Кейси Майклс - Трудный выбор

Напрасно, его там ничего не ждало. Отсутствие Джил было необъяснимо, но Тед утешился мыслью, что, очевидно, она выскочила ненадолго — купить ему еще один подарок, прежде чем закроются магазины. Засунув в рот сразу несколько имбирных печеньиц, Тед подхватил вещи и поднялся наверх, чтобы переодеться, прежде чем Джил вернется домой.

Спустился он минут через двадцать — волосы все еще мокрые после душа — и, набрав полные руки подарков, привезенных из Сан-Франциско, направился в гостиную.

— Вот это да! — воскликнул он, заметив свою детскую коробку с елочными украшениями, про которую давно позабыл.

Став на колени, чтобы положить под елку свои подарки, с трудом удерживаясь от соблазна потрясти или взвесить на ладони те, что уже там лежали, Тед принялся перебирать украшения, которые были в коробке. Каждое из них, стоило ему взять его в руки, вызывало воспоминания о детстве, о родителях и радостных рождественских днях, проведенных вместе с ними.

Держа в руке пластмассовый бейсбольный мяч с опоясывающей его надписью «Детройтские тигры», Тед пошел в кухню и тут услышал в двери щелканье ключа.

— Вояка, — начал он, еще не дождавшись, когда откроется дверь, — не могу передать, как я рад был увидеть эти старые елочные игрушки!.. Я и не помнил, что сунул их здесь куда-то и… Джиллиан ! — Он остановился как вкопанный. — Что, ради всего святого?..

— Добро пожаловать домой, любимый, — приветствовала его Джиллиан робко, почти со страхом, в то время как Барбара кинулась выдвинуть для нее кресло, а затем велела подруге, что было вовсе не обязательно, сесть в него.

С трудом добравшись до кресла, Джиллиан протянула костыли Теду, который механически взял их, и села, указывая рукой на пластмассовую «воздушную шину», покрывающую ее левую ногу от лодыжки до исцарапанного колена.

— Смотри, Тед, какой подарочек я получила на Рождество, — весело продолжила она, — и мне даже не пришлось просить об этом Деда Мороза.

— Я думала, здесь будет теплей, — сказала Джиллиан. Тед подложил ей под больную ногу подушку и оперся о перила балкона. — Градусов шестнадцать-семнадцать, не больше. Разве мы не в «солнечной Калифорнии»?

Тед улыбнулся.

— Мы в солнечной Калифорнии, Вояка… но не на Майами-Бич. На калифорнийском побережье морской климат — здесь прохладное лето и теплая зима. Хотя кто-то при мне удивлялся, что в этом году еще не было морозов.

— Я не знала. Удивительно. Хорошо, что ты укладывал мои вещи, дорогой, не то бы я сейчас замерзла, хоть и светит солнце. А теперь мне чудесно. Я тебе уже говорила, как мне нравится этот тренировочный костюм?

— Говорила, — ответил Тед, с улыбкой глядя, как Джил поглаживает рукав куртки такого же темно-зеленого цвета, как и брюки, — но можешь сказать снова, если хочешь. Я не перестаю гордиться тем, что сам выбрал его. Видишь ли, у меня совсем нет опыта приобретения рождественских подарков для женщин… Если припомнить, то последний раз я покупал их очень давно. Это была сковорода для матери… Не очень романтическая покупка… Ты уверена, что тебе удобно, Вояка? Я могу достать еще одну подушку, если надо. Знаешь что, я принесу, а ты сама решишь, нужна она тебе или нет. — И, пройдя мимо жены, Тед проследовал в гостиную.

Джиллиан улыбнулась ему. С той самой минуты, как она появилась на костылях в кухне их аллентаунского дома и преподнесла ему «подарок» — вывихнутую, к счастью, не сломанную лодыжку, — Тед держался изумительно.

Он взял на себя украшение елки, приготовил первый рождественский семейный обед… и делал все без единого слова жалобы. Он даже не сказал ей, что она никогда не поскользнулась бы на льду, если бы жила с ним в Сан-Франциско, потому что в Сан-Франциско не бывает льда на улицах… И уж точно не бывает снежных бурь.

Спустя три дня они перебрались в Калифорнию, где Джил решила остаться до конца рождественских каникул, которые в школе Бэрда длились три недели. Стив находился в рейсе и должен был вернуться только накануне Нового года и тут же улететь к родителям в Хьюстон, так что весь дом был к их услугам, а ее «воздушная шина», как оказалось, почти не мешала превратить этот промежуточный эпизод во второй медовый месяц.

И в довершение всего Тед был так внимателен, так заботливо ухаживал за ней — подобного удовольствия Джиллиан была лишена с детских лет! Помнится, последний раз что-то похожее она испытывала в двенадцать лет, когда заболела инфлюэнцей и мать не отходила от нее ни на шаг, то взбивая подушки под головой, то пичкая домашним куриным бульоном…

Заметив внизу старика, выгуливавшего собаку, Джиллиан подумала о Синдбаде. Она была так благодарна Барбаре и Питу, которые вызвались присмотреть за ним.

— Избалуют они его к тому времени, как я вернусь, — тихонько проговорила она.

— Кого избалуют, дорогая? — спросил Тед, вновь появляясь на балконе с подушкой, взятой с кровати. — Уж не меня ли? Да, верно, меня. Когда твоя нога заживет, ты в свою очередь начнешь надрываться за двоих — разложишь по алфавиту приправы («п» стоит перед «р», не забудь; сейчас у меня только и есть что «с» — соль и «п» — перец), выгладишь мою форму и станешь кормить меня очищенными дольками грейпфрута, в то время как я буду нежиться на ковре, положив голову тебе на колени.

— Как бы не так! Ты получишь собственную голову на серебряном блюде, если хоть словом заикнешься о том, чтобы я возместила твои заботы. Не забывай: ты, как преданный муж, делаешь все это из любви к своей обожаемой женушке. Хотя форму твою я, пожалуй, могу погладить… если ты мило попросишь. И нечего сидеть с подушкой в руках… положи ее под себя, тут все еще сыро после дождя.

— Хватит меня отчитывать. — Тед продолжал сидеть на полу, обхватив колени руками и улыбаясь Джил. — Вот смех, я вдруг почувствовал себя давно женатым человеком. И сказать тебе правду, эти слова клятвы: «…в болезни и в здравии» — имеют смысл. Я рад, что настоял на твоем приезде сюда, рад, что ты будешь со мной, пока снова не станешь на ноги в буквальном смысле. Как ты думаешь, ты поправишься к обеду? А то мне страшно надоело то, что я готовлю.

— Ты — готовишь? А что, хотелось бы узнать? Уж не вернее было бы сказать: подаешь на стол остатки от рождественского обеда?.. А еще вернее — подогреваешь в микроволновой печи вчерашний и позавчерашний завтрак… — Джил рассмеялась. — А я-то сидела и думала о том, какой у меня замечательный муж. Значит, три дня — твой предел для исполнения той части клятвы, где говорится: «…на горе и радость»? Но, сказать по правде, мне и самой бутерброды с ветчиной и пицца не лезут в горло. Если я дам тебе список, как ты думаешь, ты не заблудишься в ближайшем продуктовом магазине? Костыли не помешают мне зажарить курицу. И сварить картошку. И, может быть, сделать немного салата.