Натали Иствуд - Слабое сердце

Чувствуя, что мысли сворачивают в опасную сторону, Дебра поскорее отвернулась и постаралась сосредоточиться на красотах пейзажа. Пробираясь между скал, она шла вдоль побережья и с интересом наблюдала за морскими птицами. Кого здесь только не было: бакланы и кайры, крачки и чайки… Набрав высоту, они камнем падали вниз и ныряли в воду за пищей, оглушительно кричали, возмущаясь непрошеным вторжением в их владения, и Дебра, скоро устав от их гомона, свернула в сторону суши.

Моховые болота были не так живописны, зато здесь царила первозданная тишина. Насколько хватает глаз, кругом только зеленые кочки, утесник да вырванные ветром чахлые растения… Дебре казалось, будто она одна на всем белом свете, и чем дальше она уходила от Кингз-Милла, тем легче было представить, что время повернуло вспять. А тут еще небо затянули облака. Того и гляди возникнет из ниоткуда какой-нибудь призрак на коне, пришло в голову Дебре, и по спине у нее побежали мурашки. Довольно зловещий пейзажик! Наверное, Альфред Хичкок именно здесь задумал свой первый фильм ужасов. Ведь он родился и начал свою карьеру в Англии, причем как художник.

Внезапно на фоне зелени огненно-рыжей молнией мелькнула тень. Лиса! Дебра подкралась поближе, но перепуганная лисица скрылась в зарослях кустарника. Тут и там попадались заячьи норы. Одну из них Дебра не заметила и, оступившись, подвернула ногу.

Поднялся ветер, и Дебра решила вернуться. Стоял апрель, но весна в этом году выдалась на редкость холодная. Не спасали даже перчатки. Спрятав руки в карманы куртки, Дебра отправилась обратно.

Интересно, вернулся ли Энтони? Наверное, уже вернулся… При одной лишь мысли о нем сердце ускорило свой бег. Во время прогулки Дебре удалось немного отвлечься, но теперь, когда ей предстояло снова с ним увидеться, ни о чем другом думать она не могла.

Наконец впереди замаячил Кингз-Милл. Прогулка утомила Дебру, да и подвернутая нога вдруг дала о себе знать… Интересное дело, пока не вспоминала об Энтони, ничего не болело… Не зря говорят: все зависит от настроения.

Дебра решила идти напрямую, через заросли кустарника. Пробравшись на дорожку, наклонилась заправить джинсы в сапоги, а когда выпрямилась — увидела перед собой Энтони. Судя по его сумрачной физиономии, он был чем-то озабочен.

— Дебра, ну где тебя черти носят?! — выпалил он, схватив ее за локти и сверля глазами. — Уверяла, будто приехала поработать. А сама? Ну разве так можно? Я чуть с ума не сошел! Решил, что ты свалилась с какой-нибудь скалы и тебя унесло приливом!

— Извините. — Дебра высвободила руки и чуть покачнулась от усталости. — Я не думала, что вы будете волноваться.

Заметив ее утомленный вид, Энтони с тревогой спросил:

— Что с тобой? Ты не заболела? Может, я сделал тебе больно?

— Нет. Со мной все в порядке. — Дебра старалась казаться спокойной. — Просто подвернула ногу, только и всего. Думаю, растяжение…

— Уверена? — усомнился Энтони и, ругнувшись себе под нос, поднял ее на руки, как вчера ночью, и понес к дому.

Дебра сделала слабую попытку сопротивляться, хотя, если честно, на самом деле не имела ничего против. Энтони нес ее легко, как ребенка, а она, чувствуя на лице его ровное, теплое дыхание с легким запахом табака, снова разволновалась. Уж лучше бы ковыляла сама!..

Энтони вошел в дом и, внеся Дебру в библиотеку, поставил на пол у пылающего камина. Когда он опускал ее, она скользнула вдоль его сильного тела и ощутила уже знакомый трепет.

— Ты вся замерзла! — отчитывал ее он. — Дебра, ну почему ты не сказала, что хочешь прогуляться? Я бы взял тебя с собой в Девонпорт. Там бы вместе и пообедали…

Дебра перевела дыхание.

— Я хотела пройтись пешком, — заявила она, снимая капюшон и освобождая волосы. — И… и вам вовсе не надо обо мне беспокоиться. Я вполне могу позаботиться о себе сама.

— Черта с два! — огрызнулся Энтони и принялся мерить библиотеку шагами, приглаживая пальцами растрепанные волосы. — Что-то не похоже! Неужели ты не знаешь, что разгуливать по болотам опасно? Там застаивается вода, есть топь и трясина… Затянет в считанные секунды — и поминай как звали!

— Вы серьезно? — Дебра с сомнением подняла на него глаза. — Или нарочно меня пугаете? Какая еще топь? И потом я не маленькая девочка, да и волков в округе что-то не заметила.

Энтони с минуту смотрел на нее, словно изучал как явление природы. Она с вызовом встретила его взгляд, после чего отвернулась и протянула руки к огню. И тут его словно прорвало.

— Да что ты в этом смыслишь! — Он подскочил к ней вплотную и смотрел чуть ли не со злостью. — Ты что, выросла на этих болотах? Можно подумать, ты облазила здесь каждую скалу и канаву!

Дебра отошла от камина и буркнула:

— А вы, надо думать, облазили?

— Да, облазил, черт побери! И знаю, что и где, получше тебя!

— Ну ладно. — Дебра изобразила смирение. — Простите меня. Я уже извинялась, но, если надо, извинюсь еще раз. Откуда я знала, что мне нельзя без спроса выходить из дома? Но ведь если… если бы вас здесь не было, мне пришлось бы заботиться о себе самой, значит…

— Ничего не значит! — пробормотал он, прерывисто дыша, и его руки — словно сами по себе — потянулись к ней. Скользнули по плечам, к шее, под шелковый занавес волос, и притянули ее к нему. Руки были холодные, настойчивые… От движения полы куртки раздвинулись и в распахнутом вороте рубашки показались темные завитки волос на груди.

Пока они препирались, Энтони ослабил узел галстука, и теперь он качался у Дебры перед глазами, словно гипнотический маятник, приковывая взгляд и вызывая в ней, как и минувшей ночью, состояние ступора. Вспомнив, как она видела его полураздетым, Дебра возбудилась и с каждой секундой противиться его обаянию становилось все труднее и труднее.

— Не надо! — выдохнула она, сверхчеловеческим усилием вырвалась из его объятий и, отступив на шаг, взглянула на него с упреком: — Вы же обещали!

Судя по бледности, проступившей из-под загара, Энтони был не менее взволнован, но, совладав с собой, встретил ее взгляд.

— Ты права, — выдавил он с трудом, поправляя дрожащими пальцами воротник рубашки. — Извини. Это я должен просить прощение. Боюсь, что я… Впрочем, не обращай внимания. — Он шумно вздохнул и, выдержав паузу, уже другим тоном добавил: — Налить тебе чего-нибудь горячительного? Или хочешь чаю?

Дебра облизнула пересохшие губы. Это был опасный момент. И ей придется научиться избегать таких моментов впредь — если она хочет убедить Энтони в том, что действительно имеет в виду то, что говорит. Когда его руки касались ее, когда его пальцы ласкали мочки ее ушей, она переставала владеть собой. Ей хотелось одного — прижаться к нему. Ну а если бы он ее поцеловал…