Маргарет Парджетер - Недоразумение

Для девушки наняли медсестру, автомобиль с шофером был в полном ее распоряжении. Отец отвез дочь в Европу и устроил для нее великолепные каникулы. Из-за постоянно возникавших непредвиденных расходов эта поездка оказалась отнюдь не дешевой. Сверх того, надо было платить различным специалистам за особые курсы лечения и за несколько операций. Ни одна из них успеха не принесла, кроме самой последней, в швейцарской клинике. Тамошние врачи совершили чудо, Миранда снова стала ходить.

В Швейцарии она устроилась жить неподалеку от клиники, чтобы быть под постоянным наблюдением до тех пор, пока врачи не убедятся, что она почти поправилась. После смерти матери Миранды хозяйство в доме взялась вести Элис, сестра Гэри. Девочка тогда была совсем крохой. И теперь тетя осталась с племянницей в Швейцарии. Кроме нее и отца о месте пребывания Миранды не знал никто. Выдержав столько оказавшихся абсолютно бесполезными операций, Миранда согласилась и на эту последнюю только при одном условии — отец пообещал по-прежнему всем говорить, что она на каникулах, чтобы по возвращении добросердечные друзья и соседи не беспокоили ее знаками сочувствия.

Миранда была потрясена, когда поняла, что может отказаться от инвалидного кресла, отказаться навсегда. Домой она вернулась в отличном настроении, но все ее блаженные ожидания рухнули под гнетом печальных новостей, которые так неохотно поведал ей отец.

Глаза девушки застилали слезы. Она смотрела то на отца, то на тетю, которая все это время молчала.

— Если бы нам удалось остаться жить здесь, я бы не переживала потерю завода так остро.

Гэри поднял голову и повернулся лицом к дочери.

— Я просил Дикина сдать мне наш дом в аренду, но он отказал.

В первый раз заговорила Элис. Ей было шестьдесят, всего на пару лет моложе брата, но силы воли и твердости характера у нее, похоже, было гораздо больше. Она фактически вела весь дом в имении брата, и эту роль никому уступать добровольно не собиралась. Брата она любила, хотя отлично видела его слабости. И причина банкротства Гэри была отнюдь не в том, сколько он потратил на лечение дочери. Виной всему были его карточные долги, о которых не ведала Миранда, и игра на бирже, в чем он совершенно ничего не смыслил. Разумеется, урон их семье и дому уже был нанесен, но Элис надеялась, что пережитая потеря почти всего состояния его хоть чему-то научит. А пока она твердо решила не отступать без борьбы и не расставаться с домом, которому посвятила столько лет своей жизни.

Элис говорила резко, но спокойно, обращаясь только к брату:

— Если бы мистер Дикин считал, что девочка по-прежнему инвалид, он бы принял это во внимание? Ты говорил, — добавила она, когда отец и дочь удивленно уставились на нее, — что он должен приехать сегодня…

Гэри в недоумении нахмурился.

— Боюсь, я не очень тебя понимаю, сестра. Ведь Миранда, слава Богу, больше не инвалид.

— Но вполне может инвалидом притвориться, — раздраженно возразила брату Элис. — Разве не ясно?

Только тут Гэри все понял. С видом человека, хватающегося за соломинку, он воскликнул:

— Черт побери, Элис! Это похоже на безумие, но ведь может сработать! А что нам терять? После этого единственного визита вряд ли Дикин еще сюда приедет. Однажды, насколько я помню, когда он начал какой-то свой новый бизнес, он пробыл на месте ровно столько, сколько нужно было, чтобы все наладить. Да и вообще, большую часть времени он теперь проводит за границей, оставляя вместо себя хорошего менеджера. Так что наш обман ему, скорее всего, не суждено обнаружить. С другой стороны, даже у таких жестоких людей, как Дикин, всегда есть в душе какое-нибудь слабое местечко. Так что есть надежда, что, увидев Миранду в инвалидном кресле, он, может быть, свое решение и переменит.

Во время разговора отца с теткой Миранда будто онемела. И вдруг обрела дар речи. Девушка в ярости вскочила и тут же опять удивилась чуду — она снова на ногах!

— Вы что, оба ума лишились?! — закричала она. — Папа, — взмолилась Миранда, — я понимаю, что потерять фирму — для тебя ужасный удар и что ты сам не свой. Если бы не это, ты бы сразу отклонил предложение Элис.

— Я потерял фирму, — возразил Гэри, — потому что ни один человек, кого я просил о помощи, мне не помог. Все они оказались друзьями лишь до первой беды. Я получил тяжелый урок, но зато понял: большинство людей интересуют лишь их собственные дела. Так почему же я должен быть другим?

— Ерунда! — оборвала его Миранда. — Не хочу показаться безучастной, папочка, но, когда люди отказываются помогать, для этого обычно бывают веские причины. В твоем случае у них, вероятно, не было достаточно свободных средств, чтобы тебе помочь. — Отец по-прежнему хмурился. — К тому же, если мистер Дикин и разрешит нам тут остаться, то, скорее всего, заломит за аренду огромные деньги. Да и содержать такой дом, как наш, очень дорого.

— У меня, тем не менее, на это еще деньги останутся. Мы жили бы расчетливо, ты нашла работу… — робко добавил он. — Если бы Дикин почувствовал к нам сострадание, он, возможно, вообще не стал бы брать с нас деньги за аренду.

Не веря своим ушам, Миранда хотела было спросить, куда делась отцовская гордость, но тут зазвонил телефон. Гэри бросился в кабинет, чтобы снять трубку. Миранда с укором взглянула на Элис.

— Что на тебя нашло, тетя? Как ты могла такое даже подумать? Зачем ты забиваешь ему голову глупыми идеями, которые, ты же сама понимаешь, никогда не сработают? Он — человек сломленный и в таком отчаянии, что готов на все. Но ведь ты-то должна соображать что к чему!

— А почему ты так уверена, что ничего из этого не выйдет? — Племянница еще ни разу не слышала, чтобы ее тетка говорила так резко, и глаза у нее были холодными как никогда. — Ты, по крайней мере, могла бы попробовать. И хоть твой отец это отрицает, — сурово продолжала Элис, полагая, что в сложившихся обстоятельствах можно чуточку погрешить против истины, — он бы не оказался в таких тисках, как теперь, если бы не ты. Видишь ли, дорогая, — голос тетки смягчился, потому что Миранда заметно побледнела, — мне вовсе не так уж приятно об этом говорить, но разве ты сама не считаешь, что твой долг сейчас — помочь ему. И сохранить за нами дом! А если ты этого не сделаешь, то разве когда-нибудь себя простишь?

— Сейчас пока мне нечего себе прощать, ~ резко возразила Миранда. — И не стоит мне напоминать о том, сколько для меня сделал папа. Разве я виновата, что он потратил больше, чем мог себе позволить? Если он мне ничего не говорил, как я могла бы об этом знать? Конечно же, раз ему нужна моя помощь, я бы очень хотела помочь. Просто твой замысел кажется мне абсурдным, только и всего. К тому же дела обстоят совсем не так, будто нам вовсе некуда деться. Ведь у нас еще есть квартира в Лондоне, верно?