. — Еще одна отвратительная статья! Эта девчонка перешла все границы! Да я подам в суд на эту мерзавку! Внимательно прочитав статью, Дэниел положил газету на стол и, устремив на отца внимательный взгляд серых глаз, спросил:

— Это правда?

— Правда — что?

— Не увиливай, отец. Ты прекрасно понимаешь, о чем я.

— Кросби должен был банку огромную сумму, и он сам предложил взамен денег одну из своих фабрик. И никто его не разорял, его бизнес прекрасно существует и по сей день!

— Все равно это отвратительная практика забирать то, что не принадлежит тебе по праву.

— Ты говоришь глупости, Дэн! Не можешь расплатиться, отдай то, что у тебя есть, а нет, садись в тюрьму! Если бы я потакал всем клиентам банка, то давно бы уже сам был разорен, неужели это непонятно?!

— Понятно, но иногда стоит более внимательно относиться к людям и их проблемам.

— ?Только не в банковском деле, сын. Деньги ведь не просто бумага, это особая материя, живая и капризная. Она сама решает, где и с кем ей быть, и, если она отворачивает от кого-то свой капризный взор, следует подумать, где и когда ты обидел ее.

— ?А где сейчас эта Джессика Крафт?

— ?Понятия не имею, — раздраженно пожав плечами, ответил Тейлор-старший. Я разговаривал с Джастином Ленерманом, он сказал, что материал пришел по электронной почте и, когда он захотел связаться с дочерью Крафта, адрес оказался заблокированным. И откуда только она узнала об этой истории?! Ей как минимум тридцать лет. Когда все это произошло, девчонки еще и на свете не было!

— Ты и в самом деле хочешь привлечь ее к ответственности?

— Хотелось бы, но за что?

— С тобой что-то происходит, Джесс. Ты такая бледная, что, глядя на тебя, мне становится не по себе. Может, стоит обратиться к врачу? Со дня смерти Ричарда прошло достаточно времени, но мне кажется, что ты и сейчас переживаешь, как и в первый день. Ты должна подумать о себе, Джесс. Вряд ли твой отец обрадовался бы, увидев, во что ты превратила свою жизнь. Так как, может, поделишься со мной? В голосе Сандры было столько искреннего сопереживания, что неожиданно для себя Джессика решилась рассказать ей о той боли, что буквально сжигала ее изнутри.

Внимательно выслушав все, что рассказала ей Джессика, Сандра отошла к холодильнику и, достав из него бутылку виски, вернулась к сидевшей в кресле Джессике.

Бедная девочка! Говорит, что ненавидит этого Дэниела Тейлора, а сама сходит с ума от любви к нему. Любовь эта так же ясно читается в ее глазах, как в моих — одиночество. Как жаль, что она сама не понимает еще этого. И, начни я убеждать ее в обратном, скажет, что я сошла с ума и все разговоры на эту тему полный бред. Конечно, когда-нибудь она и сама поймет это, но как же ей будет жаль упущенного времени! — подумала Сандра.

— Давай выпьем немного, нам обоим это не повредит. Тебе с содовой? Или просто со льдом?

— Со льдом, пожалуйста. Кстати, не найдется ли у тебя чего-нибудь съедобного? С утра ничего не ела, а если еще и выпью, то вообще перестану что-либо соображать.

— Ты же знаешь, хозяйка из меня никакая. Но есть чипсы и рыбные палочки.

— Прекрасно. То что нужно. Чипсы и виски, о чем еще можно мечтать в дождливый, полный жутких воспоминаний день?

— Ну, например, о том, как ты вернешься в Нью-Йорк. Я правильно поняла, что настал тот самый момент, о котором я думала и которого боялась?

— Но я не сказала ни слова о возвращении…

— Это понятно и без слов. Ты жаждешь отомстить Дэниелу Тейлору, а для этого тебе необходимо вернуться в Нью-Йорк.

— Я разочаровала тебя, Сандра?

— Нет. Но я хотела бы предостеречь тебя, если это возможно. Ты разрешишь?

— Да, конечно, хотя и не могу обещать, что соглашусь последовать твоим советам.

— Я и не надеюсь, просто послушай. Когда-то меня очень обидел один человек. Обидел так, что я не находила в себе сил жить. Сначала я пыталась найти объяснение случившемуся, ведь тогда я еще очень любила его. Но потом любовь вдруг прошла. Странно, но она исчезла так же внезапно, как и появилась, и, когда это произошло, я захотела отомстить этому человеку. Это стало смыслом моей жизни, и спустя пару лет я все же добилась своего. Я лишила его всего — карьеры, любимой работы и даже жены. Когда же все было позади, я поняла, что никогда мне уже не избавиться от жуткой пустоты, что появилась у меня в душе. Месть иссушила мою душу, и даже сейчас, спустя столько лет, я чувствую ее леденящее дыхание. Из-за этой пустоты я не смогла ответить на любовь очень хорошего человека, не вышла замуж, не родила детей. Мне сорок восемь, не много, но и не мало, но у меня нет ничего, кроме работы. Звучит ужасно, не правда ли?