Кэтлин О'рейли - Клуб одиноких сердец

Мики ловко подцепила вилкой хрустящий ломтик картофеля.

— Мне кажется, тебе не следует соглашаться на встречи с ним вне офиса.

— Почему?

— Служебный роман может негативно сказаться на твоей безупречной профессиональной репутации. Держу пари, он полное ничтожество.

Ничтожество? У ничтожества не могло быть таких зеленых глаз с поволокой. Время от времени с этого непроницаемого взгляда слетала пелена, и можно было увидеть в них что-то особенное. Печаль?

— Это не совсем так. Он довольно странный, не похожий на других.

— Может, он из Нью-Йорка? Тогда это многое объясняет.

— Нет, похоже, южанин.

Мики с силой надавила на пакетик с кетчупом.

— Лучше бы ему было родиться в Нью-Йорке, это усугубило бы твои аллергические реакции.

Джессика незамедлительно чихнула в ответ.

— Спасибо тебе. А как бы ты поступила на моем месте? Поставила бы на карту карьеру? Променяла бы репутацию на кота в мешке?

Смех Мики прозвучал по-дьявольски зловеще.

— Плотским желаниям вообще противостоять трудно. Хочешь его, так бери.

— Да нет же, мне не нужно лишней нервотрепки и пустых переживаний.

— Ну, конечно. А сейчас ты просто образец отрешенного от действительности спокойного самосозерцания.

Джессика опустила голову на руки.

— До его отъезда сорок семь дней. Мне осталось продержаться всего сорок семь дней.

— А сколько дней прошло со дня его появления?

— Четырнадцать. — В носу снова защекотало, словно без особого мнения этой части тела обойтись было нельзя. Раз, два, три… — Ап-чхи…

— Можешь сдаваться и выбрасывать белый флаг прямо сейчас. Видится мне, что не пройдет и недели, как ты будешь наслаждаться совместным времяпрепровождением с мистером Тейлором. В противном случае тебя обнаружат заживо погребенной под кучей разорванных в клочья салфеток.

Джессика уставилась на обрывки мягкой бумаги, которыми был запорошен весь стол. Гормоны, кажется, брали верх.

Адам оставлял свою машину в многоярусном гараже на улице Монро, где находился офис. В длительные командировки он предпочитал выезжать на собственной машине, что не давало чувствовать себя слишком одиноким.

Одиноким… Слова матери до сих пор звучали в его ушах:

«Ты не ощущал бы такого сильного одиночества, если бы жил оседлой жизнью. Все твои нескончаемые командировки только усугубляют это чувство. Когда-нибудь может произойти авиакатастрофа, и что с тобой станет?»

— Я окажусь на небесах, рядом с тобой, мам, произнес он вслух.

«Лесть и подхалимство никогда не имели на меня должного воздействия. Я же тебя воспитала, сынок, я научила тебя всему, чем ты сейчас владеешь».

Рак свел мать в могилу два года назад, а скорбь и печаль от утраты с особой силой начинали сказываться только сейчас. Иногда, когда одиночество подкрадывалось совсем близко и становилось тяжело, он разговаривал с усопшей вслух. Это было похоже на сумасшествие. Что, в принципе, его не настораживало. Он просто никому об этом не рассказывал.

Сейчас он понимал, насколько мать была права.

Раздался звонок мобильного телефона. Адам взглянул на определившийся номер — это была Ванесса Грин.

Он дождался очередного звонка и нажал кнопку вызова.

— Адам Тейлор слушает.

— Адам, это Ванесса. Как жизнь?

— Прекрасно. Рад тебя слышать. Как погода в Лос-Анджелесе?

— Сказочная. Надеюсь, я не очень тебя отвлекаю.

Забыла название книги, которую ты советовал прочесть.

Название? Господи, что он ей наговорил?

— А, да. Послушай, я сейчас в машине, перезвоню тебе позже из дома. Пороюсь на полках и дам не только название, но и все выходные данные.

«Я никогда не учила тебя лгать», — услышал он голос матери.

— Мам, сейчас не лучшее время для нравоучений.

— Кому это ты?

Адам шлепнул ладонью по рулю.

— Прости, сказывается усталость. Позвоню тебе вечером. Договорились?

— Конечно. Спасибо, Адам. Пока. — Раздался щелчок. Ванесса повесила трубку первой.

Нет, она не была лучшим средством против одиночества. Однажды, месяца три тому назад, Адам пригласил ее на свидание. И хотя основным его требованиям к внешности девушка полностью соответствовала, с внутренним содержанием были явные сбои.

Он точно знал, чего или кого именно хотел: юное небесное создание, лелеющее мечты о семье, двоих детях и доме с садиком, четко осознающее концепцию счастливой патриархальной семьи, пустившее корни в раз и навсегда выбранной почве и не склонное к перемене мест.

Он так долго мотался по стране, что мысль о возвращении домой, о встрече с одной-единственной любимой и любящей тебя женщиной, казалась ему обретением рая на земле.

Поддавшись как-то чувствительности, в свой последний приезд в Алабаму он приобрел двухэтажный, в викторианском стиле дом и даже заново его покрасил.

Не доставало сущего пустяка: той, которая захочет жить в этом доме вместе с ним.

Прямо перед его машиной медленно тащился огромный джип. Адам мгновенно нажал на тормоза. «Порше» резко остановился, и хозяин вздохнул с облегчением.

— Прости, мам, задумался.

На этот раз голос матери, постоянно живущий в его памяти, ничего ему не ответил.

После работы Джессика регулярно занималась спортом: бегала по дорожке вокруг озера по две мили ежедневно, или по три, когда на бедрах появлялись уплотнения. Обычно происходило это после ужина, разделенного с Кассандрой, излишне увлеченной сдобными и сладкими десертами.

Среда выдалась обычным, рядовым днем. Никаких негативных происшествий на работе, благоприятная погода.

Между отметками в две мили она начала догадываться, чьи контуры маячат перед ней.

Он все время бежал впереди — прийти к финишу он должен был первым. Джессика ускорила темп.

Немногим удавалось обогнать ее в забеге на короткую дистанцию в четверть мили, и она попросила Господа, чтобы Адам Тейлор не оказался из числа этих счастливчиков.

Время второго раунда пошло.

Она быстро перешла на ускоренный ритм обгона.

— Привет, Адам.

Он окинул ее взглядом.

— Привет.

— Здорово бегаешь.

— Не лучше тебя.

Он подстроился под ее темп, и дальше они бежали в полной тишине, охраняемой с одной стороны небоскребами и спокойными водами озера Мичиган с другой. Джессика упорно пыталась сохранить дыхание ровным.

— По скольку миль обычно бегаешь? — спросил Адам, тоже не сбив дыхания.

— Пять, — тихо произнесла она, украдкой вдохнув недостающего воздуха. — А ты?

— Пять.

— За сколько? — поинтересовалась Джессика, стараясь придать беседе как можно более формальный характер.

Он бросил взгляд в ее сторону.

— Обычно за пятьдесят пять минут. Могу минут на восемь быстрее, если сконцентрируюсь. А ты?