Виктория Лайт - Не учи меня любить

— Мистер Броуди прибыл, сэр, и ожидает вас в холле, — торжественно объявил дворецкий.

Как и подобает хорошему слуге, он сделал вид, что нет ничего особенного в том, что хозяин сидит в спальне жены среди разбросанных вещей и время от времени издает похожие на рыдание звуки. Роберт схватился за голову. Он совсем забыл о приезде Алекса. В его теперешнем состоянии ему меньше всего хотелось изображать из себя радушного хозяина, показывать дом, рассказывать о своих успехах, хвастаться, знакомить с женой…

Вспомнив, что знакомить Алекса теперь не с кем, Роберт чуть было не зарыдал опять, и только присутствие невозмутимого дворецкого удержало его от столь явного проявления чувств. Что бы ни случилось, он не должен позорить себя.

— Я сейчас спущусь, Джонсон, — кивнул он, пытаясь сохранить остатки достоинства. — Проследите, чтобы ужин был подан вовремя.

Джонсон наклонил голову и исчез. Роберт медленно поднялся и отряхнул мятый, с налипшими пылинками костюм. Можно было только предполагать, что подумает о нем Алекс, когда он таким пугалом появится перед ним. Но времени переодеваться уже не было. Нехорошо было заставлять гостя ждать, и Роберт направился в холл, чтобы приветствовать давнего друга.

Они не виделись более пяти лет, и, несмотря на свои семейные неприятности, Роберт спрашивал себя, насколько изменился Алекс за это время. В университете он был заводилой во всех их проказах, да и потом, после окончания, никак не мог угомониться. В Алексе Броуди жил дух искателя приключений. Привелось бы ему родиться на несколько столетий раньше, он непременно был бы крестоносцем или пиратом, первооткрывателем или солдатом. Но Алекс Броуди был сыном двадцатого века и избрал для себя профессию журналиста. Он объездил почти весь мир, побывал во всех горячих точках планеты, несколько раз был на волосок от гибели исключительно из-за собственного безрассудства. Зато его статьи были нарасхват. Если под материалом стояла подпись Броуди, можно было не сомневаться, что он будет иметь успех.

Удивительно было то, что Алекс вообще иногда возвращался в цивилизованную Америку из каких-нибудь тайваньских или бразильских джунглей, но душа бродяги не позволяла ему долго задерживаться в одном месте. Броуди с легкостью менял вьетнамскую хижину на парижскую гостиницу, а техасского мустанга на индейскую пирогу. Он отчаянно сражался со скукой и нередко выходил победителем из этих схваток.

Непоседливость и привела сегодня Алекса в дом Роберта Уайтчела. Броуди загорелся идеей написать серию статей о жизни в американской глубинке и решил начать с родного штата. Ненасытного путешественника вдруг потянуло в знакомые с детства места, и он неожиданно появился в Огайо, удивив всех своих друзей.

— Ох, Алекс, как же я рад тебя видеть! — воскликнул Роберт, сбегая вниз по лестнице.

Радость от встречи с другом на мгновение заставила его забыть о его горе.

— Можешь мне этого не говорить, — широко усмехнулся Алекс и встал с дивана навстречу Роберту.

Мужчины обнялись. У Роберта перехватило дыхание, когда Алекс сжал его своими крепкими руками.

— Погоди, ты меня задушишь, — сдавленно рассмеялся он, пытаясь освободиться от стальных объятий друга.

— Извини, — смущенно пробормотал Алекс и немедленно расцепил руки.

— Какая у тебя силища, — с ноткой зависти пробормотал Роберт, отступая чуть назад, чтобы как следует разглядеть Броуди.

На первый взгляд Алекс мало изменился, разве что стал пошире в плечах и отпустил маленькую остроконечную бородку и усы. Это был высокий мужчина с темными вьющимися волосами и проницательным взглядом карих глаз с невероятно белыми белками. У Алекса всегда была смуглая кожа, а сейчас, после многолетнего пребывания в южных широтах, она загорела до такой степени, что его вполне можно было принять за араба. Джинсы ладно сидели на его стройной фигуре, и Роберт с тоской вспомнил о том, что он сам весит на пятнадцать килограммов больше, чем в годы учебы. Да и волос на голове со временем не прибавилось…

Что ж, Алекс Броуди всегда был красив, отметил про себя Роберт. Время и опыт только прибавили ему обаяния. Чувствовалось, что за его плечами многие мили исхоженных дорог, ночи, пропитанные терпким запахом опасности, лишения и тяготы, после которых человек становится сильнее и привлекательнее. Этот мужчина никогда не прятал голову в песок, а храбро встречал любой вызов. Он был проворен и крепок, как дикий зверь. Он жил той жизнью, которая была ему по вкусу, и Роберт физически ощущал исходящую от него энергию.

И все же это был Алекс, веселый, беззаботный Алекс, всегда готовый нарушить правила и заставить земной шар вертеться чуточку быстрее. Никто не мог устоять перед его задорной улыбкой. Мужчины жаждали его дружбы, женщины — любви, и Алекс Броуди был в центре внимания везде, где бы он ни появился. Его нельзя было ненавидеть, ему было бесполезно завидовать. Алексом Броуди можно было только восхищаться, и, стоя в холле своего трехэтажного особняка, Роберт Уайтчел словно вернулся на двадцать лет назад и вновь ощутил себя безусым юнцом, который с обожанием смотрит на своего кумира.

— Что же я держу тебя в холле! — всплеснул руками Роберт, вспомнив наконец о своей роли хозяина.

Он показал Алексу его комнату, а затем они пошли в столовую, где их поджидал аппетитный ужин. Повар Роберта в тот день превзошел сам себя, и Уайтчел светился от гордости. У него есть, что продемонстрировать и рассказать Алексу. Теперь он не просто Роб Уайтчел, а уважаемый в городе человек, процветающий банкир, владелец нескольких доходных предприятий и этого прекрасного дома. Он богат и известен в определенных кругах, его ожидает блестящая карьера, у него красавица-жена…

При мысли о Китти Роберт помрачнел. Стоит уточнить — была красавица-жена. И к чему все его банки, компании и деньги, если он не смог удержать любимую женщину? Вот от такого, как Алекс Броуди, вряд ли бы ушла жена. Роберт не мог вспомнить ни одного случая, когда бы Алекса бросала женщина.

После ужина друзья перешли в библиотеку, где было очень приятно посидеть с бокалом коньяка и поболтать о прошлых временах. Но разговор о былых проделках не клеился — слишком тоскливые мысли одолевали Роберта. Все вокруг напоминало о жене. В простенке между двумя книжными шкафами висел портрет Китти в полный рост. Роберт заказал его известному художнику сразу после свадьбы. Китти была в розовом бальном платье, которое удивительно шло ей. Она задумчиво смотрела вдаль, и у Роберта перехватывало дыхание каждый раз, когда он смотрел на нее.

— Это твоя жена? — спросил Алекс, кивая на портрет.

— Да, — вздохнул Роберт.