Кэрол Дин - Мужчина на всю жизнь

Линн положила трубку и, глубоко вздохнув, повернулась к Полу.

— Джеймс сказал, что несколько девочек, которые видели его на афише Фонда Мэрион, попросили у него автограф, и он, естественно, был очень польщен. — На ее зеленые глаза навернулись слезы, и она отвернулась, чтобы скрыть их.

— Скучаешь по нему?

— Ужасно. С тех пор как Квинн занялся организацией международных соревнований, Джеймс участвовал в нескольких подобных поездках, но те были не такими долгими. Он вернулся в Сол-Спринг уже после моего отъезда. — Линн всхлипнула и достала салфетку.

— Иди сюда. — Пол привлек ее к себе, и Линн положила голову ему на плечо.

Одной рукой он поглаживал ее по волосам, другой похлопал по спине. Линн всхлипнула еще несколько раз, потом тихонько вздохнула и осторожно отстранилась.

— Я просто плаксивая дура. — Она вытерла глаза и криво усмехнулась. — Пол, прости, я не собиралась делать из тебя носовой платок. Мне хотелось бы сказать, что я никогда не плачу, но, если откровенно, я прирожденная плакальщица. Со мной ты не смог бы досмотреть «Касабланку» — уверяю, зрелище было бы не из приятных. — Линн отбросила мокрую от слез салфетку.

— Если это даст мне шанс заключить тебя в объятия, я рискну пойти на «Касабланку». А что ты скажешь о «Путешественнике» с Бетт Дэвис?

— Для него мне понадобится целая упаковка платков, — усмехнулась Линн.

— И мне тоже.

— Ты плачешь над фильмами? — Она недоверчиво посмотрела на Пола.

— Только над собственными, — ответил он с серьезнейшим видом.

— Я тоже над ними плачу, особенно над «Волшебной зимой», — призналась Линн.

— Я думал, ты не видела моих фильмов.

— До этого уик-энда. — Она указала на видеомагнитофон. — Замечательный фильм, он мне так понравился!

— Спасибо, — коротко кивнул Пол. У него не было ни малейшего желания обсуждать свои работы — свои давние работы. И он не хотел признать, что оценка Линн чрезвычайно важна для него. — Готова? — Пол указал на ее чемодан.

— Твои фильмы — это еще одно табу? — спросила Линн. Пол молча пожал плечами, и она с вызовом в голосе заявила: — В таком случае ограничимся обсуждением футбольных матчей и разговорами о политике.

— А что скажешь о террористах? — Пол взял ее за подбородок.

— Очень остроумно. — Линн улыбнулась и, вскинув голову, отстранила его руку. — Эта тема тоже подходит. Но учти, мое любопытство подавлено, но не уничтожено. Запомни, я чрезвычайно настойчивая женщина. — Она застегнула молнию на сумке, сняла ее с кровати и выпрямилась. — Ну вот, теперь я готова. Но, готов ли ты?

— Дорогая, — Пол взял у нее сумку, — я пребываю в состоянии готовности с того самого вечера, когда встречал тебя в аэропорту.

Домик, который снял Дик Меннен, находился в долине Луары, к северу от Тура. По дороге туда, на рынке в Гие, они купили сыр, вино и хлеб и сейчас, расстелив на траве ветровку Пода, сели перекусить на берегу реки. День обещал быть солнечным и, согласно местному прогнозу, более чем теплым. Полу уже и сейчас было жарко, а близость Линн, разумеется, нисколько не остужала. К тому же его одолевали дурные предчувствия — Пол все больше мрачнел.

Ты мерзавец, Севернс. Можно подумать, у тебя никогда прежде не было женщины.

Загвоздка в том, что Линн Макдональд — не просто женщина, здесь было нечто совсем иное. Она казалась необыкновенно доверчивой, женственной и… мужественной; в глубине души Пол ее побаивался.

Когда они наконец-то подъехали к дому, уже начало смеркаться. Пол отпер калитку и придержал ее, пропуская Линн. Их приветствовал аромат роз, и Линн, остановившись, с наслаждением вдохнула его полной грудью. Затем они прошли по извилистой дорожке к дому. Обнесенный высоким каменным забором, дом казался очень старым; одна его стена была полностью скрыта зарослями плюща. По обеим сторонам дорожки раскинулся одичавший сад. Буйство его красок поражало даже в свете угасавшего дня.

— Какая красота! — в восторге воскликнула Линн. Вытянув шею, она заглянула в квадратик окна возле двери; Пол же тем временем возился с огромным ключом.

Старинный ключ легко провернулся в замке. Пол распахнул дверь, и Линн первая вошла в неосвещенную прихожую. Но даже в полутьме дом сразу очаровал их. Отполированные до блеска дощатые полы, основательно потертые ковры, необыкновенно широкие подоконники створчатых окон, старинная антикварная мебель — все это чудесно гармонировало с низкими потолками, бревенчатыми балками и придавало дому таинственное очарование.

Они долго молчали, и Линн осторожно поглаживала синий чехол дивана, стоявшего у камина.

— Не верится, что все это арендовал твой друг Меннен, — проговорила она наконец. — Не ожидала, что ему может доставить удовольствие нечто подобное.

— Иными словами, ты не веришь, что это его дом.

— Я, конечно, совсем его не знаю… — Линн засмеялась. — Но мне кажется, — она окинула взглядом комнату, — что это явно не его стиль.

— Наверное, ты права. Он не смог бы пробыть здесь и пяти минут. — Пол подошел к Линн сзади, обнял за талию и, крепко прижав к себе, уткнулся носом в ее шею. — А что до нас… — Он легонько укусил ее за мочку уха. — Если все пойдет как задумано, то у нас будет семь дней блаженства.

— Для меня это будет райское блаженство. — Она повернулась к Полу, обвила руками его шею и заглянула ему в глаза.

Он зажмурился и, сдерживая дрожь, осторожно отстранил ее руки. Проклятие! Ему так хотелось поцеловать ее, но все происходило слишком быстро, и он боялся, что не сможет совладать с собой. Пол не представлял, что может произойти, если мужчина будет заниматься любовью после долгого периода воздержания, но его тело уже подавало тревожные сигналы. Отступив на шаг, он пробормотал:

— Я, пожалуй, пойду найду место для парковки и принесу вещи. А ты пока попытайся найти, где здесь включается свет.

Пол ушел, а Линн тем временем обследовала дом. Она обнаружила три спальни, крошечную библиотеку, а за домом небольшой дворик, окруженный высокими каменными стенами. В итоге у нее сложилось впечатление, что дом недавно тщательнейшим образом отреставрировали: комнаты были великолепно отделаны, и имелось все необходимое для требовательных туристов, желающих ознакомиться с жизнью французской провинции. Не забыли и о любовниках — для них этот дом был уютным гнездышком.

Линн в смятении прикусила губу. Ее сердце отплясывало джигу, а мышцы живота напряглись — реакция вполне естественная, ведь она не была с мужчиной с… О Боже, именно сейчас ей никак не удавалось вспомнить, когда это было в последний раз. «Я, наверное, застыну и буду неподатливая, как доска», — испугалась Линн и попыталась успокоиться, не обращать внимание на прыгавшее в груди сердце. «Еще есть время, — говорила она себе, — сначала мы поужинаем, распакуем вещи, немного поболтаем, может быть, прогуляемся. Пройдет еще часа два, прежде чем…»