Нэнси Уортленд - Грани любви

— Он приставал к тебе?

— Нет, — удивленная этим вопросом, она взглянула на Фрэнка. Он что-то почувствовал, и это помогло ей проанализировать свои чувства без привычной тошноты: — Нет, нет, не физически. Может быть, эмоционально, но непреднамеренно. Он никогда не беспокоился о правде, если одолевали фантазии. Трубадур! Ему следовало бы родиться во времена странствования менестрелей. Красивый, обаятельный, он жил только своими историями.

Сейчас я думаю, что он был немыслимо эгоистичен и жесток. Верность не значила для него ничего! Время от времени он исчезал на несколько дней, потом появлялся вновь, если ничего не случалось. Несколько раз мы с мамой видели его в обществе других женщин, он всем говорил, что разведен. Иногда он даже притворялся, что не знает мою мать… — Кэрол снова была ребенком, потерявшимся в переживаниях прошлого. — Они ссорились… кричали друг на друга. Он клялся, что любит нас. Когда мама сказала, что беременна третьим, он тотчас ушел. — Кэрол пыталась сдерживать охватившие ее чувства. — Требования жизни, ее проза — женитьба, трое детей — этого он перенести не мог. — Голос сорвался, она сглотнула, по щекам потекли слезы. — Он больше не вернулся домой… хотя обещал, что всегда будет возвращаться. Но не вернулся… Я даже не знаю, жив ли он или мертв! — Теперь она плакала громко, навзрыд, многолетняя мука выливалась, как гной из вскрытого нарыва.

Постепенно Кэрол затихла в объятиях Фрэнка, ощутив покой и защищенность. Фрэнк поглаживал ее спину, на лице читалось сострадание.

— О, Фрэнк, прости! Мне не следовало бы выплескивать все это на тебя, — застонала Кэрол, пытаясь вытереть глаза и по-детски шмыгая носом. — Я никогда раньше не плакала из-за него.

— Время пришло. Ты слишком долго носила это в себе.

— У тебя вся рубашка мокрая, и галстук отсырел, — она безрезультатно терла его грудь большим носовым платком, потом пыталась отжать его. Ничего не получилось, и Кэрол нашла в себе силы улыбнуться шутке Фрэнка:

— Это уже слишком! Я не мог и вообразить, что предстоит утонуть в луже твоих слез! Но лишь бы это помогло, моя дорогая!

Он повел ее к машине.

— А ты не думала, что у твоего отца были проблемы? Может, он боялся любить? Боялся ответственности? Или еще какие-нибудь причины? Поняв это, ты можешь исцелить свои раны. Будь великодушной, Кэрри. Представь, а вдруг он мучился каждый раз, глядя в зеркало и видя там призрачные тени — тебя, Джорджа, Мэри?

Кэрол была изумлена его словами. Девушка всегда мучилась тем, что вина в ней самой, в их семье. Но мама такая чудесная женщина! И разве можно было сопротивляться любви Джорджа, когда он был крошечный? А ее фотографии? Малышка с большими карими глазами и стянутыми в узел на затылке золотыми кудрями. А смешная, забавная, спокойная Мэри тогда еще не родилась…

— Я никогда прежде не думала об этом так, — сказала Кэрол. — Всегда чувствовала себя виноватой и недостойной любви. Когда же выросла, то наоборот, стала считать всех красивых, обаятельных мужчин эгоистичными, лживыми чудовищами. Я не доверяла ни одному мужчине и не позволяла им достичь близости с собой.

— Ты говоришь, что никогда не спала с мужчиной?

— Я решила ждать до тех пор, пока не найдется такой, которому я смогу доверять. Кто может быть верным…

— Но жизнь не дает таких гарантий! Нужно научиться смело встречать трудности и мужественно преодолевать самые большие наши страхи! — Он наклонился и сорвал несколько ярко-желтых одуванчиков, росших среди сорной травы. — Милая моя, я верю, теперь ты сможешь отдать свою любовь мужчине. — Он преподнес ей цветы. — Я хочу быть этим мужчиной! Я люблю тебя, мой храбрый, яркий Одуванчик!

Кэрол улыбнулась. Он сказал это так торжественно, что она почувствовала себя невестой на церковной церемонии.

— Любимая моя, Кэрри. — Она услышала его шепот и теснее прижалась, окруженная кольцом его рук. Трепет прошел по телу, когда он начал приподнимать волосы на ее затылке, а как только поцелуи стали ложиться один за другим от затылка к ушам, волнение охватило Кэрол. Дыхание выдавало, как Фрэнк возбужден. Ее губы были созданы для него, и Кэрол стала дикой жаждущей женщиной.

— Моя маленькая распутница, — бормотал он, — ты такая страстная… Любовь с тобой должна быть… будет…

— Чем-то испаряющимся. — Кэрол удалось справиться со своей слабостью. Пар поднимался от его сырой рубашки. Взяв правую руку Фрэнка, она поцеловала ее.

— Я хочу попросить тебя помочь мне. Ты не можешь еще немножко потерпеть? Для меня секс — это полная отдача друг другу в любви. Я всегда думала, что любовь приходит постепенно, что я буду долго узнавать человека, прежде чем мы начнем спать вместе. Что любовь и замужество идут рядом. Может быть, я мечтательница?

— С одной стороны — да, с другой — нет. То, что происходит между нами — это дело двоих. Если тебе нужно больше времени, это твое право. Если ты спрашиваешь: готов ли я полностью довериться тебе, то ответ: да.

— Как ты можешь быть так уверен? Мы едва друг друга знаем… Я совершенно не представляю, что ты думаешь о таких важных вещах, как семья, религия, жизнь, смерть. Ты тоже не знаешь меня! А вдруг я проститутка, воровка, великая мошенница? — У нее перехватило дыхание от нежности и уверенности, светившихся в его глазах.

— Кэрол, ты сразу меня зацепила, как только я тебя увидел… Я наблюдаю за тобой несколько недель, и мои чувства становятся глубже с каждым днем. Ты — моя радость. Я никогда ни к кому не испытывал такого. Когда ты приревновала меня к Лене, я очень разозлился, что ты так плохо меня понимаешь! Теперь, когда узнал о твоем отце, мне ясны причины. Я собираюсь стать твоим мужем, и мы будем верны друг другу. Вечность — как раз достаточно для меня, чтобы открывать все время новое в любви с тобой!

— Фрэнк, ты, должно быть, самый замечательный мужчина в мире!

— Держись этой мысли! — Голубые глаза наполнились любовью и смехом. — И напоминай мне об этом почаще. — Он властно поцеловал ее. Кэрол угнездилась в кольце его рук, испытывая огромную любовь к своему мужчине. Ее пальцы блуждали по его коже, сначала робко, потом более уверенно. От его поцелуев, глубоких и требовательных, она теряла голову, испытывая все оттенки экстаза. Кэрол была потрясена, когда Фрэнк застонал и мягко оттолкнул ее.

— Кэрри! Меньше всего на свете я хотел бы ждать. Я никогда не испытывал такого искушения!

— Счастлива сказать тебе, что ты не только изумителен, но еще и благороден и терпелив. — Кэрол сцепила пальцы, не желая отпускать его. — Я кое-что забыла… когда ты поцеловал меня… так восхитительно быть с тобой близко! Я и предположить не могла, как великолепно может быть мужское тело! Будет так весело узнавать тебя. — Она внезапно замолчала от неожиданной мысли. — А ведь я даже не знаю, есть ли у тебя мозоль?