Мэхелия Айзекс - Я не могу без тебя…

Океан размеренно и неторопливо катил свои волны, настраивая мысли на такую же неспешность. Девушка, насладившись красотой удивительно щедрой природы, почувствовала себя частью ее. Пришла на берег, переполненная суетными раздумьями о неустройстве собственного бытия, но незаметно задалась вопросами в куда более широком смысле. Рано или поздно все мы останавливаемся перед необходимостью уяснить свое место в этом необъятном мире, подвергнуть строгой проверке опыт, накопленный человечеством, исходя из личного, пусть еще очень малого опыта, сопоставляя ставшие почти аксиомой понятия со своими переживаниями, мыслями, чувствами.

Что есть судьба и способен ли ты помешать ее предопределенности? Что такое любовь и есть ли возможность приблизить ее или отдалить?.. Странно, что подобные мысли вдруг посетили юную голову, в общем-то не особенно склонную ни к обобщениям, ни к самоанализу. А собственно, почему странно? Когда и не придвинуться вплотную к подобным раздумьям, если не в двадцать лет? Элле Дакос было двадцать с маленьким хвостиком.

Она стоит на берегу бескрайнего океана, который своим величием способствует особому настрою души.

Любовь… Есть любовь родительская, есть дружеская. А есть собственно любовь…

Родительская изведана Эллой сполна, хоть речь может идти исключительно о чувстве отца к ней. Не матери, которой, считай, у нее и нет, а именно отца.

Любовь друзей? И это вроде бы ею изведано. Но время показало, что отношение друзей в пору твоего благоденствия не всегда выдерживает испытание трудностями. Где они сейчас, те, которых любила и которые, хотелось думать, ее тоже любили? Один умный лукавый француз высказал грустную истину: у нас всегда достанет сил пережить несчастье ближнего. У тех, кто когда-то был рядом, хватило сил пережить ее беду.

Но все-таки любовь на свете существует! Она накатывает на людей, как эти размеренные волны океана, кого унося в пучину разочарования, кого выбрасывая на берег горестного одиночества, кого закружив водоворотом настоящего сильного чувства.

Элла попыталась для себя сформулировать определение любви. Но книжный опыт вряд ли является подспорьем для таких обобщений. Девушка прикрыла свои удивительной прозрачности серые глаза, дабы не отвлекаться роскошью окружающей природы. Итак, любовь — это духовное устремление человека на другую личность. Только духовное? Но есть и физическое устремление. Именно откровенно плотское чувство, не затрагивающее духовной сферы. Слияние духовного и физического влечений и называется, наверное, любовью… Пока личный опыт Эллы ни подтверждал, ни оспаривал эту мысль. А чужим опытом здесь не воспользуешься. Уж во всяком случае не опытом Селмы.

А океан тем временем продолжал свою размеренную, на бесконечность рассчитанную работу.

Незнакомец снова был там. Элла видела, как, широко шагая, тот двигается вдоль линии прибоя. Пенистые волны подбирались к самым подошвам легких ботинок мужчины.

С такого расстояния почти невозможно различить что-либо конкретно. Высок и темноволос — вот и все, что можно сказать, а вот выбранный им маршрут свидетельствовал скорее всего о желании избежать встреч с кем бы то ни было.

Совершенно неизвестно, кто он такой, да и какая разница! Вряд ли незнакомец вообще привлек бы ее внимание, если бы не регулярность его появления в столь ранний час, когда, казалось бы, на всем свете только двое и бодрствовали — загадочный мужчина да она, Элла Дакос. Причем каждый день можно было его лицезреть гуляющим по пляжу в шесть часов утра. Всегда одного. Жаль, что невозможно его разглядеть. Один раз удовлетворить бы свое любопытство и забыть о незнакомце.

Перелет сбил ее с толку. От разницы во времени она спутала ночи и рассветы. Просыпается ни свет ни заря, выходит каждое утро на балкон и, облокотившись о перила, ждет восхода солнца. Светило только успеет выпустить свои лучи, как появляется этот предвестник утра. Ходит, ходит…

Возможно, с сочувствием подумала Элла, мужчина гуляет по берегу по той же причине. Элементарная бессонница. Очень не хотелось, чтобы кто-нибудь видел ее стоящей на балконе в одной тонкой ночной рубашке. Драгоценные минуты! На вилле все еще спят, и ты можешь наслаждаться без помех красотой окружающей природы. Как только проснутся дети и Селма — пиши пропало! С этого момента ты себе не принадлежишь.

Конечно, пожалеть себя немножко хочется. Но какое, извините, имеется право на жалобы? Еще спасибо надо сказать Селме, что взяла ее к себе. Крыша над головой есть, работа есть, плюс какие-никакие деньги. Молодая двадцатидвухлетняя женщина без каких бы то ни было навыков, без профессии выброшена на обочину жизни, как рыба на берег. Всем потенциальным работодателям нужны документы о квалификации, а не чистосердечные заверения, что ты справишься с обязанностями. И будто кто проклял Эллу — никак не удавалось победить несчастья, столь щедро брошенные судьбой на ее бедную голову.

До преждевременной смерти отца Элла и не думала о том, что придется когда-нибудь самой зарабатывать себе на жизнь. Училась, читала. Кажется, стала довольно образованной, но на поверку выходило, что знания поверхностны и вряд ли могут стать подспорьем в жизни. А ведь было время, когда, окончив престижную частную школу для девочек и не менее престижный колледж в Швейцарии, Элла считала себя прекрасно подготовленной к исполнению той роли, которую уготовила жизнь.

Но какой роли? Девушка состроила кислую мину. Ну, предположим, найти такого человека, как ее отец (по крайней мере такого, каким он виделся дочери), выйти замуж, создать семью с тем, чтобы этот процесс повторился и с ее детьми.

Элла вздохнула. Ах, если бы все так случилось, как мечталось! Интересно, представлял ли отец, с чем ей придется столкнуться, когда в последний раз выходил в море на своей яхте? В самом ли деле он прыгнул в воду или это был несчастный случай? Видимо, все-таки первое, ведь море было абсолютно спокойным. Человека не стало, и яхта, покачивалась на волнах, не управляемая никем, в десяти милях от берега.

Страшно вспомнить, какой это был удар. Элла чуть с ума не сошла, узнав о случившемся. Просто не верилось, что отец, отличный яхтсмен, вообще мог утонуть, а то, что спасатели не нашли тела, поддерживало надежду. Нет, нет, что бы там ни говорили, этого не могло случиться. Он жив. Он не утонул.

И все-таки правы оказались спасатели. Отец мертв. Тело обнаружили пару дней спустя… Сознание нагрянувшего внезапно одиночества повергло девушку в оцепенение. Даже на похоронах Элла все ждала, что Кэлвин Дакос сейчас войдет в церковь широким, как всегда, шагом. Странно, но это ощущение поддерживало сироту во время бесконечных утешений, выражений соболезнования.