Люси Рэдкомб - Самая большая ошибка

— Ты считаешь непристойным естественное восхищение при виде красивой груди? Может, поэтому твой жених и стал смотреть на сторону, — безжалостно предположил он.

Бессердечность его замечания увеличила и без того сильное желание разразиться слезами боли и ярости. В небесно-голубых глазах Реда таились лишь холод и лед, но гордость заставила ее сдержаться. Удовольствие от пощечины сойдет на нет, так как он, без сомнения, ответит ей тем же. В далеком детстве она уже пыталась сделать это, а некоторые вещи никогда не забываются.

— Моя личная жизнь тебя не касается.

— Конечно. Давай, поднимайся с колен, крошка, — мягко промурлыкал он.

— Ты, конечно, получаешь удовольствие от ситуации, — обвиняла она дрожащим голосом. — Я только что…

— …Обнаружила, что твой жених предпочитает тебе старшую сестру. — Он закончил фразу и пожал широкими плечами. — Зачем же так волноваться? Ты только что слышала — Женни готова принести себя в жертву на алтарь сестринской любви. — Ред хмыкнул. — Неприятная ситуация, но ты можешь промолчать и сделать вид, что ничего не случилось.

— Ты думаешь, я так и поступлю? — недоверчиво задохнулась она.

Ред внимательно изучал лицо Кэтрин.

— Действительно, я думал, что ты проглотишь наживку. Однако у тебя очень взрывной темперамент, Кэт, — заметил он.

На лице Реда читалось странное выражение, смысл которого не доходил до нее, но ведь он был достаточно искусен, чтобы скрывать мысли. Это искусство оттачивалось на протяжении многих лет…

Что-то в его голосе, сделавшем нажим на слове "взрывной", вызвало холодок, пробежавший по спине; бархатные модуляции сумели придать голосу Реда странный чувственный смысл.

— В отличие от прежних времен я стараюсь сначала думать, а лишь потом действовать, — хриплым голосом отозвалась Кэтрин.

Для него это было развлечением, возможностью наблюдать за страданиями одного из членов семейства Келвей. Ред никогда не пытался скрыть своей неприязни к их семье, и она не думала, что он сделает для нее исключение.

— Жаль, я всегда считал твою непосредственность очень симпатичной. Видимо, Карл способствовал развитию корыстных черт твоего характера. Возникает ужасная мысль, крошка, ты все больше становишься похожей на свою мать…

Она бесстрастно слушала его. Странно, что в такой тяжелый момент Кэтрин пришлось обратиться именно к Реду. Нельзя было даже назвать это "хватанием за соломинку", потому что с Редом она никогда не могла быть уверенной, потопит он ее или поможет выплыть; его побуждения оставались для нее всегда тайной, хотя она и знала его всю жизнь. "Явный признак душевного неблагополучия, — подумала она с усмешкой, — искать общества такого человека". Может быть, броситься в объятия матери и поделиться с ней своими невзгодами? На самом деле она никогда так не поступала: всегда существовала вероятность испортить материнское платье или прическу. Что же ей делать? Разорвать помолвку?.. Одна эта мысль вызвала горькую усмешку. Мать посчитает это верхом безумия, каковы бы ни были причины: что скажут окружающие?!

— Смешно?

Кэтрин почти призналась ему в своих мыслях; он мог оценить шутку по достоинству. "Приличия должны быть соблюдены любой ценой!" — вот мнение ее матери.

— А что мне остается? — предположила она, широко разводя руки. — В конце концов, твой приезд не будет бесполезным. Подумай о скандале, который разразится, когда я заявлю, что свадьба не состоится! Вот ты и развлечешься!

Ред уселся на поваленное дерево, и она вдруг осознала, что убежала на самый берег реки; огни дома сверкали сквозь деревья.

— Значит, ты не собираешься бороться за него? — произнес он, не обратив внимания на ее сарказм.

— Бороться? — откликнулась она. — Ему нужна моя сестра, — напомнила Кэтрин надтреснутым голосом.

Воспоминание о случившемся заставило ее сердце сжаться; казалось, вокруг пустота, а окружающий ландшафт превратился в незнакомый и пугающий. Неужели я была так слепа? — спрашивала она себя снова и снова. Гнев, частично направленный и против себя самой, опять зажег огонь в крови. Она поднялась и начала шагать по мокрой траве. Ложь, обман… Где же истина? Нравилась ли она ему когда-нибудь?

Кэтрин в отчаянии стиснула руки, и пальцы ее побелели.

— Это была ошибка, — пробормотала она, обращаясь к себе, но в голосе не было убежденности, просто чувство отчаяния. — Мне потребовались недели, чтобы дать свое согласие. И вот результат! Значит, мое умение разбираться в людях — ничто?

— Перестань, Кэт, не было ничего случайного. Твой Карл прекрасно знает, что делает, и Женни тоже, несмотря на слезы и раскаяние. Они понимали, что значит их поведение, но не остановились, — резко добавил Ред.

— Вспомни, как я защищала Карла, и можешь гордиться собой, что оказался прав. — На ее лице отразилась ярость, требующая выхода; она повернулась и уставилась на него с вызовом: — Можно подумать, что я ждала обмана, — видит Бог, я сталкиваюсь с враньем ежедневно. Мои родители живут под одной крышей лишь ради приличия… Я думала, моя семейная жизнь будет иной…

— Хочешь — верь, хочешь — нет, но я совсем не ожидал такого драматического развития событий, — произнес Ред. — Но раз это случилось, что ты собираешься делать? Будешь ли ты за него бороться? — настаивал Ред.

Кэтрин была удивлена и вопросом, и необычным тоном его голоса.

— Он мне не нужен, — гневно ответила она.

— Ты его любишь?

— Не будь смешным — я собиралась выйти за него замуж.

— Это не ответ: люди вступают в брак в силу множества различных причин… — Он стряхнул сухой лист со своих брюк и выжидающе смотрел на нее из-под густых ресниц.

— Женни любит его, — чуть слышно произнесла она.

— В конце концов, ты можешь позволить гневу Скотта пасть на ее голову; ты останешься невиновной, ибо ты — пострадавшая сторона. Женни оскорбила тебя… Ты понимаешь, она ведь не сможет наслаждаться счастьем за счет своей сестры. В ней слишком силен инстинкт мученичества.

Кэтрин нахмурилась от его насмешливого тона, но поняла, что в этих словах есть доля правды. Ее охватило чувство яростного удовлетворения — прекрасно!

— Я уверен, что симпатии будут на твоей стороне, как только детали выплывут на свет Божий. Ты прекрасно отомстишь своей старшей сестре. К тому же ты даже не любишь Карла, не так ли?

Его слова были как пощечина, они эхом прозвучали в пространстве.

— Как ты смеешь?.. — начала она.

— Побереги свой учительский тон для тех, на кого он может произвести впечатление, крошка, — мягко посоветовал Ред. — Твоя сестра только что похитила твоего жениха, а сам он втоптал в грязь твою гордость, что весьма больно. Однако твоя реакция — это не реакция девушки, чье сердце разбито, поэтому не жди от меня жалости.