Линда Гуднайт - Спроси у сердца

— Что нового в офисе? — вежливо осведомилась Мелоди, правильно расценив его настрой поболтать.

— Да все как и всегда. Шериф Пейдж тихо недоволен помощником Клоусоном, но не может ничего предпринять, поскольку тот вроде как делает все, что может, и прямо упрекнуть его в неисполнительности или халатности шериф не может. Но и дела не идут, — сообщил Джон.

— Что за скользкий тип… — процедила девушка.

— Скользкий — это не то слово! — многозначительно протянул Джон. — Но и это не все. За моей спиной он усиленно распространяет слухи, будто я не справлюсь со взятыми на себя обязательствами. И этому якобы есть ряд причин, одна из которых — моя личная жизнь, по его мнению, я слишком увлекся ею вместо того, чтобы сосредоточиться на деле.

— Что за чушь! — гневно бросила Мелоди. — Кто-нибудь поставит этого негодяя на место?!

— Поставить этого негодяя на место — дело не из простых, Мелоди. Он мастер интриги. Лично ему ни я, ни шериф Пейдж предъявить ничего не можем. В моем случае очень непросто найти источник сплетен. И если раньше я еще сомневался, кто их плодит, то теперь совершенно уверен, что источником всех моих незадач последнего времени является именно Тед Клоусон, и никто иной. Тем более что и супруга его тоже старается подпортить мою репутацию, распространяя версию своего благоверного среди городских кумушек.

— Да если бы не твоя работа, то многие из спасенных тобой людей были бы сейчас мертвы! — негодующе всплеснула руками девушка. — Как люди могут вообще слушать этих завистливых бездельников, как могут идти у них на поводу!

— Мелоди, не стоит так из-за этого тревожиться, — попытался успокоить ее Джон, видя, что собеседница не на шутку расстроилась. — Мне очень приятно, что ты так думаешь. Но и это тоже в корне неверно, а главное, несправедливо по отношению ко всем тем, кто делает эту работу вместе со мной, включая тебя и Чили, без которых успех последних спасательных операций был бы невозможен. А если кто-то считает мою роль во всем этом несущественной, то так тому и быть. Я не стану тратить время и силы на доказывание обратного. У меня и других дел предостаточно. На них я и предпочитаю сконцентрироваться.

— Ты слишком лоялен к подлецам, Джон Норт. Так нельзя, — яростно проговорила Мелоди, с недоумением глядя на своего гостя.

— Просто не это главное. Таково мое убежденное мнение, — сдержанно отпарировал он и, нахмурившись, возвратился к работе над бумагами.

Мелоди сидела напротив и наблюдала за Джоном. Она заметила, с каким усилием он вникает в текст, а когда Джон уронил голову на ладонь и плотно зажмурил глаза, спросила его:

— Головная боль?

— Есть немного, — отозвался он. — Это oт напряжения.

— Прости, Джон. Мне не следовало так выходить из себя. Тебе виднее, как к чему относиться… Но ты должен отдохнуть. Я сейчас принесу таблетки и воды, — сказала Мелоди, поднимаясь.

— Не стоит беспокоиться. Ты уже достаточно сегодня нагружала ногу, — попытался остановить ее Джон.

— Позволь теперь мне о тебе позаботиться, — жестом пресекла все возражения она.

— Попробуй это, — предложил Джон Мелоди, протянув ей сине-зеленый сегмент огромной мозаики, которую они собирали уже не один час, расположившись за кофейным столиком.

Мелоди взяла фрагмент из его рук, посмотрела оценивающе, повертела в пальцах, мысленно примерила к разным пробелам в мозаике и нашла самое подходящее для него место, затем она удовлетворенно взглянула на складывающуюся постепенно картину.

Джон одобрительно покивал. Его находка пришлась как нельзя кстати.

— И все-таки слишком много зеленого и синего, ты не находишь? — посетовала она.

— А чего ты еще ожидала от тропического леса? — усмехнулся Джон.

— Твоя правда, — сказала Мелоди. — И все же я думала, будет проще.

— По-моему, мы отлично проводим время за этим, занятием, — заметил ее компаньон.

— Как твоя голова? — справилась Мелоди, которая делала это каждую четверть часа с тех самых пор, как дала Джону выпить обезболивающее.

— В порядке, если не напоминать, — пошутил он.

— Прости, — кротко произнесла девушка. — Просто хотелось знать… Но если все в порядке, то это даже хорошо. Мозаику можно закончить и после…

— Ты права, — сказал Джон, поднявшись. — Вернусь к своей нескончаемой документации..

— Я могла бы тебе помочь, если бы, ты объяснил, что нужно делать, — вызвалась Мелоди.

— Нет-нет, ничего. Отдыхай. Справлюсь сам. Всегда справлялся. Что бы там ни говорил Тед Клоусон, — грустно улыбнулся Джон.

— Но мне бы очень хотелось что-то для тебя сделать после всего того, что ты сделал для меня, Джон, — объяснила она ему свою просьбу.

Джон внимательно посмотрел на Мелоди.

— Просто расскажи, что нужно делать, — настойчиво повторила свою просьбу Мелоди.

— Ну, хорошо, если ты настаиваешь, — как бы нехотя согласился Джон. — Но потом не жалуйся, что это неинтересно и утомительно, — шутливо предупредил он.

— У меня сейчас один интерес — помочь тебе, Джон, — заявила она, погладив Эйса, который ласково прижался к ее ноге.

— А он быстро поправляется, — заметил мужчина. — На днях резвился наравне с другими собаками.

— Да, быстро! — Лицо девушки осветилось счастливой улыбкой. — Даже быстрее, чем я… Ну, давай же, объясняй, чем тебе помочь.

Вместе они управились всего за час. Бумажная работа совсем не показалась Мелоди скучной, наверное, оттого, что раньше она почти никогда ею не занималась, или же оттого, что делала это в приятной компании. И то и другое было для нее новым опытом.

Впервые после потери родных нежность и забота обрели для нее человеческое воплощение. Мелоди, как всегда рассудительная, не спешила безоглядно доверяться этому новому ощущению, сколь бы приятным оно ни было. Но она наслаждалась им, зная, что все проходит. Пройдет и это, оставив после себя очередную рану на сердце.

За годы потерь и одиночества Мелоди уже так привыкла к неизбежности ран, что заранее готовила себя к появлению новых. Вся ее жизнь была отмечена потребностью в дружеской поддержке, человеческой теплоте, общении, понимании, в деньгах, наконец. И своим единственным достижением она считала то, что научилась обходиться без всего этого. Но всякий раз, когда в ее жизни начинали происходить какие-то перемены, появлялась и надежда. С этим она ничего не могла сделать, заранее предвидя и разочарование.

Вновь вспыхнувшая надежда ломала ее сопротивление, заглушала полос холодного рассудка. Она в очередной раз подчинилась ей. И не заметила, как обнаружила себя сладко воркующей на груди у Джона.

Девушке казалось, что она вновь стала ребенком, так бережен с ней он был, так обходителен. Они целовались, они сжимали друг друга в объятиях, они любовались друг на друга, долгое время не произнося ни слова.