Сеймур Элстин - Любовь в виноградниках

Он потянул ее за плечо и повернул на спину.

— И, — продолжал он, склоняя к ней свое лицо, — судя по тому, что я испытал недавно на складе, действие твоих чар на меня за все эти годы ничуть не ослабело.

— Тони, — начала она, собираясь просить его замолчать, но слова разлетелись, как пылинки в солнечном свете, когда она заглянула в бездонную синеву его глаз. Он провел рукой по ее плечу, она ощутила кончики его пальцев на изгибе шеи, на нежной коже щеки. Они медленно обвели ее высокую выгнутую бровь, спустились по прямому носу, а когда его палец слегка коснулся ее губ, она почувствовала словно их коснулся язычок пламени.

— Какая ты красивая, — медленно проговорил он низким бархатистым голосом. — Я хотел бы поцеловать тебя еще раз. Ты не будешь возражать?

На миг она растерялась, попыталась собраться с мыслями, но смогла лишь выдохнуть едва слышно:

— Ты не должен…

— Почему? — Его палец опять заскользил по ее губам, электризуя их, и она подумала, что сейчас сойдет с ума. — Ведь теперь ты больше не ребенок.

Ее сердце гулко застучало, но уже не от страха. Головокружительное ожидание переполнило ее.

— Тони, — прошептала она, но протест вышел скорее похожим на мольбу.

— Да, — пробормотал он, наклоняясь все ближе, и наконец их губы соприкоснулись.

От сладости этого мгновения у нее остановилось дыхание, и она неосознанно обхватила его голову, чтобы продлить божественный миг. Она ощутила пальцами шелк его волос, и при этом прикосновении он настойчивей прижался к ее рту и раздвинул губами ее губы. Когда он почувствовал ее встречное движение, из его груди вырвался низкий жадный звук, и, отдаваясь властной силе его поцелуя, Мэри забыла обо всем. Ей казалось, словно она на карусели — все вокруг закружилось, поплыло, вышло из-под ее воли.

Она услышала только сдавленный шепот: «Мэри». Он придвинулся ближе, его пальцы нежно обхватили ее подбородок… Но как только она почувствовала тяжесть его груди на своей, восхитительный вихрь внезапно начал утихать.

Ее руки инстинктивно уперлись в его плечи, пытаясь отстранить их. И почти сразу она ощутила, как мускулы под ее пальцами напряглись и выгнулись, почувствовав сопротивление.

Он оторвался от ее губ и подался назад, с трудом переводя дыхание, словно только что пробежал марафон. Она отвернулась, смущенно подумав, что тоже тяжело дышит. Ее пульс отдавался во всем теле горячими волнами, возбуждая странные, незнакомые ощущения. Она чувствовала, как ее несет по течению помимо ее воли, и ей это не понравилось. В раздавшемся, слегка дрожащем голосе Тони прозвучали низкие, настойчивые ноты:

— Мэри… Черт возьми, это просто невероятно…

Но когда он коснулся ее щеки, пытаясь поймать взгляд, она еще дальше отвернула голову.

— Что случилось? — спросил он. — Всего несколько секунд назад ты была той маленькой девочкой, я уверен в этом. Что-нибудь не так?

Она покачала головой, упорно продолжая отворачиваться, но он удержал ее, положив руку на плечо.

— Все-таки могу я рассчитывать хотя бы на объяснение?

Усилием воли она перевела дыхание и обернулась к нему.

— Хорошо. Скажу откровенно. Я не люблю, когда начинают тяжело дышать, мне это… неприятно.

Даже для нее самой эти слова прозвучали неубедительно, поэтому ничего странного не было в том, что Тони ей не поверил.

— Со мной это не пройдет! Ты только что целовала меня. Все было так прекрасно, пока я не попытался обнять тебя по-настоящему. — Он сделал многозначительную паузу. — Все дело в этом, да? Ты и не думала отступать, пока я не обнял тебя покрепче. Но почему, Мэри?

Какое-то оцепенение замкнуло ей уста. Она не хотела говорить об этом. Только не сейчас, не с ним.

— Это тебя совсем не касается, — произнесла она негромко.

— Я так не думаю. Что это был за тип, за которого ты вышла замуж? — Его лицо помрачнело. — Он что, плохо обращался с тобой?

— Нет, мой муж здесь ни при чем, — ответила она, отстраняя его руку движением плеча. Он отпустил ее. Она с усилием поднялась на ноги и, сделав несколько шагов к выходу, остановилась. — И не трудись больше задавать мне вопросы, потому что я все равно не отвечу.

Сознавая свое преимущество над ним, потому что она стояла, а он лежал, добавила решительно:

— Думаю, сейчас тебе лучше уйти.

Тони нахмурился.

— Нет. Сначала я закончу то, что начал.

Он медленно встал, стряхивая сено с джинсов и рубашки. Когда он шагнул к ней, она торопливо отступила назад.

— Я, кажется, ясно выразилась. Я не нуждаюсь в твоих заботах.

Он посмотрел на нее, нахмурившись.

— Ты, может; и нет, но Бой наверняка нуждается. Когда я закончу его чистить, тогда и уйду.

— Это вовсе не обязательно, — сказала Мэри. Гордость заставляла ее проявить твердость. — Я справлюсь сама.

Его брови упрямо сдвинулись.

— Понимай это так: за работой я скорее забуду о разочаровании, которое сейчас испытываю, — как физическом, так и моральном.

Он провел руками по бокам, едва заметным движением поправляя джинсы. Мэри непроизвольно взглянула вниз и тут же смущенно отвела взгляд, но он успел перехватить его. Взяв ее за подбородок, он наклонился к ней и проговорил медленно и раздельно:

— Я в самом деле хочу тебя, Мэри. И не думай, что я так просто откажусь от этой мысли. Я разгадаю твою тайну, и тогда помогу тебе справиться с ней.

Самоуверенность этого заявления заставила ее спросить:

— Подобную услугу ты оказываешь всем женщинам, которых тебе удавалось покорить?

На миг его губы сжались, но он тут же улыбнулся лукавой улыбкой.

— Нет, только малышкам с оленьими глазами.

Не успела она найти уничтожающий ответ, как он повернулся и вышел. Когда через некоторое время он вернулся, ведя на поводу Боя и лошадь, которая была выведена на луг утром, она намеренно не взглянула на него, полностью сосредоточившись на уздечке, которую начищала мелом. Но Тони, разведя лошадей по стойлам, подошел к ней и остановился за ее спиной.

— Если ты решила не замечать меня, это все равно ничего не изменит, — сказал он с легкой досадой в голосе. Но она упрямо не отрывала глаз от уздечки.

— Прощай, Тони.

— Ну нет, не прощай. — Он приподнял ладонью ее подбородок и повернул к себе ее лицо. — До скорой встречи, моя трепетная лань.

Не сказав больше ни слова, он вышел, и, глядя ему вслед, она чувствовала его упорную решимость, с которой он старался пробить брешь в стене ее размеренного и спокойного существования.

Теплое апрельское солнце приятно согревало спину Мэри, когда, перегнувшись через помятый подкрылок отцовского пикапа, она разглядывала замасленные внутренности мотора. С противоположной стороны с ободряющей улыбкой склонился Билл.