Джилл Гарриетт - Союз одиноких сердец

Наблюдая за вами с Диком всего несколько часов, я поняла, что вы очень нуждаетесь друг в друге. И сказать, что я рада тому, что вы возвращаетесь, это ничего не сказать. Что вы решите с Диком? Он останется в школе? Или исполнится его мечта: жить в родном доме и ходить в школу поблизости? Простите, я опять невольно давлю на вас. Дик, наверное, и сам говорил вам о своем желании.

В моих словах есть и доля обычного эгоизма: я буду скучать. Никогда и никто не требовал от меня таких усилий. Когда много отдаешь, то очень жалко бывает отпускать. Но меня прощает одно: я действительно полюбила вашего сына. Он очень способный человек, одаренный интеллектуально и творчески. Но это даже не самое главное в нем. У него поразительно для ребенка развита способность чувствовать людей. Он мало говорит, но очень многое видит. Если дать именно этому таланту развиться, то он может стать незаурядным психологом. Насколько я знаю, его мать посвятила себя именно этому направлению науки и медицины?

Похоже, я тихонько сползаю на менторский тон. Вы и сами поймете, какой дорогой ему идти.

Если позволите, я сообщу Дику о вашем скором приезде. Или напишите ему об этом сами.

Что касается Рене, то недоразумения, связанные с ее необычным характером и манерой поведения, разрешились в тот самый момент, когда вы покинули наш дом. Она добрый и надежный друг. В этом я никогда не сомневалась. Если встретимся все вместе, мы посмеемся, вспоминая эту историю.

Всего хорошего.

Натали»

Вэл Слейтер Натали Бриджес.

«Здравствуйте, дорогая наставница!

Внимательно читал твое письмо — много думал. В нем есть масса невысказанных вопросов. Но не ругай себя. К сожалению, мы не смогли нормально поговорить. Всему виной моя недоверчивость и твоя предубежденность. Думаю, что это исправимо. На какие-то вопросы я могу ответить сейчас, другие — требуют разговора глаза в глаза. Видишь, как витиевато я выражаюсь. Мою историю я когда-нибудь тебе расскажу. Поверь, даже у самого мужественного человека есть желание поделиться своей ношей с неравнодушным человеком. В двух словах это была история очень большой любви, нереализованных надежд и эгоизма. Теперь я и сам могу себе это сказать. Я просто поддался чувству самосохранения, поэтому бежал от моего сына, от моего дома, от моей страны. Так было проще. И простить себя за это невозможно, сколько бы времени ни прошло… Я виноват перед ним и перед собой. Теперь постараюсь не упустить возможности, которые дает мне жизнь. Прости мне патетику, но слова на бумаге плохо передают чувства.

Дик конечно же будет жить со мной. И пусть сам выберет себе школу. Ничего так не хочу, как знать, что он доволен и спокоен. Только вот как нам быть с тобой, наша дорогая воспитательница? Я тоже заметил, что Дик привязан к тебе. И считаю, что ваши отношения носят дружеский характер, а не формальную ответственность взрослого и подопечного ребенка. Он будет нуждаться в твоем обществе.

Я написал ему письмо, которое отошлю вместе с этим. Если ты сказала ему, то пусть услышит это еще раз от меня. Если — нет, то порадуйтесь вместе с ним еще раз.

Пиши мне. До свидания.

Вэл»

Натали Бриджес Вэлу Слейтеру.

«Здравствуйте, Вэл!

Похвалите меня — я выдержала и не рассказала Дику. Он получил ваше письмо вчера вечером, и мне с трудом удалось уговорить его не скакать с радостными воплями на диву всем, кто привык видеть Дика спокойным и молчаливым. Десять минут он все-таки поскакал… Потом мы с ним придумывали, что необходимо переставить в его комнате, чтобы ему было там удобно жить. Мои советы были довольно умозрительными, потому что я видела ваш дом только из окна автомобиля. Тогда он нарисовал мне план дома, потом план комнаты, потом расположение мебели. В общем, мы очень продуктивно потрудились над усовершенствованием вашего жилища. Не знаю, как вы к этому отнесетесь…

Мы готовимся к Рождеству. Дик впервые за все время пребывания в школе участвует в этом сумасшедшем процессе: он с ребятами разрисовывает стены в большом зале, где состоится праздничное представление. Больше всего ему понравилось делать дерево с вороном и воронятами из лоскутов материи. Дерево огромное — от пола до самого потолка, — и ветки его разлетаются по всей стене. Разные оттенки ткани создают впечатление объема и фактуры настоящего дерева. Честно говоря, это действительно очень впечатляет! Дик самостоятельно изваял (если можно так сказать) двух воронят и страшно этим гордится. Я никогда не видела у него таких блестящих и веселых глаз. Кстати, и ребята стали толпиться около него. Вот что значит талант. Жаль, что вы не увидите этого великолепия. Насколько я понимаю, вы приедете в конце января?

После праздника я должна отвезти Дика к бабушке с дедушкой. Рождество, Новый год и каникулы он проведет там. А где будете вы?

Я поеду к отцу. Соскучилась и по нему и по нашему старому дому. Буду печь индейку. Правда, никогда этого не делала. Но очень хочется, чтобы получилось.

Дик обещал, что сегодня вечером напишет вам письмо, а завтра мы вместе отправим наши послания.

До свидания. Мне нравится разговаривать с вами. Но лучше бы глаза в глаза… Ничего, что это плагиат?

Натали»

Вэл Слейтер Натали Бриджес.

«Натали, здравствуй! Добрый день!

Или добрый вечер?

Я не знаю, когда ты получишь почту и будешь читать это послание, поэтому пожелаю заодно и доброй ночи.

Как вы там поживаете? Как прошло Рождество? Индейка была съедобная? Шучу. Уверен, что у тебя всегда все получается замечательно. Завидую профессору — ему удалось ее попробовать. Рождество — семейный праздник, поэтому я праздновал его один в окружении фотографий. Пожелал тебе и Дику доброго Рождества, а потом просто лег спать. Есть что-то грустное в праздниках, которые принято встречать дома среди родных, когда они проходят в одиночестве.

Сестра Керри любезно пригласила меня на ужин, но я отказался. Она чудесная женщина и очень хороший друг, но в этот день мне хотелось побыть с тобой. Не удивляйся. Или не обижайся. Не знаю, как ты отнесешься к моему желанию зачислить тебя в родственники. Но мне кажется, что за этот месяц у меня появился человек, который сделал мою жизнь более осмысленной. Прости меня, но я не хочу делать вид, что поцелуя в твоем доме не было. Я до сих пор чувствую его на своих губах. И не могу не желать его снова.

Теперь я могу признаться, что вечером наблюдал за тобой, когда ты так горячо говорила с Рене на террасе. Не буду описывать все свои чувства и мысли, скажу только, что та восторженная девочка вернула мне вкус к жизни. А ее губы заставили кровь закипеть в жилах.

Я мечтаю о тебе. Самонадеянно думать, что старый мужчина, отягощенный годами борьбы с самим собой и непростым прошлым, может вызвать у юной прелестной особы ответные чувства, но я ничего не могу с этим сделать. Я мечтаю о тебе.