Дэй Леклер - С днем рождения, Сэми!

Он закрыл глаза и погрузился в пучину разноцветных вихрей. Ярко-оранжевый и травяная зелень — в эти цвета она была одета, когда они впервые встретились, «розовая ракушка», «бездонный индиго» и «чувственный коралл» крутились и вертелись в его голове, как разноцветные звенящие браслеты на тонких запястьях.

Разум оставил Ноя. Он схватил Сэми, притянул к себе, с треском разрывая плечевой шов платья. Красный шелк заструился к ногам Сэми и сверкающей лужицей свернулся на паркете.

Сэми стояла перед Ноем неподвижно, освещенная лунным светом, лишь золотой треугольник внизу ее живота был затенен полоской черного кружева. Ной коснулся пальцем ее груди, и розовый сосок затвердел в ответ на его ласку.

— Так вы все-таки остаетесь?

Способность говорить уже покинула Ноя. Он желал эту женщину так, что каждое мгновение было сладкой, невыносимой пыткой. Куда делись его холодный рассудок и логика? Одним касанием Сэми похитила разум Ноя, превратив его в нечто дикое и первобытное.

Пальцы Ноя сомкнулись на черном кружевном треугольнике.

— Снимите это, или я избавлю вас от них сам.

Сэми молча смотрела на него, не двигаясь с места. Треск рвущегося кружева заставил Ноя обезуметь окончательно. Отшвырнув то, что секунду назад было кружевными трусиками, он повалил Сэми на постель, по пути избавившись от брюк, и теперь покрывал ее тело поцелуями — теми самыми, которые предназначены только для спальни. Сэми трепетала в его объятиях.

— Сейчас! Возьми меня, Ной!

Ной замер. Не так! Так не должно быть! Ими двигает вожделение, а этого недостаточно. Только не для них!

— Подождите, милая. — Медленно-медленно он отстранился и посмотрел Сэми в глаза. Знала бы она, чего ему это стоило! — Я прошу доказать мне, что это нс просто удовлетворение физиологической потребности, а нечто большее. Не в моем характере легкомысленно относиться к таким вещам. Вам придется произнести это, Сэми.

Она растерянно посмотрела на него, и щеки у нее начали постепенно покрываться краской. Значит, ему недостаточно физического обладания, нужна еще и духовная близость. Это так тяжело… Перед Сэми были две дороги: одна — легкая, ровная, гладкая и узкая, слишком узкая, чтобы по ней прошли двое; другая вела в пропасть, но на дне этой пропасти ждал Ной, обещая поймать ее. Нужно только верить ему.

Вера. Верность. Любовь. Страх.

— Ной!

— Я здесь, милая.

Она зажмурилась и пролепетала:

— Я не могу, не могу!

— Вы боитесь. А боль причиняет не страх.

— Падение!

— И не падение. Больно уходить, Сэми. Не уходите, боритесь за то, о чем мечтаете. — Он убрал с ее лба прилипший локон. — Скажите мне, Сэми.

— А если я откажусь?

Ной склонился к ней и прошептал:

— Ничего не случится, вы откажетесь и будете жить как прежде.

Как прежде! То есть она станет спокойной… Нет, какой, к черту, спокойной! Она вновь будет изнывать от страха потери, одинокая в холодной постели!

Сэми сделала глубокий вдох.

— Я люблю тебя, Ной, люблю больше жизни!

Слезы брызнули у нее из глаз, но Ной только улыбнулся. Для мужчины, не выносящего женских слез, он отнесся к ним поразительно спокойно.

— Я тоже люблю тебя, Сэми, — сказал он, нежно стирая слезы с ее щек. — Ты — все, о чем я мечтал, и все, что я хотел видеть в женщине.

Взяв в ладони ее лицо, он поцеловал его — медленно и нежно. Желание, которое девушка испытывала прежде, померкло рядом с тем, что она чувствовала сейчас. Может быть, оттого, что она освободилась от своих страхов, а может, оттого, что безгранично доверяла мужчине, бережно сжимающему ее в объятиях. Сэми растворялась в ласковых движениях рук, тихом шепоте, страстных поцелуях. Только сейчас она поняла, что когда-то потеряла ее мать и от чего она сама все это время отказывалась, думая, будто ребенка можно произвести на свет и без духовной близости.

Словно услышав ее мысли, Ной прошептал:

— Все хорошо, теперь все будет хорошо.

Сэми счастливо вздохнула, обвила его шею руками и крепче прижалась к нему. Ночь накрыла их густым темным покровом, усыпанным звездами.

А потом они спали, не размыкая объятий. Эта ночь для Сэми была самой спокойной за последние двадцать лет. Она вновь обрела семью, которую потеряла в детстве.

Ной проснулся от душераздирающего крика. Сэми не было рядом с ним, и он понял, что произошло самое худшее.

Не уследил!

Пришлось призвать на помощь все свое самообладание, чтобы не запаниковать. Вскочив с постели, он влез в джинсы и бросился к выходу. Одиночка метался за дверью, истерически лая. Сбежав вниз по лестнице, прыгая через три ступеньки, они увидели Виджет возле распахнутой двери. Она кричала не переставая. Оказалось, что в груди этой девушки, говорившей только шепотом, кроется такой голос, какой способен, наверное, разбудить дьявола в преисподней.

— Где она? — рявкнул Ной, слегка встряхнув Виджет за плечи.

— Он ее забрал! — выпалила девушка, задыхаясь в истерике.

Она указала на разноцветные браслеты, разлетевшиеся но полу. Одиночка, поскуливая, нюхал их.

— Расскажи по порядку, что произошло, — потребовал Ной.

— В дверь позвонили, — сказала Виджет, ломая руки, как стеснительная школьница, отвечающая урок. — Мисс Сэми только что спустилась из спальни. Я еще отметила, что у нее какая-то странная улыбка и выглядела она весьма довольной собой…

— Короче, — оборвал Ной, — и поближе к делу. Она открыла дверь?

— Да, — кивнула Виджет. — Там стоял человек с коробкой. Сэми ему очень обрадовалась, как старому знакомому. А потом он перебросил ее через плечо и унес. Пожалуйста, Ной, — Виджет заплакала, — сделайте что-нибудь! Если бы не она, я давно бы сидела в тюрьме!

Проклятье! Слезы. Опять. Ох, женщины!

— Не волнуйся, лучше опиши мне этого человека.

— Он был огромный. Просто гигант!

— Он что-нибудь сказал?

— Да, он сказал: «Вот это для вас, мисс Сэми», а она его обняла.

— Обняла?

— Ну я же говорю, она ему обрадовалась, как старому другу. И он принес ей ее любимые конфеты.

— В коробке был шоколад? — обмер Ной.

— Ну да! Это была такая же коробка, как и те, что рассованы по всему дому…

— Так ты уверена, что ее похитили?

— Абсолютно! После того, как он отдал коробку, а она его обняла, этот человек сказал: «Простите меня, мисс Сэми», перебросил ее через плечо, как будто она ничего не весит, и унес.

— А что сделала Сэми?

— Вскрикнула. Но, по-моему, больше от неожиданности, а может, потому, что браслеты соскользнули с запястья.

— Она пыталась вырваться? Ударить его? — Вопреки своему желанию, Ной повысил голос. — Черт, эта женщина сделала хоть что-нибудь из того, чему я ее учил?! — Тут он заметил на полу золотую фольгу. — Виджет, она открыла коробку?