Кейси Майклс - Трудный выбор

— Боже, Джиллиан, как я по тебе скучал, и уронил чемоданчик на пол.

Джиллиан, не желая того, всхлипнула. Тед обнял ее и, крепко прижав к себе, припал к ее губам — страстно, жадно; на всей земле не нашлось бы силы, способной оторвать его в эту минуту от жены.

Они медленно закружились на одном месте, словно танцевали под музыку, слышную лишь им двоим. И продолжали свой странный танец, даже когда у Теда с головы упала фуражка; даже когда дедушка и бабушка встретили внука; даже когда измученная мать двоих детей презрительно фыркнула, проходя мимо Теда и Джил, в то время как ее муж жаловался, что в самолете плохо кормят, и интересовался, вкусный ли обед приготовила жена; даже когда старшая девочка с новой куклой в руках спросила у матери:

— Что эти двое делают, мамочка? Тете же больно!

Ее слова заставили Джиллиан наконец спуститься с небес на землю, и она неохотно высвободилась из объятий Теда.

Он взял в руки чемоданчик, который лежал на полу, и передал его Джиллиан, а на голову ей надел форменную фуражку, также быстро поднятую им с пола. Козырек фуражки Тед шутливо загнул под лихим углом и, с видом собственника обхватив жену одной рукой за плечи, повел ее к багажной «карусели», где их дожидался огромный чемодан. Схватив его свободной рукой, Тед направился вместе с Джиллиан к выходу.

— Скучала по мне? — спросил он, останавливаясь тут же за дверьми и целуя ее, прежде чем она успела ответить.

— Может быть, слегка, — поддразнила Джил и кинула ему ключи от машины, припаркованной на стоянке, почти у самых дверей. Удачная парковка была, пожалуй, единственным, в чем ей сегодня повезло. — Время от времени. В основном я была занята.

— Занята? Правда? Это звучит устрашающе. И какие же у вас были дела, миссис Хэккет?

Тед открыл заднюю дверцу и кинул туда вещи, прежде чем Джиллиан успела, сняв фуражку, скользнуть на переднее сиденье.

Она с нетерпением ждала, бесцельно играя его фуражкой, пока Тед сядет за руль и включит зажигание. Только тогда она ответила:

— О, то одно, то другое. Немножко одного, побольше другого. Работала на спортплощадке, сажала цветы, косила газон, пекла бисквит… — тут она улыбнулась ему, — и перестилала постель.

Тед повернулся к ней, держа руки на руле.

— Надеюсь, ты не сняла те розовые в цветочек простыни? Считается, что мужчины не обращают внимания на такие мелочи, но для меня весь этот месяц эти простыни играли немалую роль в моих мечтах.

Джиллиан почувствовала, что снова краснеет, как тогда с Барбарой. Но на этот раз причиной тому было не смущение и не тревога.

— Правда? Я была бы не прочь более подробно услышать про эти ваши мечты, мистер Хэккет. Скажите, а я не играла никакой роли в ваших мечтах?

Тед закинул руку за спинку ее сиденья и загадочно улыбнулся.

— Играла ли ты в них какую-нибудь роль? — повторил он вопрос. — Центральную, Вояка.

Джиллиан смежила веки, в то время как губы Теда прильнули к ее губам и она снова растворилась в сладкой истоме его поцелуев, изредка спрашивая себя, как это она могла подумать, будто у нее есть причины о чем-то волноваться.

Ее муж был дома.

— Я очень люблю тебя, дорогой. Ты хочешь знать, почему? Потому, что у тебя такие умелые руки…

Тед, наклонившийся над мотором ее машины, чтобы окончательно отладить новый, поставленный им вентиляторный ремень, поднял голову и посмотрел на жену.

Она стояла, облокотившись на левое крыло машины, подперев руками подбородок. Легкий ветерок развевал ее волосы, свободно падавшие до плеч и блестевшие в лучах утреннего солнца. На ней были лишь туго обтягивающие бедра белые шорты и ярко-розовый лиф без спинки и рукавов с завязками на шее. На губах Джил играла улыбка — «Я-знаю-о-чем-ты-ду-маешь-я-о-том-же», казалось, говорила она.

У уголков полных губ Джиллиан появились чуть заметные ямочки — те самые соблазнительные ямочки, которые Тед целовал этой ночью. Он целовал ямочки, губы, чуть заметную родинку на левой груди — каждый дивный уголок ее тела.

— Спору нет, женушка, ты умеешь выбрать подходящее время, — сказал наконец Тед с досадой и вожделением, так тряхнув головой, что прядь его угольно-черных волос упала на лоб.

— Спасибо, любимый, стараюсь, — весело ответила Джиллиан и, отойдя от машины, медленно, очень медленно пошла по выложенной кирпичом дорожке к задней двери дома. Прежде чем войти, она обернулась и бросила на Теда такой манящий взгляд, что, торопясь последовать за ней, он чуть не стукнулся головой о капот машины. Вытерев выпачканные руки о вылинявшие джинсы, сидевшие на нем как влитые, он хотел поскорей принять душ в тесной душевой кабине, к сожалению не дававшей возможности повторить шумную возню, которую они затеяли в ванной комнате мотеля в Си-Айл-Сити. А затем продолжить то, что они с Джил прекратили часа в три утра.

В их постели.

С той самой минуты, как они вошли в дом вчера вечером, Джил не переставала его поражать, играя одновременно роль преданной, любящей жены и прелестной обольстительницы. Они задержались в кухне всего на несколько минут, чтобы поставить приготовленный ею обед в холодильник. Съели они его позже. Значительно позже.

Да и тогда они не были особенно голодны, только едва притронулись к первому и второму, отдав должное одному десерту. Усевшись в гостиной на ковре, они слушали музыку и угощали друг друга: Джил клала Теду в рот — ягоду за ягодой — свежую клубнику, он подносил к ее губам бокал с шампанским, и она маленькими глотками запивала мягкий бисквит.

По мнению Теда, его приезд домой затмил самые смелые мечты, на которые он отваживался в долгие одинокие ночи в Сан-Франциско.

В кухне он настиг Джиллиан — она ставила в микроволновую печь стеклянную сковороду с остатками мяса и овощей — и, взглянув на часы, увидел, что уже половина первого.

— Голоден, милый? — спросила та и, нажав на несколько кнопок, повернулась к нему.

Тед смотрел на нее.

— Голоден? Да, я умираю от голода, — сказал он таким тоном, что у нее не было никаких сомнений в том, что он имеет в виду.

Джиллиан встряхнула головой, и ее ровно обрезанные до плеч волосы на мгновение закрыли ей щеки. Отчаянно заморгав ресницами, она прижала руки к груди — скромным холмикам, четко подчеркнутым корсажем.

— Сэр, мне чудится, вы имеете тайный любовный умысел насчет меня, бедняжки, — пролепетала она жалобным голоском.

— Намерения у меня самые честные, лопни мои глаза! — ответил Тед, решительно двинувшись по направлению к ней. Но, сделав шага два, он взглянул на свои перепачканные руки. Только душ, настоящий горячий душ мог смыть эту грязь! Театрально выставив вперед грязный палец, он остановился и произнес: — Оставайтесь на месте! Я вернусь раньше, чем вы думаете.