Пенни Джордан - Искусство притворства

Лиззи покачала головой:

— Ты говоришь так лишь из-за ребенка. Потому что считаешь, что так надо сказать. Потому что…

Илиос прервал ее:

— Я говорю так потому, что это правда. — Взглянув в ее лицо, он понял, что она не верит ему. — Лиззи, ты знаешь, почему это… — он дотронулся до ее пока еще плоского живота, — это случилось?

— Конечно. Это случилось потому, что я очень хотела тебя.

Илиос покачал головой:

— Нет. Это случилось потому, что я позволил этому случиться. Потому что втайне я этого желал, даже если и не признавался в этом самому себе. Некая часть меня — более сильная и храбрая, чем я сам, — прекрасно поняла, что мне больше всего нужно. — Он держал ее руку в своей руке, отчего у нее возникло ощущение спокойствия и защищенности. — Я восхищаюсь тобой так, как никогда не восхищался никем: ни мужчиной, ни женщиной. Я уважаю и ценю тебя — как личность, а не только как женщину, которую люблю. И прежде чем я понял, что люблю тебя, я захотел, чтобы ты стала матерью моих сыновей. Я понял это в ту ночь, когда мы занимались любовью… И поэтому я сознательно решил не пользоваться никакими противозачаточными средствами. Я уже тогда хотел, чтобы ты стала матерью моего ребенка, Лиззи. Пожалуйста, останься! И позволь мне доказать тебе, что я люблю тебя. Ты нужна мне, Лиззи. Ты изменила меня так, что я теперь с трудом себя узнаю, и только ты можешь помочь мне понять самого себя.

Могла ли она поверить ему? Могла ли осмелиться на это?

Он может потерять ее! Илиос нащупал в кармане ее бриллиантовое обручальное кольцо. Порывисто опустившись перед ней на одно колено, достал кольцо.

— Пожалуйста, надень его снова, Лиззи. Ради меня и нашего ребенка — и других детей, которые будут у нас. Будь моей женой, моей любовью. Ты нужна мне, Лиззи. Я люблю тебя.

Лиззи прикоснулась к его темным волосам, ее сердце было переполнено любовью.

— Ради твоей любви я готов отказаться от всего, Лиззи, и даже от виллы Манос. Ты ведь учила меня, что любовь дороже всего на свете.

— Ты готов отказаться от своего наследства? Но ведь это священная фамильная собственность!

— Я не могу пожертвовать своей любовью или своими детьми ради груды кирпичей и мрамора.

Теперь она верила ему. Теперь она знала, что он любит ее и ребенка, который у них должен родиться.

— О, Илиос…

Она была уже в его объятиях, и он целовал ее так страстно, что ей не надо было никаких слов…

— Я тебя никуда не отпущу! — горячо воскликнул он. — Моя жизнь без тебя не имеет смысла.

— А моя — без тебя, — прошептала Лиззи, взглянув в его глаза.

— Не смотри на меня так, — умоляюще произнес Илиос. — Подожди до тех пор, пока мы окажемся дома, и там я смогу показать тебе, как сильно я тебя хочу.

— Дома… Какое это замечательное слово, — сказала Лиззи. — Наш дом — это ты, Илиос. Для меня и моего ребенка. Ничто другое не имеет значения.