Pol Neman - Всё, только кажется простым...

— Ты почему не в школе? — спросил я. Она вздрогнула и оторвалась от книги. Её взгляд был сияющий и радостный.

— Вам вредно сейчас говорить — заботливо как мать, сказала она — Вам что-нибудь нужно? Может, хотите пить?

— Ты мне зубы не заговаривай. Отвечай на вопрос — сказал я немного резко. Видимо моя злость на самого себя, искала выход, вот я немного и сорвался. Обычно я никогда себе такого не позволяю, но сейчас, я был выбит их колеи. Но, Иришку, ни мой тон, ни мой вопрос даже не тронули. Она сияла как солнышко. Как будто нашла своё единственное счастье в жизни, и теперь её уже ничто не волновало. Она одарила меня своей очаровательной улыбкой и сказала:

— Я здесь, что бы заботится о вас. А на счёт учёбы, не волнуйтесь, я ничего не пропущу.

— Ну, смотри, заработаешь хоть один неуд,… - сказал я уже более мягко. Я знал, Иришка умеет учиться. И даже когда она болела, она никогда не отставала по предметам.

— Как там все? — спросил я.

— Очень переживают за вас, но врачи уверили, что всё будет хорошо. Через неделю, вас выпишут домой — сказала Иришка.

Дом. Это конечно хорошо. Когда есть, кому позаботится о тебе, для меня, по-видимому, это будет чередой проблем. Выпишут-то, выпишут, а рука заживёт не скоро. Даже толком помыться будет проблема. Не говоря уже об уборке, готовке и всём прочем. Хреново. Иришка тем временем рассказывала, что произошло потом, когда меня увезли. Как они приехали в больницу, как допоздна сидели с Дашкой в моей палате, пока их не забрали взволнованные родители.

— А что с той девушкой, Илоной кажется? — спросил я.

— Она тоже тут. У неё лёгкое сотрясение мозга — спокойно ответила Иришка.

Да уж. Не аккуратненько получилось. Хотя когда там было церемониться. Не прыгни я, пристрелил бы девчонку, и если бы, не убил, то сделал калекой на всю жизнь. Так что можно считать, девчонка отделалась ещё легко. Я погрузился в полу дрёму. Голос Иришки звучал приятным фоном. Странно, но он не раздражал, а даже немного успокаивал. Глаза закрылись сами собой, и я погрузился в полу сон, полу бодрствование. Это такое странное состояние, когда ты всё слышишь, даже всё чувствуешь, но в тоже время не можешь различить, где кончается реальность и начинается сон. Какие-то моменты сна трансформируются в реальные ощущения, а реальные ощущения, продолжаются, сном. Моих губ коснулись губы и тихий голос прошептал:

— Спи любимый.

Я вернулся в прошлое. Рядом со мной, была моя любимая, и моё сердце радостно заколотилось. На границе сознания, меня тревожило назойливое воспоминание, но, как, ни силился, я не мог вспомнить, нечто важное. Оно как тень ускользало от меня. Я отбросил эти бесплодные попытки, и погрузился в приятное чувство.

Насколько я тогда перепугалась, я поняла лишь потом. Отходняк начался в больнице, когда мы сидели и ждали, как пройдёт операция. Умом я понимала, что рана не смертельная, но сердце не слушало голос разума. Я поймала сестричку, и попросила успокоительного… на всех. Дашку тоже била крупная дрожь. Даже завуч не отказалась, ей тоже было не по себе.

Но, операция прошла успешно, его отвезли в палату, а мы пристроились рядом с его кроватью. Большего счастья я никогда в жизни ещё не испытывала. Мне хотелось свернуться клубочком в его ногах, как котёнку, и так уснуть. Но, примчались наши родители, взволнованные произошедшем и забрали нас, с Дашкой, домой.

На следующий день, мы с Дашкой сговорились, и смухлевали перед всем классом. Сказали, что учитель сам назначил нас с ней, помочь ему в период болезни. Мы как лучшие ученицы, сможем наверстать пропущенный материал, и готовы пожертвовать своим личным временим, для помощи ему. Наше заявление, встретило лишь лёгкое сопротивление среди его поклонниц. Но, стоило им кинуть мысль, что в больнице придётся проводить большую часть дня, как сопротивление завяло на корню. К тому же авторитетное заявление, что это не наша инициатива, а его решение, поставило точку в обсуждении вопроса. Возможно, потом нам влетит по первое число, но это будет потом, а сейчас, нам было важно быть рядом с ним. Да и никто кроме нас, не смог бы о нём позаботится как мы, с Дашкой. А между собой, дежурства, мы поделили очень просто. День, я с ним, а Дашка учится, а потом меняемся. Дома было чуть сложнее, пришлось соврать, что нас выбрал класс. Опять же, как лучших учениц, горестно вздохнуть, и с видом, что долг есть долг. Голос класса, закон, а учитель, так как других близких у него нет, нуждается в нашей помощи. Родители согласились, что помочь надо, порадовались, что их дочери такие ответственные и отзывчивые. Мы пообещали в учёбе не отставать, и на том и порешили.

Первый день дежурства достался мне. Митя ещё не просыпался после операции, несмотря на мой поздний приезд. А я ведь успела побывать в школе, провести внеочередное собрание, переговорить с родителями, и даже заскочить к Мите домой. Ключи от его квартиры, я достала ещё накануне, забрав их у врачей. Быстро разыскав всё для него необходимое, я собрала вещи, а моя мама, на машине, подвезла меня к самой больнице. По совету мамы я прихватила с собой книжку. Когда он проснулся, я сидела и читала, хотя я больше была погружена в свои мысли, а книга была лишь предметом в моих руках. Спроси меня, о чём книжка, я даже затруднюсь ответить. И когда он заговорил, это было как продолжение моих мыслей. Даже его вопрос не был для меня неожиданным. И хотя задан он был очень строгим голосом, я была так рада услышать от него хоть слово, что меня это не задело.

Я не болтушка, но всё произошедшее за последнее время искало во мне выход, и я рассказывала, что было, что происходило, пока он был без сознания. И так этим увлеклась, что не заметила, когда он уснул. Я замолчала и минут пять просто смотрела на него. Любовалась. А затем, не выдержав терзавшего меня искушения, наклонилась и поцеловала его, прямо в губы.

— Спи любимый — тихо прошептала я.

Меня тоже уложили в больницу. А на следующий день пришли из полиции и стали расспрашивать, о произошедшем. Правда, я мало что могла рассказать, только то, что видела, и что было до. Но, мне удалось расспросить об учителе, и я узнала, где он лежит. Как только мне позволят вставать, обязательно его навещу. Теперь у меня есть повод, и даже подходящая ситуация. Ведь он спас мне жизнь, и ничто так не сближает людей, как пережитые вместе события. И даже больничная обстановка, играет свою роль. Какими бы люди небыли, здесь они раскрываются, и барьеры падают. Тот человек, с которым бы ты, в другом месте, даже не решился заговорить, здесь, общается с тобой, совершенно свободно. Общая беда сближает людей. Нельзя сказать, что я радовалась, что его ранили, но это был мой шанс, и я не собиралась его упускать.