Элис Маккинли - Обещание счастья

— Странно, вы ведь так дружили… Не позволяй, чтобы между вами пробегала кошка.

— Ник, мне сказали, что я могу спросить… Ты не хотел бы присоединиться ко мне?

Вот и прозвучал тот вопрос, которого он так боялся. Как на него ответить?

— Я не могу, Кэсси. Хотел бы, но не могу. Обещаю ждать тебя сколько понадобится. Когда все закончится, мы поженимся и исполнятся все наши мечты. Ты понимаешь меня? Скажи, мне нужно знать.

— Понимаю, — сухо ответила Кэсси.

— Хорошо. Я на полпути к завершению очень важного дела. Понадобится еще около года. Кроме того, нужно позаботиться о салоне… В общем, все это второстепенные причины. Главное то, что отец в больнице. Он перенес очень сильный сердечный приступ. Врачи обещают, что он поправится. За последний год мы с ним стали намного ближе, и я не могу бросить его сейчас и исчезнуть.

— Вижу, что появилось много вещей, которые для тебя куда более важны, чем я.

— Нет, Кэсси. Это вопрос приоритетов. Я знаю, что ты жива и тебя хорошо охраняют, и благодарю за это Бога. Сейчас я очень нужен отцу и Лиз. Пойми, Кэсси, я связан обязательствами.

— Мне казалось, что ты связан обязательствами со мной.

— Это так, Кэсси, но…

— Я мечтала об этом разговоре, молилась, чтобы опять услышать твой голос, а теперь… Теперь я не понимаю, зачем вообще решила позвонить.

— Потому что знаешь, что я тебя люблю, — ответил Ник. — Люди расстаются на время по разным причинам. Когда мужчины уходят воевать, женщины ждут их возвращения. Мы сейчас переживаем нечто подобное. Я всегда буду тебя ждать, Кэсси, что бы ни случилось. Я могу для тебя что-нибудь сделать?

— Нет. Мне дают понять, что пора заканчивать разговор. Я знала, что ты не захочешь приехать и жить здесь рядом со мной, я была почти уверена в этом.

— Кэсси, ты еще любишь меня?

— Еще сегодня днем мне казалось, что да… А теперь я не знаю. Тебе следовало бы быть рядом со мной, — добавила она и расплакалась. — Сначала они все у меня отняли, а теперь ты говоришь, что решил не покупать дом, который мне понравился, и что твой отец, которого ты всю жизнь ненавидел, для тебя важнее, чем я. И твой бизнес для тебя тоже важнее. Какие, по-твоему, я должна сделать выводы?

— Это тебе решать, Кэсси. Единственное, о чем я прошу, постарайся меня понять. Согласен ждать столько, сколько понадобится. У нас с тобой еще много времени впереди. Нужно лишь подождать.

— Ты дурак, Ник! Это… может продлиться, пока я не сдохну! Неужели тебе никто этого не сказал?! — крикнула Кэсси. — И не надо убаюкивать себя надеждами на будущее. Ничего хорошего мне в жизни ждать не приходится. Лучше бы меня тогда пристрелили, слышишь, Ник?! Лучше бы меня пристрелили!

— Не смей говорить такие вещи! Тебе нужно с кем-нибудь серьезно поговорить.

— Ты ошибаешься, здесь мне никто не поможет. Я хочу вернуть свою прежнюю жизнь, свой вчерашний день. В том, что со мной происходит, есть и твоя вина, Ник. Больше не проси о телефонных разговорах!

Ник стоял неподвижно, тупо глядя на телефонную трубку. Короткие гудки нарушали царившую в салоне тишину. Он вздрогнул, когда Лиз прикоснулась к его плечу, и, обернувшись, взглянул на нее глазами, полными отчаяния.

— Ник, успокойся. Давай поговорим, но только не здесь. Пошли.

— Куда? — равнодушно спросил Ник.

— Иди за мной. — Лиз взяла его за руку. — Мы не станем ни о чем говорить, пока не выпьем. Я угощаю. Выбрось все из головы. До конца света еще далеко.

У Ника из горла вырвался стон, и Лиз еще крепче сжала его ладонь.

— Когда твоего отца забрали в больницу?

— Вчера утром. Я просидел около него почти весь день и целую ночь. Видела бы ты, какое выражение появилось у него на лице, когда он услышал, что я останусь на ночь. На мгновение у меня появилось такое же чувство, как тогда, когда умерла моя мама. Ужасное отчаяние, охватывающее тебя, когда не знаешь, что будет дальше.

— Ты правильно поступил, Ник. Семья для человека важнее всего остального. Тем более что у тебя, кроме отца, никого больше нет. Ты сделал правильный выбор.

Через десять минут они уже сидели за столиком в ресторане.

— Два двойных бурбона, — сделала заказ Лиз, потом достала из сумочки пачку сигарет и протянула одну Нику. — Расслабься. А потом я с удовольствием тебя выслушаю.

Она уже выкурила сигарету и почти опустошила свой стакан, когда Ник сказал:

— Она даже ничего не спросила про меня… Не могу поверить, что я действительно разговаривал с Кэсси, а не с кем-то другим. Неужели я в ней ошибался, Лиз? Нет, ничего не говори.

Ник вздохнул и пристально посмотрел в лицо Лиз, молясь, чтобы она нашла какие-то магические слова, способные разом все поставить на свои места.

— Ты должен понять, сколько Кэсси пришлось пережить, — тихо произнесла Лиз. — Не уверена, что смогла бы выдержать такие испытания. У нее сейчас все перемешалось в голове. Понятно, почему она хочет, чтобы все вернулось назад. Ведь ты был рядом с ней всего лишь год назад. Ей на самом деле нужно с кем-то поговорить. Когда Кэсси получит твое письмо, она прочтет его и сама попросит о телефонном разговоре.

— Ты так думаешь? — спросил Ник голосом, лишенным всяких эмоций.

— Конечно, — солгала Лиз. — Ведь она тебя любит.

— Кэсси хочет вернуть вчерашний день. Она сказала, что у нее все отняли. Ее явно рассердило, что я отказался от дома, который ей понравился. Она так верила, что мы в нем поселимся и будем счастливы.

— А ты сам в это веришь, Ник?

— Нет, — ответил он с несчастным видом. — Откровенно говоря, не думаю, что этот дом так уж ей понравился. Она скорее притворялась взволнованной ради меня. Кэсси — горожанка. Дом за городом — это всегда большая ответственность, а она… Не знаю, Лиз. Сейчас я прокручиваю в памяти все слова, что она мне прежде говорила, и подозреваю, что часть из них вполне могла оказаться ложью.

— Прежде чем делать скоропалительные выводы, дождись ответа на свое письмо. Кэсси разрешено тебе писать. Думай лучше об отце. Я могу для него что-нибудь сделать?

— Разве у тебя есть свободное время? Ты все еще помогаешь отцу Эрику?

— Тебе это кажется смешным? — сердито спросила Лиз.

— Конечно нет. Ты такая обидчивая… Нет, Лиз, я и не думал над тобой смеяться. Мне кажется, ты делаешь большое дело, помогая церкви.

— Когда я потратила выручку «Кассандры» за несколько дней, ты говорил совсем по-другому. Между прочим, я вернула все до последнего цента.

— Пойми, для меня это было неожиданностью. Кроме того, я на тебя разозлился, потому что мечтал, что мы вместе проведем Рождество, а ты вдруг исчезла. Я боялся, что с тобой что-то стряслось. Деньги здесь ни при чем. Ты могла хотя бы записку оставить.

— А ты мог бы меня пригласить, когда мы говорили по телефону.