Карен Зее - Лунная соната

Эта неделя была одной из самых счастливых за последние месяцы. Кевин, очарованный и покоренный Дэвидом, ходил за ним по пятам, лишь изредка подбегая к матери. Но пришла пора расставаться, и Дэвид отвез мальчика и Джоун в аэропорт. В доме стало непривычно тихо.

— Он замечательный, — говорил Дэвид, — ты прекрасно его воспитываешь.

Саманта купалась в блаженстве, наслаждаясь обществом Дэвида и его явным восхищением Кевином.

— Знаешь, Дэвид, я была бы совсем счастлива, если б могла дать ему все, что полагается мужчине.

Сэми говорила это, зная, что Дэвид поймет ее правильно, поймет, что она не кокетничает. Она чувствовала, что Дэвид наблюдает за ней, но о чем он думает, оставалось для нее тайной. А задумываться о будущем она боялась… Пусть все будет как есть.

И когда он, как бы извиняясь, сказал, что отрывает ее от учебы, да еще не дает спать ночами, она засмеялась.

— Отрываешь от учебы? Боже мой, да я сама не хочу туда идти, и это еще надо посмотреть, кто кому не дает ночью спать.

Дэвид улыбнулся:

— Пойду принесу тебе вина, идет?

Саманта взглянула на себя в зеркало и, несмотря на бледность и круги под глазами, осталась собой довольна. У нее был вид сытой дорогой кошки, и немудрено: они с Дэвидом всю ночь занимались любовью. Это было сплошное неистовство, мощный поток чувств, страсти, как будто прорвалась плотина. Саманта причесалась, чуть попудрилась, тронула помадой распухшие от поцелуев губы… Хороша! Она никогда еще себе так не нравилась, любящая и любимая. Сейчас ей казалось странным, что она, зрелая двадцатидевятилетняя женщина, столько лет не имела любовной связи.

Позавтракав, Саманта решила позвонить Джине.

— Ну, рассказывай, как провела отпуск? — весело потребовала подруга.

— Я полностью выполнила твои рекомендации: отдыхала, плавала, занималась любовью.

— Надеюсь, с Дэвидом?

Саманта подтвердила «догадку» Джины.

— Похоже, победа, Сэми?

— Ну, о победе рано говорить, он же уезжает в Мексику, правда, я делаю вид, будто забыла об этом.

— Правильно. Только будь умницей, держи его в руках, и никаких детей… Поняла?

Саманта с комической гримаской воскликнула:

— Упаси бог!

Саманта старалась не думать о скором отъезде Дэвида и полностью ушла в любовные переживания. Днем это была серьезная деловая женщина, думающая только о том, как бы продать лишний комплект мебели, а ночью она превращалась в юную пылкую девчонку, ненасытную, сексуальную и… земную. Дэвид гордился этим превращением еще недавно суровой и неприступной Саманты, но не говорил ей об этом.

Дни летели так стремительно, что Саманта не успевала сделать и половины того, что запланировала на осень. Особенно остро стоял вопрос с квартирой: как только Сюзанна и Эндрю вернутся, ей придется отсюда выехать. И она стала искать квартиру.

— Помочь тебе? — спросил ее Дэвид как-то вечером.

— Да нет, я сама справлюсь.

— Я так и знал, что ты откажешься.

— Тогда зачем спрашивал?

— Затем, что хочу тебе помочь! Сэми, ты же знаешь, что я готов на все: найти тебе хорошую работу, снять квартиру, давать тебе деньги — только учись!

— Оставим этот разговор.

— Но почему?

Саманта вздохнула.

— Я хочу сама добиться успеха, а не быть содержанкой, неужели ты этого не понимаешь? — Она гордо выпрямилась, и Дэвид залюбовался ею: она была неотразима.

Они расстались недовольные друг другом, но все так же уверенные в своей правоте.

