Сидни Ламберт - Завидный жених

Как она и думала, отказ нисколько не смутил его.

— Тогда, может быть, в другой раз? Я слышал, вы живете в Монреале. Возможно, вам неизвестно, но я каждую неделю приезжаю туда.

На самом деле ей действительно мало что было известно о принце Марио до сегодняшнего дня. Он не искал славы. Но одна супружеская чета коннозаводчиков из Торонто, которая также была в гостях у принца, с удовольствием просветила ее, пока он отлучился, чтобы вручить приз победителю в утренней скачке. Гейл знала, что ему тридцать два — тридцать три года, у него в Канаде есть поместье где-то возле Торонто. За последние десять лет он весьма преуспел в разведении породистых жеребцов. Семейство ди Сан-Пьетро разводит породистых скаковых лошадей по всему миру. У них есть владения в Италии, Великобритании и в Америке. Однако принц Марио отвечает исключительно за канадский филиал.

Ей также осторожно намекнули, что принц считается признанным сердцеедом и великолепным любовником. Интересно, чего они добивались — хотели ее предостеречь или, напротив, привлекали ее внимание? Возможно, знакомые хотели раздразнить ее аппетит. Наверное, они думают, что, услышав про любвеобильность принца, любая девушка тут же захочет лично выяснить, вправду ли он так хорош, как о нем говорят. Если так, сплетники понапрасну теряют время. И принц тоже.

Гейл почти с нетерпением ждала того момента, когда сможет открыть принцу глаза на его ошибку.

— Завтра днем я буду в Монреале, — сообщил он учтиво, однако не сводя с нее взгляда. — По пятницам я играю у себя в номере в покер с друзьями, а по субботам хожу на скачки. Вообще-то я домосед. Сейчас я выбрался в Торонто только потому, что в третьем забеге участвовала моя лошадь. Во вторник, кстати, другая моя лошадь бежала в Кубке Канады. К несчастью, ни та, ни другая не выиграли.

— Какая жалость, — протянула Гейл без малейшего сочувствия в голосе.

Однако он, казалось, ничего не заметил. Может быть, просто принимает как данность то, что любая женщина с замиранием сердца ловит каждое его слово, чувствуя себя польщенной проявленным к ней интересом?

Гейл едва не рассмеялась. Сегодня принцу Марио предстоит испытать нечто новое в отношениях с противоположным полом. Ему предстоит пережить… отказ!

— Вы будете свободны в воскресенье вечером, чтобы поужинать со мной? — Он, как она и предполагала, проявил настойчивость. — Или у вас дела, которые задержат вас здесь, в Торонто?

— Нет. Завтра утром я вылетаю в Монреаль. Но в воскресенье вечером буду занята и не смогу поужинать с вами. Мне очень, жаль, — равнодушно добавила она.

Принц недоуменно нахмурился.

— У вас дела?

— Нет, — сухо отрезала она.

Он нахмурился еще больше и, кажется, растерялся.

— У вас есть возлюбленный, и он будет против, если вы примете мое приглашение? Или, может быть, тайный покровитель?

Гейл готова была взорваться. Ее раздражала не только его напыщенная манера говорить. Злило предубеждение. Ну почему в деле обязательно должен быть замешан другой мужчина? Принц даже не допускает мысли о том, что она, она сама, вовсе не считает его неотразимым и просто не хочет ужинать с ним! Однако более всего ее возмутило его последнее предположение. Он считает, что она с большой вероятностью может быть любовницей какого-нибудь толстосума.

— У меня нет ни возлюбленного, ни, как вы выражаетесь, покровителя, — сухо ответила Гейл. — Дело в том, ваша светлость, что для вас я никогда не буду свободна. Я не пойду ужинать с таким человеком, как вы, поэтому, пожалуйста, не трудитесь и не просите меня больше.

Принц вспыхнул, глаза его сразу же стали жесткими, твердыми, как черное дерево, а брови сдвинулись, как тучи перед бурей.

— С таким человеком, как я? — резко переспросил он. — Могу ли я поинтересоваться, что конкретно вы имеете в виду?

— Конечно, поинтересоваться вы можете, — холодно сказала она, — но ответа вы не получите.

— Но я имею право узнать, почему вы так грубо меня осадили!

Ярость, которую Гейл долгие годы сдерживала внутри себя, прорвалась наружу, словно лава из вулкана.

— Право?! — переспросила она и тут же вскочила на ноги. — Там, где речь заходит обо мне, вы никаких прав не имеете. Вы попросили меня поужинать с вами. Я отказалась. Вы настаивали, и я недвусмысленно дала понять, что мне неприятны ваши знаки внимания. Не думаю, что повела себя с вами грубо. У меня тоже есть права. Я не желаю, чтобы мне докучали испорченные и надменные мужчины, которым в своей жизни почти не доводилось слышать ни одного отказа! Мой ответ вам — «нет», и он останется неизменным. Так что примите к сведению, принц Марио: если вы попытаетесь снова связаться со мной, я обвиню вас в сексуальных домогательствах!

Гейл круто повернулась на каблуках и побежала вниз по ступенькам. Прочь отсюда! Она почти ожидала, что принц попытается ее задержать, и испытала облегчение, поняв, что он не собирается ее преследовать. Руки сжимали сумочку так, что костяшки пальцев побелели от напряжения, однако у нее, как говорится, руки чесались влепить ему хорошую пощечину. Словесной схватки было явно недостаточно.

Добежав до стоянки, Гейл немного успокоилась. Но, когда она включила зажигание, руки у нее все еще дрожали.

Внезапно перед ее мысленным взором всплыло потрясенное, перевернутое лицо принца, и она невольно застонала. Пожалуй, она все же далеко зашла. Слишком далеко!

Обычно она отказывала домогающимся ее мужчинам куда вежливее и тактичнее. Однако что-то во внешности принца Марио толкало ее на самые дерзкие выходки. Что же? Трудно сказать. Наверное, ее возмущало то, что он так надежно защищен со всех сторон. И богатством, и внешностью Бог его не обидел. Мало какая женщина может ему противостоять. Боже, какие у него глаза!

Наверное, принцу удалось соблазнить столько глупеньких канадских девчонок, что он просто не был готов к отказу. От таких мыслей кровь забурлила у нее в жилах. Выезжая со стоянки задним ходом, она чуть не врезалась в другую машину. Какой-нибудь дюйм — и… Гейл мысленно обругала себя, насильно заставила себя успокоиться и лишь потом снова завела мотор. Меньше всего ей сейчас хочется попасть в ДТП. В понедельник ей нужно лететь на Канары — там снимают рекламу для обложки спортивного журнала.

Прекрати думать о нем, твердила она себе, выезжая на шоссе на относительно невысокой скорости. И прекрати винить себя. Богатые аристократы устроены по-другому, нежели простые смертные. Они эгоисты и привыкли поступать, как их левая нога захочет, — их так воспитывали. Сегодня ему захотелось тебя. Но — редкий случай — он не получил желаемого. Подумаешь! Он все равно пойдет ужинать — и потом спать — не один. Найдется другая дура, которая потешит его самолюбие и удовлетворит его желания. Тебе не нужно за него волноваться. И думать о нем тоже не нужно.