Терри Лоренс - Свет в ночи

— Не впутывайте в это моего брата.

— Он отправил лекарство в другой штат. Причем очень сильное наркотическое средство.

— Чтобы оказать помощь одному из ваших агентов.

— В тот момент он этого не знал.

— Ах, вы…

— Мисс Бернард, вы готовы нам помогать?

— Она уже нам помогает! — с возмущением проговорил Бен.

— То, о чем говорю я, продлится гораздо дольше, чем два дня. Я бы хотел, чтобы вы позволили мистеру Ренфилду остаться здесь на некоторое время.

— Что?! — Бен никак не ожидал такого поворота.

— Остаться? — прошептала Бриджет и бессильно опустилась на кровать, едва слыша, что говорит ей Стоунсмит.

— Ваш дом идеально расположен, чтобы наблюдать за тем, что происходит на озере днем и ночью. Я надеюсь, что кое-кому из местных известно, что вы поселились здесь?

— Я из этого тайны не делала.

— Прекрасно. Тогда никто не удивится свету в окне и подъезжающей и уезжающей машине. Однако никто не должен знать о том, что здесь находится мистер Ренфилд. Вам необходимо быть очень осторожной в разговорах с посторонними: следите, с кем вы говорите и о чем.

Бриджет смотрела на гостя растерянным взглядом. Она чувствовала себя нелепо хрупкой, словно сделанной из глины. Все казалось совершенно нереальным, включая и совершенно неуместную радость, которая разливалась по ее телу, и торжествующий шепот у нее в голове, повторявший слова: «Он остается!»

Бриджет поспешила притушить свою радость холодным душем реальности. Все оказалось ненастоящим, начиная с их поцелуя и кончая «забытыми» сигаретами Карвилла. Надо будет не забывать об этом, когда ей в следующий раз вздумается откровенничать с мистером Беном Ренфилдом.

Почувствовав ее неуверенность, Бен шагнул к ней, но она отрицательно замотала головой. Он остался на месте.

— Вы нам поможете? — спросил Стоунсмит. — И, что еще важнее, вы дадите нам слово, что сохраните все в тайне?

— Можете мне поверить, — с трудом выдавила она, — я больше не совершу такой ошибки, как сегодня, когда я поверила вам.

— Тогда прошу вашего позволения обсудить наедине с моим агентом кое-какие детали.

— Ради Бога.

Она вышла из комнаты, и весь ее вид говорил об обиде и возмущении.

— Мне очень жаль.

Бриджет пожала плечами, не переставая застилать постель чистым бельем.

— Похоже, что у тебя не было права голоса.

Время шло к вечеру, а она все еще не начинала работать. Почти два часа ушло на то, чтобы перевести Бена из первой спальни в главные угловые апартаменты. Она принесла ему чистых полотенец в ванную и смену одежды из чуланов. Он едва это заметил. Натянув бежевые фланелевые брюки по моде двадцатых годов, он даже не потрудился надеть подтяжки. Они так и свисали вниз, пока он всматривался в свою новейшую подзорную трубу.

Прежде Бриджет совершенно не нравились чересчур широкие джинсы. По ее мнению, это была очередная молодежная мода, рассчитанная на то, чтобы приводить родителей в отчаяние. Но на Бене мешковатые брюки смотрелись. А с другой стороны, что бы на нем не смотрелось? От его широких обнаженных плеч глаз нельзя было отвести — и это еще было преуменьшением. Широкая полоса бинтов вокруг грудной клетки не могла скрыть, насколько у него тонкая талия. Обвисающие с его узких бедер брюки подчеркивали поджарую стройность скрытого под ними тела, не говоря уже о белой резинке шортов. Вот они-то были впору в отличие от всего остального.

Она представила себе, как он смотрелся бы без «всего остального».

— Ох!

— Что с тобой?

Бриджет попрыгала на одной ноге, поджав другую, пальцы которой ушибла о кровать.

— Какой идиот придумал делать кровати на ножках?

Он нахмурился и снова начал рассматривать окрестности в подзорную трубу.

— Я вижу всю береговую линию от мыса Кивиноу до маяка Бет Гриз. Если бы я знал, что у тебя есть такой наблюдательный пункт, я бы уже давно сюда перебрался.

— И с чего это я бы пустила тебя в мою спальню?

Это ее спальня? Бен повернулся назад. Для человека с трещиной в ребре — не слишком разумное движение. Бриджет успела увидеть гримасу боли на его лице и поспешно отвела глаза. Ушибленная нога и сломанные ребра. Что они за парочка!

Она заправила второй край простыни. Ей все еще казалось, что она недостаточно хорошо натянута. Чего нельзя было сказать о ее нервах.

Оторвав взгляд от Бриджет, Бен оглядел золотистые стены и одну поверхность, оклеенную старыми обоями. Он заметил настольные лампы с бахромчатыми абажурами и муслиновый полог, превративший ее старинную кровать в откровенно женский предмет мебели. Восточный ковер в пастельных тонах лежал на натертом паркетном полу между двумя расписными туалетными столиками.

Кровать стояла под углом к стене, чтобы скрадывать квадратную форму комнаты в башне. Лежа на ней, можно было смотреть на озеро из окон всех трех сторон. Ее комната! Почему он сразу этого не заметил? На подоконнике в вазах стояли полевые цветы. В воздухе витали ароматы, явно принадлежащие ей.

— Ты сама передвигала кровать?

Бриджет пожала плечами:

— Без матраса она не слишком тяжелая.

— В твоем состоянии…

— Я в прекрасном состоянии, спасибо большое. Я не устояла перед видом. — Она кивнула на центральное окно. — Выходит прямо на восток. Лучшего способа проснуться не бывает.

— А где же ты будешь просыпаться завтра утром?

Оба постарались не обращать внимания на то, как двусмысленно прозвучал этот вопрос.

— В комнате по соседству. Вид тот же, только не из башни.

— Свет после полуночи не зажигать. И никаких изменений в распорядке дня.

— Да, мистер Ренфилд. Я проинструктирована, — сухо ответила она.

Они стояли по обе стороны кровати, глупо уставившись на туго натянутые простыни. Если на кровать бросить монетку, она, похоже, подскочит.

— Еще что-то нужно?

Ее тон говорил о том, что он — ее подопечный, чьи поручения и просьбы для нее равносильны приказу. Ее завербовали — это значит, что между ними должны установиться официальные отношения. Правительство в лице мистера Бена Ренфилда потребовало жилье и питание. Сколько бы его визит ни продлился, между ними не будет места необузданным желаниям или необъяснимому томлению. У нее есть работа. И у него тоже.

— Что-то еще? — отрывисто повторила она.

На какую-то долю секунды по его лицу пробежала тень, словно от облака, бегущего над озером. Он повернулся к окнам квадратной башни и выволок на место кресло. Его рука задержалась над блокнотами, календарем, картами озера и окружающих районов. Он погремел горстью карандашей, которые она ему принесла.

— Я не думал, что останусь.

— Не похоже было, чтобы тебе хотелось остаться.

Было неприятно сознавать, что она права. Бриджет решила, что именно это чувство сейчас главное — обида. Не желание, не неловкость двух людей, наконец оставшихся наедине. Чистая обида заставляла ее избегать взгляда Бена и суетиться, словно к ней на уик-энд наехало сто гостей, а не всего один.