Дэвид почти закончил строить свой дом, до отъезда в Мексику оставалось совсем немного. Саманта не шла у него из головы. В этот день он вернулся пораньше, и, как раз когда собирался выпить чаю, раздался телефонный звонок.

— Дэвид, узнаешь?

— Сестрица, как ты можешь спрашивать? Но что случилось, Тара? Мы только вчера говорили.

— Ничего особенного, просто мне пришла в голову одна интересная мысль.

— Ты же знаешь, я всегда рад, когда ты мне что-то советуешь. Ну, говори скорей!

— Как дела у Сэми?

— Прекрасно. Сейчас она подыскивает себе жилье, ведь Сюзанна и Эндрю скоро возвращаются.

— Разве она не может жить в том доме, который ты достраиваешь? Он вполне подойдет ей с сыном.

— Я думал об этом, Тара, но представь себе, как Кевин будет добираться в школу? Ну, она может отвозить его в школу, а обратно? А дедушка? Он уже стар и не может обходиться без внимания с ее стороны. Это серьезные причины. Тем более что она так упряма и не идет ни на какие уступки.

— Дэвид, идея вот какая: почему бы тебе не жениться на ней?

Его сердце тревожно забилось.

— Ты любишь ее, не отрицай, я же вижу, — продолжала Тара.

Что ей ответить? Тара высказала то, в чем он не смел себе признаться.

— Сестренка, я как-то завел разговор о замужестве, так, мимоходом, и знаешь, что она мне ответила? Замужество свяжет ее по рукам и ногам, принесет дополнительные проблемы, ей некогда, у нее не хватает времени на сына и так далее. Я даже оторопел, сколько у нее нашлось отрицательных доводов.

Тара засмеялась:

— Дэвид, какой ты наивный. Ты поверил ей?

— Тара! Ты открыла мне глаза, ты…

— Ладно. Знаешь, почему я звоню?

— Ты же сказала…

— Да ну тебя, какое мне дело до твоей Саманты! Я хочу спросить, ты будешь на вечеринке у Энтони? У него день рождения, надеюсь, ты не забыл? Твоя мама попросила меня еще раз напомнить тебе. Кстати, пригласи и Саманту.

— Я думал об этом, но вряд ли она пойдет.

— А ты все-таки пригласи. За вами приедет лимузин. Ну, пока, увидимся на вечеринке.

У них уже сложился своеобразный уклад жизни. Вечером они ужинали, болтали, обсуждали новости. Дэвид рассказывал Сэми о том, как продвигается строительство. Он даже нанял рабочих, чтобы побыстрее закончить дом. Скоро предполагалось праздновать новоселье. Очень часто они уходили просто погулять, потом возвращались, включали музыку и упивались экзотическими ритмами.

— Какая дивная, необычная музыка, — восхищалась Саманта, вслушиваясь в нарастающие, полные затаенной страсти звуки. — Что это? К сожалению, я мало знаю классику.

— «Болеро» Равеля, музыка любви. Я очень люблю эту вещь. Вслушайся, какая экспрессия!

— Я готова слушать эту музыку вечно.

— Дорогая, есть и другие, не менее прекрасные мелодии. Многие композиторы посвящали свои произведения возлюбленным. Ты слышала о Бетховене? Он создал потрясающую «Лунную сонату» и посвятил ее своей возлюбленной Джульетте Гвичарди.

— «Лунная соната»? Она так и называется?

— Да, я как-нибудь доставлю тебе это наслаждение, ее особенно хорошо слушать ночью, когда светит полная луна и кажется, будто весь мир замер в восхищении.

— Дэвид, я чувствую себя рядом с тобой такой необразованной…

— У тебя чуткое сердце, и ты быстро схватываешь прекрасное, ты молода и успеешь познакомиться с самыми дивными музыкальными произведениями. А теперь слушай — сейчас самый напряженный и захватывающий момент… У Равеля потрясающее чувство ритма. Когда у меня будет свой дом, в нем всегда будет звучать музыка.