Нэнси Грин - Тайные узы

— Алло! — Она нажала кнопку соединения.

— Привет, — ответил знакомый голос.

Стефани вздрогнула. Она, конечно, знала, что когда-нибудь им придется поговорить. Но все же не рассчитывала, что он застанет ее в такой неподходящий момент. Ее только сегодня перевели в другую палату. И она наслаждалась просмотром телевизора.

— Что тебе нужно, Герберт? — сухо осведомилась Стефани.

— Прости меня, Стеф, — глухо произнес он.

Стефани замерла.

Герберт просит прощения? Такого никогда не было!

— За что ты извиняешься? — все же решила уточнить она.

— Мне кажется, ты и сама знаешь за что, — мягко ответил он. — За то, что не позволял вам с Трейси видеться, за то, что вел себя как последний эгоист. Мне больно сейчас думать об этом.

Стефани рассеянно покосилась на экран работающего телевизора. Шло какое-то веселое шоу, и его участники беззвучно покатывались со смеху.

— А что изменится, Герберт? — поинтересовалась она. — Разве тебе нужно мое прощение? Зачем?

Он некоторое время молчал, прежде чем ответить.

— Просто я вдруг понял, как отвратительно повел себя по отношению к тебе. Я был так зол. Мне казалось, что ты хорошо устроилась, живя в богатстве и роскоши… что бросила нас ради денег.

— Герберт, — прошептала Стефани, — какой же ты дурак!

Он недовольно засопел в трубку.

— Знаешь, — с грустью в голосе продолжила Стефани, — когда-то я очень ждала, что ты одумаешься и попросишь прощения. И мне казалось, что именно с этого момента моя жизнь даст новый виток… — Она немного помолчала, собираясь с мыслями. — Но шли годы. Ты очень скупо информировал меня о жизни Трейси. И я все узнавала от детективов.

— Черт! Я знаю, что был жесток! — в отчаянии воскликнул он.

— Да, ты был жесток! — подтвердила Стефани. — А я… я могла отобрать у тебя Трейси. Но не стала этого делать. Несмотря на то что несколько раз Йен почти убедил меня в обратном. Я знала, что ты ее очень любишь, и просто не смогла переступить эту черту.

— Что ты хочешь, чтобы я сделал, Стеф? — с горечью поинтересовался Герберт.

Она вздохнула. Ей вдруг стало легко и хорошо.

— Ничего мне не нужно, Герберт, — прошептала она. — Ничего мне не нужно.

Он не догадался, о чем она пыталась ему сказать. Он никогда ее не понимал. И до сих пор ничего не изменилось.

— Я хочу, чтобы ты простила меня, — неуверенно пробормотал он.

Стефани грустно улыбнулась.

— Ты, как всегда, ничего не понял, — вздохнула она. — Я давно простила тебя, Герберт. Очень давно. Прощай… — Она отключила телефон.

Взяв в руки дистанционное управление, Стефани прибавила звук телевизора и с увлечением начала смотреть шоу, которое там показывали, мысленно отмечая плюсы и минусы разворачивающегося на экране действия.

Герберт положил трубку и задумался.

— Что-то не так? — раздался за его спиной робкий голос.

Обернувшись, он увидел Летицию, которая незаметно приблизилась к нему.

— Я звонил ей, — тихо произнес Герберт. — Я очень виноват перед ней и хотел извиниться.

Легация широко распахнула глаза. Она не верила своим ушам.

На протяжении многих лет она пыталась объяснить мужу, что тот не прав, что Стефани, приходясь Трейси матерью, имеет все права на встречи, что нельзя изолировать мать и дочь друг от друга. Но Герберт был неумолим.

Стефани очень обидела его. И он намеревался отплатить ей той же монетой. В тот момент он даже не подозревал, что его месть окажется настолько ужасной.

И Летиции пришлось подчиниться. Она любила Герберта, обожала Трейси. И подумала, что раз так складываются обстоятельства, то все равно надо жить дальше.

Она стала матерью Трейси. Хотя иногда ей очень хотелось рассказать девочке всю правду о ее рождении. И с каждым годом чувство вины перед приемной дочерью становилось все больше. Летиции все труднее было держаться в присутствии Трейси. И она вздохнула с некоторым облегчением, когда девушка поступила в университет и уехала. Ей тяжело было расставаться с Трейси. Но на тот момент это было лучшее, что могло произойти.

Герберт же все эти годы держался словно скала. Он напоминал даже не скалу, а холодный айсберг, лишь только речь заходила о том, чтобы открыть дочери истину. И в конце концов Легация уразумела, что в этом вопросе она никогда не сможет повлиять на решение мужа.

Но вот наступил тот миг, когда Трейси позвонила и сообщила, что уезжает в командировку в Лос-Анджелес. И Герберт выяснил, на кого она будет работать. Позвонив Стефани, он долго ругался и отстаивал свою точку зрения.

Летиция видела, как он разозлился после этого разговора. Она понимала, что Герберт боится потерять дочь. Он столько лет трясся за иллюзорное благополучие, что, когда его тайна оказалась под угрозой раскрытия, рвал и метал.

Давно Летиция не видела мужа в таком состоянии. За последующие недели он весь извелся. Он звонил дочери, отвлекая ее от работы. Он расспрашивал ее о том, как она проводит время. Он изображал из себя заботливого отца, но Летиция замечала, что он следит за тем, как бы Трейси и Стефани не сблизились. И когда это оказалось неопровержимым фактом, а Трейси взахлеб рассказывала о том, как она провела время в компании старшей подруги, Герберт не выдержал. Он взял билет на самолет.

— Я поеду и разгоню эту богадельню! — заявил он на робкую попытку жены удержать его. — Ты ничего не понимаешь! Стефани сейчас представит ситуацию в выгодном для себя свете! Трейси возненавидит нас!

Летиция лишь вздохнула. Она не стала говорить мужу, что Стефани не нужно для этого извращать факты. Герберт и так повел себя в этой ситуации совсем не по-мужски.

Проводив Герберта, Летиция пребывала в прострации. Она звонила мужу, но тот был немногословен, обсуждая лишь общие темы и не касаясь в разговоре того, что больше всего интересовало Летицию.

И вот он вернулся. Еще более молчаливый и неразговорчивый. Он передвигался по их небольшому дому словно тень. И был очень задумчив.

Летиция старалась не затрагивать животрепещущую тему. Однако ей было тяжело бороться с самой собой. Видя, как муж превращается в непонятно кого, и в то же время не имея возможности выяснить действительное положение вещей и, возможно, оказать помощь, Летиция чуть не впала в депрессию.

И вот Герберт позвонил. Она слышала только вторую часть разговора, но поняла, что беседа не была такой уж приятной.

— Что она ответила? — мягко поинтересовалась Летиция, приближаясь к мужу и обнимая его.

Герберт вздохнул.

— Она сказала, что давно уже простила меня, — глухо произнес он.

Летиция грустно улыбнулась.

— Она очень тебя любила, — прошептала она.

— Нет, — отмахнулся он. — Она любила своего мужа Йена. До меня ей все эти годы не было никакого дела.