Виктория Лайт - Не учи меня любить

— Камбоджа, — коротко ответил Алекс.

— Далековато, — присвистнул Тим и склонился над своим столом. Тратить много времени на бесполезные разговоры он не мог.

Больше нигде не останавливаясь и ни с кем не разговаривая, Алекс прошел в архив. Бенни Фиорентино, смотритель архива в Нью-Йорк Трибун, был полной противоположностью Тиму Гэлэхеру. Маленький кругленький итальянец, обреченный на прозябание среди массы газет, журналов, отчетов и каталогов, никогда не упускал возможности поворчать и пожаловаться на жизнь.

— О, Алекс Броуди собственной персоной, — сказал он, как только Алекс появился в дверях. — Опять что-то понадобилось от Бенни Фиорентино.

— Всего лишь немного информации, — рассмеялся Алекс.

Как и все в газете он знал, что старый ворчун обожает свою работу и ни за что не откажется от нее. Для Нью-Йорк Трибун Бенни был человеком незаменимым. Его феноменальная память помогала ему отыскивать необходимые материалы, не прибегая к картотеке. Он отлично помнил, где, что и когда происходило, и начинающие журналисты нередко собирались в комнатке Бенни послушать самые невероятные истории.

— Конечно, что еще может быть нужно от старого Бенни, — бормотал Фиорентино, ведя Алекса по длинному коридору к металлической двери архива. — Никогда никто не зайдет просто так, поболтать…

Алекс только усмехался. Манера Бенни была известна всем. Она была рассчитана исключительно на новичков, которые тут же проникались жалостью к позабытому всеми старому архивариусу.

— Что тебе нужно на этот раз, Броуди? — плаксиво спросил Бенни, когда они вошли в комнату, где хранилась картотека.

— Есть ли у нас что-нибудь о женщине, которая называет себя Мэй Делано? Она организовала центр психологической помощи и сейчас работает в Гэлгеме, штат Огайо. На вид — лет тридцать. Темноволосая, довольно симпатичная…

— Ее фотографии, разумеется, у тебя нет, — покачал головой Бенни.

— Нет, — развел руками Алекс. — Не подумал.

— Естественно. — Бенни скорбно улыбнулся. — Я же полицейское управление, гадалка и база данных в одном лице. Творю чудеса, разыскиваю пропавших людей с помощью хрустального шара…

— Мэй Делано не пропала, — вставил Алекс.

— Угадываю прошлое по имени, — продолжал брюзжать Бенни.

Алекс терпеливо ждал. Это случалось каждый раз, когда к Фиорентино обращались с нестандартными запросами. Но это была лишь видимость, на самом деле старик обожал именно такие дела. Какой интерес разыскивать статью, о которой тебе все известно — год, месяц и даже номер выпуска? Нет, Бенни Фиорентино любил пошевелить мозгами, порыться в старых подшивках, посидеть на работе дольше обычного.

Но поворчать он тоже любил, и не мог отказать себе в удовольствии возмутиться просьбой Алекса.

Бенни уселся за свой стол, взял большой лист бумаги, ручку и стал задавать Алексу вопросы, как заправский корреспондент. Броуди только диву давался. Он и не подозревал, что знает столько вещей о Мэй Делано. Через десять минут Бенни прекратил свой допрос.

— Пока ничего не могу сказать, — покачал он головой. — Придется искать. Приходи завтра.

Алекс хотел было что-то добавить, но Бенни уже не обращал на него никакого внимания. Он перечитал написанное, беззвучно шевеля губами, потом вскочил и с необычайной быстротой принялся открывать один ящичек за другим.

— Стоит проверить… и здесь тоже… пять лет… может быть… — бормотал он себе под нос.

Алекс понял, что он здесь лишний, и тихонечко вышел из архива. На Бенни Фиорентино можно было положиться. Из него вышел бы отличный частный детектив или журналист, что, в принципе, примерно одно и то же. Теперь Алексу оставалось только заглянуть к главному редактору и согласовать темы будущих статей. Как обычно, он не встретил никаких возражений. Алекс Броуди уже давно мог выбирать темы на свое усмотрение.

С делами было покончено, и до завтрашнего утра у Алекса было невероятно много времени. Чем заняться одинокому привлекательному мужчине в субботний вечер в Нью-Йорке? Только не ложиться спать — этот город не прощает пренебрежительного отношения и способен жестоко отомстить. Алекс быстро оценил в уме все варианты. Бродвейское шоу? Он уже сто лет не был в театре. Кино? Бар? Бильярд? Дискотека? Как давно он не имел доступа к цивилизованным развлечениям большого города… Или завалиться к кому-нибудь из старых приятелей, свалиться как снег на голову и закатить веселый мальчишник?

Мда, не факт, что он сумеет отыскать хотя бы одного. Его друзья-ньюйоркцы имели обыкновение часто менять адреса, и сообщать об этом Алексу Броуди никому не приходило в голову. Зачем, если в последний раз он был в Нью-Йорке полгода назад? Так долго могут помнить в Гэлгеме, где жизнь размеренна и нетороплива, в Нью-Йорке забывают о тебе, если ты пропадаешь на неделю.

Следовательно, на приятелей рассчитывать было глупо. Но если Нью-Йорк холоден и бездушен и с легкостью разлучает людей, то он же имеет наготове массу сюрпризов, вроде бесплатной раздачи воздушных шариков на улице или неожиданных встреч. Не успел Алекс как следует огорчиться из-за того, что ему не с кем провести единственный свободный вечер в Нью-Йорке, как кто-то бесцеремонно хлопнул его по плечу.

— Алекс Броуди, вот уж никак не ожидала тебя увидеть!

Алекс обернулся. Прямо на выходе из здания Нью-Йорк Трибун ему повезло натолкнуться на Лиззи Скотт, веселую, озорную Лиззи, которая несколько лет назад работала в газете секретарем, а потом устремилась в мутные воды шоу-бизнеса. У Лиззи была точеная фигурка, круглые щечки и озорные голубые глаза. Она никогда не унывала и рассчитывала сделать блистательную карьеру на Бродвее. Пока ей не очень везло. Ей отводили лишь роль билетерш, но неугомонная Лиззи всерьез надеялась на большее.

— Какой ты загорелый! — восхитилась Лиззи и ущипнула Алекса за щеку. — Наверное, опять в джунглях за крокодилами охотился?

Броуди рассмеялся и от души расцеловал Лиззи. Вопрос, с кем и куда ему податься этим вечером, был благополучно разрешен.

По дороге в ресторан Лиззи болтала без умолку, выкладывая последние сплетни и жалуясь на происки своих недоброжелателей. Алекс не особенно следил за ее рассказом. Неприятности Лиззи отличались удивительным однообразием. Ее все время притесняли и не давали пробиться наверх, к славе и бешеным деньгам. Куда интереснее было просто наблюдать за Лиззи, за ее отчаянной жестикуляцией и горящими глазами. Они не виделись более трех лет, и она сильно изменилась. Алекс никак не мог понять, нравятся ему эти перемены или нет. Кругленькие щечки Лиззи опали, и она больше не радовала взор своей свежестью и юностью. Ей приходилось нелегко — об этом говорили и складки у губ, и глубокая продольная морщинка на лбу, и сеточка лопнувших сосудов на левом виске.