Мелани Милберн - Подари мне ночь

Во дворце дети примолкли, оглядывая роскошные залы с расширившимися глазами и приоткрыв от восхищения рот. Зал, где для них были накрыты столы, оказался празднично украшен. С потолка свисали гроздья разноцветных шаров, перевязанных лентами, чтобы дети могли взять с собой понравившийся им шар, когда праздник закончится. Столы ломились от мороженого, пирогов, сладостей, шоколада и пирожных.

Объявили о приходе Себастьяна, и Кэсси затаила дыхание, когда он вошел. Его взгляд на несколько мгновений задержался на ней, прежде чем он обратил внимание на детей, которым было велено приветствовать принца-регента стоя. Впрочем, Себастьян знаком пригласил детей сесть и стал переходить от стола к столу, совсем не по-королевски опускаясь на корточки, чтобы сказать два-три слова каждому ребенку и лично вручить подарки, которые ему подавал помощник.

Чем ближе Себастьян подходил к Сэму, тем сильнее нервничала Кэсси. Теперь-то ее тайна обязательно выплывет наружу! Руки у нее похолодели в ожидании того, что неизбежно должно было произойти с минуты на минуту. Однако же она сумела ободряюще улыбнуться Сэму, обернувшемуся, чтобы взглянуть на мать в поиске поддержки.

– Привет, как тебя зовут? – спросил Себастьян, подойдя к восьмилетней девочке, сидевшей рядом с Сэмом.

– Алексис, – бойко ответила та и повернулась к Сэму: – А это Сэм. Я открою его подарок. Он, может быть, даже с вами не поговорит, потому что он такой тихоня. И к тому же он иногда еще писается в штанишки.

Сердце Кэсси сжалось. Сэм покраснел и уставился в пол.

– Привет, Сэм, – как ни в чем не бывало приветствовал мальчика Себастьян. – Я уже несколько дней хотел с тобой познакомиться.

Сэм недоверчиво поднял голову.

– П-правда? – тихо спросил он, замирая от страха и надежды.

Себастьян искренне и тепло ему улыбнулся:

– Да, так как у нас с тобой есть кое-что общее. Мы оба любим рисовать. Мне понравился твой рисунок, который ты нарисовал специально для меня. Он лежит у меня в кабинете.

Сэм неуверенно улыбнулся.

– Но должен также признаться, что рисуешь ты лучше меня. Когда мне было столько же лет, сколько тебе, я рисовал гораздо хуже, – доверительно продолжал Себастьян. – И ты даже более смелый, чем когда-то был я. Я ужасно боялся не только разговаривать, но и встречаться с людьми. Впрочем, через некоторое время я привык. Думаю, чем чаще ты будешь встречаться с другими людьми, тем скорее к этому привыкнешь.

Кэсси хотелось обнять Себастьяна. Лицо сына сияло, его привычную робость как ветром сдуло.

Себастьян не обделил вниманием и подарками никого из детей, обязательно пытаясь разговорить тех, кто, как Сэм, от робости потерял дар речи. Это общение произвело магический эффект. Скоро атмосфера в зале действительно стала напоминать праздничную, дети говорили друг с другом, и то и дело слышался их счастливый смех.

Кэсси прилагала все силы, чтобы их пути с Себастьяном не пересеклись, но, когда он поговорил со всеми детьми, Кэсси не могла не заметить, как незаметно для всех, кроме нее, он стал приближаться к дальней стене, возле которой она стояла. Уйти так, чтобы это не бросилось всем в глаза, не представлялось возможным, и Кэсси пожалела, что не может стать невидимой, как кролик, который исчез в шляпе фокусника, невесть откуда возникшего перед детьми и привлекшего к себе все детские взгляды.

– Как тебе фокусник? – обратился к Кэсси Себастьян, остановившись рядом с ней.

Как раз в эту секунду фокусник вытаскивал из уха раскрывшего от удивления рот ребенка длинный шарф.

– Интересные фокусы, – вежливо сказала она.

– Детям, кажется, тоже нравится, – кивнул Себастьян. – Конечно, еще рано говорить, но, по-моему, праздник состоялся.

– Да, – согласилась с ним Кэсси совершенно искренне. – Тебе удалось организовать для детей настоящий праздник за столь короткое время. Впрочем, отдельное спасибо за это следует сказать твоим служащим.

– Думаю, им пришлось побегать, – кивнул Себастьян и повернулся к столу, за которым сидел Сэм. – Когда я был ребенком, мне больше радости доставлял не сам праздник, а его ожидание.

На несколько томительно долгих секунд между ними повисло молчание.

– Я хочу увидеться с тобой сегодня вечером, Кэсси, – вдруг сказал Себастьян, повернувшись к ней.

Кэсси поспешно отвела взгляд в сторону:

– К сожалению, я не могу. Уверена, ты понимаешь почему…

– Я понимаю только одно, – перебил ее Себастьян. – А именно: я хочу продолжить нашу связь. – Голос его был тверд и решителен.

Взяв Кэсси за руку, он повел ее за собой, откуда не было бы видно столов.

– Послушай меня, – достаточно властно, хотя и не без нотки нежности сказал он. – В этот раз нашу связь разорву я.

Кэсси вскинула голову, в ее глазах сверкнул вызов.

– Зачем тебе это нужно? Вчерашняя наша встреча была ошибкой. Зачем нам начинать все заново, Себастьян? Все уже в далеком прошлом.

– Мам? – услышал Себастьян позади себя встревоженный детский голос. В глазах у него вдруг потемнело.

Мама?..

Он повернулся и опустил глаза на темноволосого мальчика по имени Сэм. Тот смотрел на мать:

– Мама, я хочу в туалет, но не знаю, где он. Пойдем со мной?

Себастьян почувствовал себя так, словно его коснулся холодный ветер. Он вскинул глаза на Кэсси.

– Ты… мать Сэма?! – спросил он совершенно чужим голосом.

Лицо Кэсси стало белым как полотно, в глазах плескалась паника.

– Я… – Голос у нее сорвался. – Я с-собиралась тебе сказать, но…

Лицо Себастьяна потемнело, мысли заметались в голове. У Кэсси есть ребенок! Почему-то это причиняло боль, и нестерпимую. Но как она умудрялась скрывать его существование от него в прошлом? Он никогда не слышал, чтобы у нее был ребенок. Почему она сказала ему, что Сэм – ребенок Ангелики? Почему она утаивала от него его…

Себастьян еще раз взглянул на маленького мальчика и вдруг почувствовал себя так, словно его ударили по голове. Он стал задыхаться, как будто грудь что-то сжимало, не оставив в легких воздуха. Голос пропал. Теперь Себастьян стоял как изваяние. Даже кровь как будто приостановила свой ток.

Кэсси родила мальчика в тюрьме. И этот малыш был его копией в миниатюре. Себастьян вдруг увидел свои темные густые вьющиеся волосы, темные глаза и оливковую кожу.

Все это время у него был сын, о существовании которого он не знал! Пять украденных у него лет. Сколько событий он пропустил за это время? Сердце было готово разорваться в груди. Когда у малыша прорезался первый зубик? Когда он сделал свой первый, неуверенный шаг? Когда произнес первое слово? О боже, он ведь даже не знал, когда у его сына день рождения! Пять дней рождения, на которых Сэм не получал от него никакого подарка.