Долли Грей - Песчаный Лотос

Песчаный Лотос или просто Лотос, как ее про себя стал называть Николас, согласилась с такой характеристикой своей родины. Его поразило, что во время разговора женщина нисколько не пыталась флиртовать с ним, как это сделала бы европейка, а вела себя с исключительным тактом и неизменной вежливостью.

Она оказалась не только чуткой слушательницей, но и интересной собеседницей. Они обсудили современную азиатскую политику, нашли много общих пристрастий в области искусства и к тому времени, когда распорядительница подала сигнал к началу чайной церемонии, уже могли называться хорошими знакомыми.

Николас откровенно любовался Лотосом, когда она шла через зал, чтобы приготовить и принести ему ароматный чай. Сколько естественной грации было в каждом ее жесте!

Он с удивлением ощутил гордость пополам с ревностью, когда заметил взгляды других мужчин, устремленные на его гейшу. Его? Как быстро родилось в душе собственническое чувство! Неужели сэр Роберт оказался прав и магия этих женщин настолько сильна, что способна превратить любого хладнокровного красавца в некое подобие Отелло за самый короткий промежуток времени?

Ожидая возвращения японки, Николас прислушался к своим чувствам. Определенно новая знакомая притягивала его к себе словно магнит.

Вспомнив аналогичную ситуацию, произошедшую с ним после знакомства с мисс Лир, он решил, что во всем виновата новизна ощущений. Слишком много экзотики и тепла после лондонской сырости. Что, впрочем, не лишено приятности.

Николас улыбнулся женщине, которая, опустившись рядом с его татами на колени, протянула ему чашку с ароматным напитком. Он принял ее и, поднеся к губам, сделал глоток.

— Восхитительный вкус. Спасибо. — Затем внимательно осмотрел саму чашку и заметил: — Если не ошибаюсь, это изделие начала прошлого века.

Лаванда, вошедшая в роль гейши настолько, что даже не испытывала чувства неловкости, скрываясь за чужим образом, слегка склонила голову и произнесла:

— Господин интересуется работами старых мастеров? Если он захочет, я могу показать ему несколько других, хранящихся в моем доме.

Вот оно! Чашка в руках Николаса слегка дрогнула. Он вспомнил слова сэра Роберта о том, что подлинную жизнь гейши можно увидеть лишь после того, как она пригласит гостя к себе. Однако ему еще было неясно, стоит ли расценивать слова Лотоса как такое приглашение, поэтому он сказал:

— Мне было бы любопытно взглянуть на эти вещи. Когда я могу это сделать?

Понимая, что первый шаг к победе уже сделан, Лаванда улыбнулась и, прежде чем отойти к подругам, произнесла:

— Когда придет время, я сообщу господину об этом…

— Она восхитительное существо, сэр Роберт. Впервые я общался с женщиной более получаса и она меня не раздражала. Наоборот, мне было жаль, что вечер так быстро окончился.

Николас находился в весьма приподнятом настроении. Его спутник, занявший в «роллс-ройсе» место напротив, счел своим долгом предупредить:

— Осторожнее, Ридли! Не вздумайте влюбиться в гейшу. Это большая ответственность. Представьте, что случится, если она ответит вам взаимностью?

— Не вижу ничего плохого, если Лотос полюбит меня.

— Но вам придется либо жениться на ней, либо мириться с тем, что помимо вас у нее будут другие мужчины.

Сэр Роберт покачал головой, уже раскаиваясь, что отвез Николаса к гейшам. Сам же молодой человек погрузился в раздумья, озабоченный словами спутника.

Действительно, что может выйти из этих отношений даже при их взаимности? Жениться Николас вовсе не собирался. Он считал себя убежденным холостяком и отнюдь не желал менять привычный образ жизни.

Но терпеть соперников также было не в характере мужчин семьи Ридли. «Все или ничего» — таков был их девиз, и Николас исключением не являлся. Мысль делить любимую женщину с кем-либо еще приводила его в бешенство.

Сэр Роберт прав: лучше не думать о гейше, выбросить из головы все мысли о ней, решил он. Но, черт возьми, как трудно сделать это!..

— Кстати, Ридли, что вы делаете завтра вечером? — спросил Роберт Сэвилл, прервав его размышления.

— Все зависит от того, каким будет ваше предложение, — ответил Николас.

— Вы не слишком дипломатичны, Ридли. — Его собеседник усмехнулся и продолжил: — Я устраиваю небольшой вечер, чтобы познакомить Лаванду с местным обществом несколько ближе. А поскольку вы уже представлены друг другу, то мне хотелось бы видеть вас в числе гостей.

— Я с удовольствием приму ваше приглашение, хотя сомневаюсь, что созерцание моей персоны доставит радость мисс Лир. Скорее наоборот, учитывая нашу предыдущую встречу.

— Вы ошибаетесь, Ридли. Согласен, Лаванда несколько несдержанна в высказываниях, но она совершенно не умеет лицемерить, а это, признайте, в наше время весьма ценное качество для женщины. Кроме того, уверяю, когда вы узнаете ее лучше, то поймете, что Лаванда, в сущности, очаровательное создание.

— Не сомневаюсь, — промолвил Николас, хотя его тон и вид, с каким это было сказано, говорили об обратном.

Автомобиль остановился у отеля, и сэр Роберт, попрощавшись, вышел из машины, приказав шоферу доставить Николаса домой.

Дорога от «Нью Отани» до квартала Раппонги, где тот жил, была довольно оживленной, несмотря на поздний час. Витрины магазинов, вывески ночных клубов и ресторанов сверкали неоновыми огнями. На тротуаре стояли веселые компании молодежи. Ночной Токио ничуть не уступал дневному, но, лишенный деловой официальности, больше нравился Николасу.

Попросив остановить машину за три квартала от своего жилища, он поблагодарил шофера и отпустил его, намереваясь остаток пути пройти пешком.

Николас все еще не мог избавиться от впечатления, произведенного на него японкой. Ощущение теплоты, уюта и безмятежности, возникшее в ее присутствии, продолжало нежным облаком обволакивать душу. Сладкие мечты, рожденные воображением, кружили в сознании трепетным роем, уводя за собой в…

А какая разница куда? Николасу было удивительно хорошо, и этого довольно. Такого внутреннего спокойствия ему не доводилось испытывать с тех самых пор, как он распрощался с детством.

Подумать только! Ни одна светская красавица из числа его лондонских приятельниц не смогла сделать того, что удалось маленькой хрупкой японке: разбудить в нем, Николасе Ридли, желание женской ласки. Впервые за долгое время он подумал о том, как неуютно будет сегодня в постели одному. Вот если бы Лотос…

Николас улыбнулся своим мыслям и, насвистывая, вошел в ярко освещенный холл посольского дома…

Лаванда еще раз посмотрела на себе в зеркало, после чего, ненадолго задумавшись, решительно приспустила бретели лифа ровно настолько, чтобы намек на скрывающуюся под платьем грудь стал более значительным, но не выходил за рамки приличий.