Марта Грин - Экзамен на верность

Вот оно!

Стеф едва не подпрыгнула от радости, когда ее взгляд упал на большой постер, занимавший видное место на противоположной от окна стене. Высокий черноволосый мужчина в обтягивающих джинсах и узких сапогах прижимал гитару к обнаженной мускулистой груди. Энтони Мэльюсибл! Стеф закусила губу, чтобы не рассмеяться. Теперь-то она была уверена, что злюка и недотрога у нее в руках.

Обернувшись к Джеффу, она небрежно обронила:

— Тебе нравится Мэльюсибл? Как бы в ближайшем будущем его дела не съехали под гору. Насколько мне известно, он теперь отказался давать концерты, а это, боюсь, может отрицательно сказаться на продаже его альбомов. Ведь личное обаяние на сцене заменяет ему талант певца, не так ли?

Реакция Джеффа превзошла все ее ожидания. Он буквально взвился под потолок и, вне себя от возмущения, обрушил на нее целый поток сердитых слов:

— Ну что ты в этом понимаешь?! Тони Мэльюсибл — настоящий король! Он — живая легенда! Ему не нужно прыгать по сцене, чтобы его диски распродавались. Их и так с руками оторвут.

Ну и фанат! — с удовлетворением подумала Стеф. Всю его замкнутость и молчаливость будто рукой сняло. Что ж, надо ковать железо, пока горячо.

— Если он тебе так нравится, думаю, ты был бы не против встретиться с ним лично?

Джефф обиженно насупился, будто его спросили о чем-то настолько невозможном, граничащем с фантастикой, что об этом в столь обыденном тоне просто неприлично и говорить. Помолчав, он возвел глаза к плакату и тяжко вздохнул:

— Конечно, я хотел бы. Но ведь ты же сама сказала, что он больше не дает концертов. А если бы и давал, разве меня к нему подпустили бы? У него таких фанатов сотни тысяч.

— Ну, быть может, я смогла бы тебе это устроить, — сказала Стеф самым что ни на есть светским тоном.

Джефф открыл рот и безмолвно уставился на нее. Секундой позже он взял себя в руки и, взъерошив волосы, дурашливо откликнулся:

— Гениально! А я в таком случае договорюсь, чтобы тебя пригласили на завтрак к президенту.

— Спасибо, конечно. Но встреча с президентом меня не привлекает. Тебе же я вот что скажу. Если ты обещаешь усердно заниматься со мной, я не только организую тебе встречу с Тони Мэльюсиблом, но и попрошу его пустить тебя к себе на звукозапись.

— Не надо меня дурачить. Если я и остался на второй год, это еще не значит, что я слабоумный. Ты же не можешь вот так запросто позвонить такому человеку, как Тони Мэльюсибл.

— Почему бы и нет? Звонит же мне его жена…

Джефф вытаращил глаза. Стеф засмеялась:

— Да не пугайся ты так. Энтони Мэльюсибл — муж моей сестры Кэт.

Джефф, казалось, полностью утратил дар речи. Широко раскрытыми глазами он смотрел на Стеф, обуреваемый противоречивыми чувствами. Недоверие и восторг боролись в его душе.

— А как же вся та чепуха, которую ты говорила о нем? Что у него, дескать, нет таланта и тэ-дэ?

— Это наша семейная шутка. Так однажды сгоряча выразилась Кэт. Но это, конечно, не так. Не дай бог тебе сказать нечто подобное в их присутствии, боюсь, останешься без головы.

Джефф постепенно приходил в себя, недоверие и изумление уступало место щенячьему восторгу.

— Так, значит, это правда? И ты не шутишь? Значит, я увижу Тони Мэльюсибла?! О-о, это же просто невероятно! Он такой, такой… Он — великий человек! И я побываю у него в студии? А когда?

— Погоди, не торопись, — засмеялась Стеф.

Она объяснила, что сейчас Тони и Кэт работают над специальным проектом и вернутся сюда лишь в конце лета. Но, может быть, она позвонит Тони, чтобы заранее обо всем договориться.

— Однако учти, Джефф, — напомнила она, — я делаю это не по доброте душевной, а в обмен на сотрудничество. Мы с тобой как бы заключаем деловое соглашение. Ты обещаешь мне больше не замыкаться в себе, не быть букой и добросовестно работать вместе со мной, не ворча и не хныча. А когда будешь готов к экзамену для перехода в старшие классы, я выполню свое обещание, и ты получишь причитающееся тебе вознаграждение.

— Вознаграждение, говоришь? — хитро прищурился Джефф. — Или взятку?

Сейчас он выглядел в точности как Билл. Сердце Стеф дрогнуло. А ведь он бы мог быть моим сыном, подумалось ей. Сильным. Мужественным. Остроумным. Похожим на отца. Впрочем, мысль эту Стеф тут же отогнала. Увы, это невозможно, сказала она себе.

Думая об отце, Стеф все же не могла не оценить иронию сына. Ей стоило большого труда сохранить серьезный вид.

— Я сказала «вознаграждение», а не «взятку». Не надо передергивать, Джеффри Уиндхем.

— Да, мэм, — с притворным смирением потупился Джефф. — Только уж не забудьте замолвить за меня словечко перед Энтони Мэльюсиблом.

Билл никогда не считал себя хорошим поваром. Конечно, как и всякому мужчине, долго жившему в одиночестве, ему волей-неволей пришлось овладеть азами кулинарного искусства, но сама по себе стряпня не доставляла ему никакого удовольствия. И хотя, чтобы жить, человек должен есть, Билл для себя давно решил: если для того, чтобы есть, обязательно надо готовить, лучше умереть сразу.

И лишь когда Джефф переехал к нему, Биллу пришлось позаботиться о регулярном питании. Он не хотел, чтобы сын ел на ходу и всухомятку, а потому, скрепя сердце, вынужден был заняться готовкой.

Вот и сейчас Билл, чертыхаясь про себя, уже битый час возился на кухне, пока Стеф находилась в комнате Джеффа. Бросив взгляд на часы, он увидел, что уже восемь. Ужин приготовлен. Пора звать за стол. К тому же из комнаты Джеффа послышалась громкая музыка, что означало одно из двух: либо серьезная часть разговора закончена, либо Стеф так и не удалось найти с мальчишкой общего языка. Возможно, надо пойти и вмешаться.

Вздохнув, Билл почесал в затылке и направился в комнату сына. Музыка стала еще громче. Билл постучал и, не дождавшись ответа, осторожно приоткрыл дверь.

— Кушать подано. Джефф, иди мой ру…

Билл осекся и открыл рот от удивления. Увиденное в комнате заставило его остолбенеть. Стеф сидела на полу, скрестив ноги. Ее босоножки валялись у дверей. Рядом с ней плечом к плечу примостился Джефф. Вокруг них веером лежали пластинки и магнитофонные кассеты в разноцветных упаковках. Оба, не замечая Билла, увлеченно рассматривали красочную обложку нового альбома Тони Мэльюсибла и слушали несущуюся, подобно урагану, музыку из включенных на полную мощность динамиков.

— Эй, дорогие мои, вы не боитесь оглохнуть? — прокричал Билл, пытаясь перекрыть рев стереоустановки.

На сей раз его слова были услышаны. Сидевшие на полу почти одновременно обернулись к нему и в один голос тоже закричали:

— Что? Что ты там говоришь?

Джефф вскочил и, подбежав к столу, выключил музыку. Стеф, смущенно улыбаясь, потянулась за босоножками. Билл озадаченно наблюдал за ними, не переставая дивиться происшедшей в их отношениях перемене.