Кэтти Уильямс - Честная игра

— Итак? — резко спросил он, но Алекс словно окаменела. — Удосужишься сообщить мне, что происходит? Я бросил все дела и прилетел сюда.

Он отменил совещания и конференции, чтобы прилететь обратно в Лондон? Она с трудом поборола отчаянное желание найти какой-нибудь значительный мотив такого поведения. Он что, беспокоился о ней?.. В это Алекс плохо верила.

— Может быть, нам лучше поговорить в гостиной? — тихо сказала она, отходя от двери, держа руки скрещенными на груди.

— Мы туда не пойдем до тех пор, пока ты не скажешь мне, что происходит. Я догадался, что это никак не связано с Люком, иначе ты бы ответила на мои звонки. Из этого я сделал вывод, что что-то произошло с тобой.

— Например?..

— О, ради бога! Как ты сама думаешь? Какой-нибудь несчастный случай…

— И не вздумай притворяться, будто тебе есть до меня дело! — выпалила Алекс. Слезы жгли ей глаза, поэтому она оказалась вынуждена уставиться в пол.

Наступило молчание. У Габриэля возникло странное ощущение, будто сейчас решается его судьба. Что ему следует сделать?

— Тебе нужно кое-что увидеть, — продолжала Алекс дрожащим и расстроенным голосом и быстро прошла мимо Габриэля в гостиную, к сумке, где в течение нескольких дней, которые показались ей бесконечными, пролежала газетная вырезка.

Габриэль наблюдал за ней. Он запаниковал, когда она стала рыться в своей бездонной сумке и наконец выудила из нее газетную вырезку и молча протянула ему.

Ему хватило нескольких секунд, чтобы узнать на фотографии Кристабель, которая смотрела на него так, словно они были любовниками. Черт! А он даже не догадался о том, что рядом с ними могли находиться папарацци! Он лишь помнил, как страстно хотел поскорее от нее избавиться. К сожалению, Кристабель удалось его одурачить, подослать фотографа и сфабриковать историю из ничего.

— Она приезжала ко мне на остров, когда ты уехал. Я тебе не рассказывала. Она сказала, что вернет тебя, но я не хотела ей верить…

Габриэль оторвал взгляд от газетной вырезки, затем молча и спокойно смял ее и бросил на стол, стоящий между ним и Алекс. Засунув руки в карманы, он неохотно поднял на нее глаза.

— Ты хотел, чтобы я вышла за тебя замуж ради Люка. И в ту самую секунду, когда я приняла твое предложение, ты решил, что… — Голос Алекс дрожал, она избегала встречаться взглядом с Габриэлем, а вместо этого смотрела на смятую газетную вырезку на столе. — Ты рассказал бы мне о том, что встречался с Кристабель в Нью-Йорке, если бы она не предоставила мне доказательство?

— Мне не о чем рассказывать.

— Это тебе так кажется.

— Я не… привык отчитываться в своих действиях. Ну, я никогда этого не делал…

— Я не могу выйти замуж за человека, который считает, что не несет никакой ответственности перед своей женой. Я знаю, что внешность для тебя самое главное, но как, по-твоему, я себя чувствую, зная, что ты отлично проводишь время в отъезде вместе со своей бывшей невестой? Кристабель ничуть не смутится, если станет крутиться вокруг тебя за моей спиной. Вероятно, так поступают испанцы. Я хочу сказать, что она заявила мне, будто у испанцев особенная психология. Ты женишься, так как на тебе лежат обязательства, а потом начнешь делать то, что тебе вздумается!

— Должно быть, она специально все подстроила…

— И это все, что ты можешь мне сказать, Габриэль? Что она, «должно быть, все специально подстроила»? — Алекс крепко сжала кулаки, слезы горечи и разочарования жгли ее глаза.

— Нет.

— Что ты имеешь в виду под этим «нет»? Почему ты не можешь быть, по меньшей мере честным со мной?

— Мне нелегко говорить о чувствах. Я никогда не был особенно сентиментальным…

— Ладно. — Алекс отвернулась, чувствуя себя побежденной, и прошла к окну, подальше от Габриэля.

— Нет, не ладно! — Габриэль привычным жестом запустил пальцы в свои волосы.

И внезапно его охватила нерешительность. Алекс не смотрела на него, она уставилась в окно, и он не имел права ее осуждать. Если Кристабель плела интриги, то действительно добилась успеха у него за спиной, желая разрушить его планы, сорвать их с Алекс свадьбу. И каким образом ему полагается реагировать, когда ему под нос сунули эту ужасающую фотографию? Только молчать в ответ. Нет ничего удивительного в том, что Алекс не в силах на него смотреть.

— Я… — неуверенно начал он. Тряхнув головой, переполняемый нетерпением, Габриэль подошел к Алекс, не обращая внимания на то, как она отпрянула назад, когда повернулась и увидела его совсем рядом. — Я понятия не имел, что Кристабель собирается приехать в Нью-Йорк, — сказал он, растягивая слова. — Она позвонила мне на мобильный телефон, заявила, что хочет просто со мной поговорить, что я обязан предоставить ей такую небольшую возможность, поэтому я с неохотой согласился пригласить ее на ужин.

— Ну конечно! На фотографии отчетливо видно, с какой «неохотой» вы смотрите друг на друга!

Находясь так близко к Алекс, он не мог не заметить исходящего от нее аромата шампуня — едва слышимый запах яблок и меда.

— Что бы ты ни увидела на фотографии, — тихо произнес Габриэль, — ты заблуждаешься. Хотя тот ужин принес мне пользу — я осознал, каким дураком был, решив заключить помолвку с Кристабель. Она не просто пустой и мелочный человек, но еще и злобная по натуре. И это меня поразило.

— Ты только так говоришь… — прошептала Алекс.

— Должно быть, — продолжал Габриэль, — она все заранее спланировала и удостоверилась в том, что кто-нибудь с фотоаппаратом будет рядом с нами. Она знает, что черта с два я когда-либо возобновлю с ней отношения! Но отвергнутая женщина есть отвергнутая женщина, тем более, если она испанка… Ты… ты мне небезразлична, Алекс…

— О, в самом деле?

— Да, в самом деле. — Он приподнял пальцами ее подбородок, чтобы она взглянула в его глаза, и Алекс отпрянула от него назад. В ее глазах стояли слезы, и он почувствовал, как сжимается его сердце. — И я тебе небезразличен.

— Что это значит? — набросилась на него Алекс, вытирая тыльной стороной ладони текущие по лицу слезы. — Я тебя завожу?

— Ты заставляешь меня становиться сентиментальным.

При этих словах Алекс подняла глаза и посмотрела на него. Она разомкнула губы, желая сказать ему что-то обидное, но в голове не оказалось мыслей. Она лишь слегка хмыкнула и моргнула.

— Впервые встретив тебя, я повел себя как высокомерный нахал. Я был слишком молод, чтобы понять: ты лучшее, что я когда-либо имел в жизни. Но потом, через пять лет, мы встретились снова, и я опять повел себя как самодовольный наглец. Но мне не пришлось долго ждать, чтобы привязаться к тебе. Теперь я думаю о тебе постоянно. Я не могу ни на чем сосредоточиться, если тебя нет рядом со мной. Ты делаешь меня цельным человеком.