Кейт Уолкер - Загадочная история Рэйчел

Даже он не смог произнести этого слова. Ее сраженный ужасом мозг подсказал — кровосмешением. Рэйчел почувствовала, как жестокие пальцы судьбы вцепились ей в сердце и разорвали его на части.

— Этого не может быть! Я не верю!

— Поверь! Пожалуйста, поверь! — Его отчаяние было нестерпимо. — Поверь и забудь о нашем совместном будущем. Забудь и найди кого-нибудь другого.

— Нет — никогда!

Габриэль бросился было к ней, но тут же остановился и со стоном обхватил руками голову. Рэйчел поняла, что то, что он сказал, — правда.

— Ты обязана забыть, Рэйчел, — проговорил он с неожиданной, терзающей нежностью. — Здесь только один путь. Ты должна это сделать. Как и я…

Конечно. Кэсси.

— Как и ты.

Его утвердительный кивок говорил о признании полного и безнадежного поражения.

— Как и я. Теперь ты понимаешь, почему я вынужден жениться на Кэсси? Я все равно не смогу искренне полюбить никого, кроме тебя. Но я смогу сдержать клятву и стать хорошим мужем, все равно для кого. В этом — мое единственное спасение.

Рэйчел невидящим взглядом смотрела на мольберт, карандаш выпал у нее из рук. Уже четвертый день она пыталась делать вид, что работает.

Она изо всех сил старалась выглядеть собранной: одевалась, подкрашивала губы, шла на работу, двигалась, говорила, даже пила кофе. Она только не могла есть — это было выше ее сил.

Но внутри у нее словно все развалилось на части. Ее сердце превратилось в кровавое месиво, и едва мысли возвращались к событиям предыдущей пятницы, дикая боль пробегала по всему телу.

Тем не менее выглядела она нормально. Может быть, несколько бледнее обычного, и глаза покраснели от бессонницы. Но не хуже, чем человек, провалявшийся весь уик-энд с ужасными желудочными коликами, на что она списала перемены в своей внешности.

Хуже всего было то, что она не могла плакать. Боль засосала ее, словно темное вязкое болото, разъедая душу.

Габриэль почти не бывал дома, появляясь лишь иногда, когда Рэйчел была на работе. Только однажды она столкнулась с ним на пороге и поразилась перемене в его облике — меньше всего он походил на счастливого жениха.

— О, Габриэль…

Рэйчел провела рукой по волосам и еще раз попыталась сконцентрироваться на эскизе. «Я хочу, чтобы ты сделала для меня нечто совершенно особенное».

Если бы она просто согласилась на его просьбу! Если бы он никогда не рассказал ей правды!

Точно ли было бы лучше? Каждый раз наталкиваться, как на стену, на его отказ иметь с ней дело и не знать почему? Теперь она знает.

От чего лучше сойти с ума — от знания или от незнания?

Конечно, она ему не поверила.

— Как ты это выяснил? — спросила она, едва к ней вернулся дар речи. — Где ты выкопал эту ужасную историю?

— Я узнал от твоей матери, — ровным голосом ответил Габриэль.

— Моя мать сказала — и ты ей поверил?

В конце тоннеля забрезжил свет…

— Ты знаешь, как она ненавидела тебя тогда. Она могла бы сказать что угодно, лишь бы разлучить нас. И ты проглотил…

— Не только она, — решительно вставил Габриэль, — я спросил у отца тоже.

Он медленно покачал головой, будто снова мысленно возвращаясь в ту давнюю и безнадежную ссору с отцом.

— После той ночи…

Не было нужды уточнять, какой ночи.

— Я уже тогда знал, что люблю тебя. Что хочу не просто мимолетной связи. Но я также знал, что твоя мать сделает все возможное и невозможное, чтобы не допустить нашего сближения. В общем, я решил поговорить, рассказать ей, что у меня есть чувства к тебе.

Рэйчел вскинула голову, серые глаза потемнели.

— Ты не?..

— Нет, нет, конечно.

Мягкий, почти нежный тон резанул ей по сердцу.

— Я ничего не сказал ей о случившемся. Только то, что последние шесть месяцев… — Его усмешка была полна горького отвращения к себе. — Что не могу больше смотреть на тебя как на обожаемую сестренку. Так не будет ли она возражать, если я разок-другой выведу тебя на прогулку.

Его усмешка стала почти злорадной, и Рэйчел захотелось отвернуться, зарыться головой в подушку, чтобы не слышать того, что он собирался сказать.

Габриэль подошел к огромному окну у противоположной стены и взглянул на сгущающиеся сумерки.

— Ее ответ был откровенным и бил в самую точку. Я могу встречаться с тобой, только если желаю скандала, позора и, возможно, тюремного заключения. Тогда-то я и узнал, что ее роман с моим отцом начался не за год до вашего переезда в этот дом. Фактически они были любовниками в течение двадцати лет с небольшими перерывами.

Габриэль помолчал, чтобы зловещий смысл сказанного дошел до нее, но для Рэйчел это не было новостью — она помнила, как мать знакомила ее, тринадцатилетнюю, с «дядей Грегом», с которым они «дружат давным-давно». Да и сам Габриэль рассказывал, как его отец — ее отец! — видел ее маленькой девочкой, играющей с пластилином.

— Значит, мой… — она быстро удержалась от того, чтобы сказать: «папа», — Джон Амис, муж моей матери…

— Не мог иметь собственных детей, — продолжил за нее Габриэль. — Он встретил Лидию после их очередного разрыва с отцом. Очевидно, она была уже беременна, но Грег отказался признать отцовство. Амис очень быстро женился на Лидии и зарегистрировал ребенка — тебя — как собственную дочь. Твоя мать считала, что никогда больше не увидит Грега, так что не возражала и просто позволила тебе расти в уверенности, что Джон Амис — твой отец. Рэйчел, прекрати!

— Прекратить что?

Она недоуменно посмотрела на него и лишь тут заметила, что взяла из ящика у кровати носовой платок и бессознательно рвет его на части побелевшими от напряжения пальцами.

Усилием воли она заставила руки лежать спокойно.

— Ты выяснил все у своего отца?

Еще один короткий утвердительный кивок.

— Он сознался, что все обстоит именно так. Что у них с Лидией был роман, в результате которого была зачата ты, что они расстались и твоя мать вышла за Амиса. Грег и Лидия встретились несколько лет спустя после смерти Амиса, и их отношения возобновились, словно и не прекращались. Сначала тайно, но потом, когда моя мать уехала, Грег перевез тебя и Лидию сюда.

— И когда она рассказала Грегу?..

— Что ты — его дочь? Не сразу. Лидия знала, что, расскажи она эту историю, отец заподозрил бы ее в вымогательстве — попытке получить для тебя наследство или заставить жениться на себе. Вместо этого она ждала, позволяла Грегу заботиться о тебе.

Габриэль вздохнул, неуверенно провел руками по волосам и снова повернулся лицом к ней.

— И он действительно заботился о тебе, милая… О Боже!

Он с явным отвращением остановил себя, и сердце Рэйчел упало. Не в силах больше сдерживаться, она уже готова была вновь кинуться к нему, но испепеляющий взгляд заставил ее замереть на месте.