Ребекка Уинтерз - Шалости Амура

— Ты хотела танцевать? Не будем тратить время, — произнес он.

Медленно он притянул ее к себе. Она ощутила прикосновение его рук. Это было так естественно.

Мой Бог. Огонь запылал в ней, поглощая все ее мысли, оставляя только желания.

Она положила руку ему на плечо, а он притягивал ее к себе с возрастающей настойчивостью, возбуждая ее.

Уитни было знакомо физическое желание и до этого. Но то, что она переживала сейчас, ошеломило ее: это был взрыв, потрясение — такое она испытывала впервые.

При каждом па их тела трепетали от желания. Это была агония, необъяснимая, сверхъестественная.

Уитни пыталась напомнить себе, что она просто стала еще одной жертвой, подростком, покоренным этим учителем, использующим учениц ради удовольствия. Но сердце не слушало разума. Уитни все больше и больше погружалась в пучину чувств и желаний.

Этот человек год назад соблазнил ее сестру. Он опасен. Опасен. Смысл этого слова не доходил до нее. Она наслаждалась его близостью. И ей ни о чем не хотелось думать.

Да, она мечтала изобличить человека, который стал причиной несчастья ее сестры. Сегодня вечером она сделает это! Он едва держал под контролем свои эмоции. Ей нужно взять себя в руки. С трудом она пришла в себя и продолжила игру, действуя по плану.

— Хэнк! — прошептала она, касаясь губами его шеи. — Я не способна больше терпеть. Я хочу… Поцелуй меня… Я сойду с ума, если ты этого не сделаешь… Поцелуй меня…

— Ты, должно быть, читаешь мои мысли, — пробормотал он, зарывшись лицом в ее волосы. — Давай выйдем отсюда. Я еле сдерживаю себя.

Его рука скользнула по ее спине, вызывая в ней бурю желаний. Они вернулись к столу, и он расплатился по счету. Их бокалы так и остались на столе нетронутыми. Он вывел ее из зала, и они поспешили к такси.

В машине он посадил ее на колени. Она слышала, как он что-то сказал шоферу, потом стал быстро-быстро осыпать ее поцелуями.

— Тебе только восемнадцать, Уитни, но я хочу тебя и знаю, что ты хочешь меня. Если это преступление, я понесу за него заслуженное наказание, но сейчас дай мне насладиться этим мгновением.

Он опустил свою голову и накрыл ее рот своим, с изощренной настойчивостью заставляя ее губы раскрыться, что возбудило каждый дюйм ее существа, однако и испугало.

Она не нашла в себе сил оттолкнуть его. Он был нужен ей.

В следующее мгновение их губы слились в экстазе. Чем больше они пытались удовлетворить свою страсть, тем большее влечение испытывали. Такси неожиданно остановилось.

— Почему мы встали? — Она застонала, слегка притрагиваясь к его губам. — Где мы?

— В аллее позади нашего отеля. Ты пройдешь первая через черный ход. Я — за тобой. Через несколько минут я приду в твою комнату.

Хорошо. Это даст ей достаточно времени, чтобы собраться с мыслями и подготовить все к его приходу. Она выполнит то, что планировала последние несколько месяцев.

— Я не хочу оставлять тебя. Боюсь, что ты не решишься прийти ко мне.

Он буркнул что-то неразборчивое, а потом прошептал:

— Если ты думаешь, что я позволю тебе уйти и исчезнуть, что оставлю тебя в покое, тогда ты ничего не знаешь о мужчинах. Доверься мне, Уитни. Эта ночь только начинается. И она будет чудесной… — произнес он со значением.

О, я верю тебе. Теперь слушай меня. До того, как эта ночь закончится, ты получишь награду, которую заслужил.

Жерар наблюдал, как она спешит в отель, как ее волосы развеваются на ветру.

Он знал, что шофер ждет, когда он выйдет из такси, но не мог двигаться. Уитни Лоуренс свела его с ума. Поразительно. До встречи с ней он не испытывал ничего подобного.

Естественно, он любил свою жену. Но даже к Симоне он не испытывал такого взрыва чувств.

Страсть, которую зажгла в нем Уитни, почти затуманила его мозг, заставив забыть обо всем на свете.

Когда-то, давным-давно, в Будапеште, он встретил цыгана, который пытался продать ему зелье, которое, как предполагалось, сделает его ненасытным в любви. Один глоток этого зелья — и он будет жаждать женщину еще и еще.

Жерар усмехнулся. Сейчас он словно хлебнул этого зелья.

И этот огонь, сжигающий его живьем, вызвала в его сердце женщина, которая работала на иностранного агента, разыскиваемого Интерполом за шпионаж.

Черт, он играет в опасную игру, позволяя страсти управлять им…

Он вспоминал сладкий вкус ее губ. Она была как наркотик… Казалось, не имеет никакого значения, что она его враг. Желание становилось все сильнее и сильнее.

— Monsieur [20] Месье (фр.). ? — обратился к нему шофер.

Он хотел получить деньги за свои услуги. Жерар расплатился с ним и вышел из такси.

Он не спал уже сорок восемь часов, однако никогда еще не чувствовал себя таким бодрым и отдохнувшим.

В прошлом он не занимался любовью с женщиной, если они были знакомы меньше месяца. Это был принцип, согласно которому Жерар поступал всегда. Но сейчас он шел на поводу своих чувств, которые сметали все установленные им самим правила.

Так почему же он вот-вот нарушит свое собственное правило из-за женщины, которую, возможно, отправит в тюрьму?

Он достиг ее двери и тихо постучал.

Она открыла так быстро, что это поразило его. Словно ждала за дверью.

— Скажи мне, что сейчас слишком поздно, и я не войду, — пытался он как-то успокоить свою совесть. Или внутренний голос.

Завтра он столкнется с суровой реальностью ее двойной жизни.

Но сегодня он готов забыть обо всем и думать только о близости с ней. До утра он притворится, что верит, будто она действительно восемнадцатилетняя девушка, в которую он влюблен. А утром…

Глаза цвета лаванды пристально смотрели на него.

— Я боялась, что ты не придешь. Что задержало тебя? — спросила она.

Он закрыл дверь, так и не ответив на ее вопрос, и приблизился к ней.

Забыв обо всем на свете, они стояли, целуя друг друга, обнимая, лаская и снова целуя. И изучая, и наслаждаясь. И не могли насытиться.

Эта любовная игра возбуждала их. Ласки… поцелуи… объятия…

Он не помнил, как они добрались до кровати. С огромной нежностью положив Уитни на постель, он встал на колени и спрятал лицо в ее волосах. Он упивался их шелковистостью. Затем он поднял голову и заглянул в ее глаза. В тусклом свете лампы они сверкали, подобно драгоценным камням, переливаясь голубем и бледно-лиловым огнем.

Ее рот манил и соблазнял его. Едва прикасаясь, он очертил пальцем контур ее губ.

— Я хочу тебя, Уитни, ты уже знаешь это. И ты, ты тоже хочешь меня. Очевидно, главная помеха — твой юный возраст. Но когда двое людей так желанны друг другу, как мы, тщетно отрицать силу чувств или надеяться, что они исчезнут, освободив нас от гнета наших желаний. Я знаю только один метод излечиться от этой болезни. Веришь ты или нет, я никогда не хотел другой женщины так сильно, как тебя.