Фрида Митчелл - Смысл жизни

— Еще чего!

— Сигнал будет поступать в местный полицейский участок, — невозмутимо продолжил Чарлз. — Хотя, на мой взгляд, одного вида мигающей лампочки и воя сирены будет больше чем достаточно, чтобы отпугивать бродяг. Понимаете, им негде ночевать, поэтому они иногда забираются в какой-нибудь одиноко стоящий дом и могут обчистить или здорово напугать его хозяев. Что, хотите сказать: «У меня есть Банга»? Понимаю, вам кажется, будто от одного вида его клыков злоумышленники кинутся врассыпную, но я настоятельно советую…

— Мне сигнализация ни к чему! — резко оборвала его Констанс. — Я живу здесь с февраля, и пока все идет нормально. Более того, за прошедший год единственным нежданным гостем в моем доме были вы, — многозначительно добавила она.

— И тем не менее это ни о чем не говорит. Это дельце давно не выходит у меня из головы, — вдохновенно лгал Чарлз. — На реставрацию домика ушла уйма денег, так позвольте же мне защитить свою собственность. Вдруг его подожгут или что-нибудь еще? А знаете, как велики сейчас судебные издержки? Если государство пронюхает, что я не забочусь об арендуемом имуществе, я просто разорюсь! Нет, как ни крути, а перестраховаться лучше, чем платить за ремонт.

— Пожалуй, вы правы.

Склонив голову набок, Констанс пару секунд обдумывала его предложение. Все же ее домик был собственностью Чарлза, к тому же красиво и мастерски отреставрированной. Трехэтажный старинный особнячок мог по праву считаться памятником архитектуры, и беспокойство Чарлза было вполне объяснимым. На каждый день для устрашения бродяг и воров Констанс хватало и Банга, но кто будет охранять дом, если им придется ненадолго отлучиться? А ведь в апреле состоится ее выставка, и мать уже дала понять Констанс, что к этому сроку хотела бы видеть дочь в Лондоне.

— Я очень хорошо вас понимаю. Вы совершенно правы, — сказала Констанс после непродолжительного молчания. — Думаю, на вашем месте я поступила бы точно так же.

— Значит, решено, — подытожил Чарлз. Мысль о сигнализации пришла ему в голову всего пять минут назад, когда он любовался Констанс, изящно вальсирующей с очарованными ее красотой партнерами. — А теперь, Золушка, прошу к столу, — вкрадчиво проговорил Чарлз, распахивая перед ней высокие двери в банкетный зал. — Пора подкрепиться, потанцевать вы всегда успеете.

Но Констанс вовсе не тянуло танцевать, раз она могла побыть вместо этого с Чарлзом. Потрясающее открытие пришло так неожиданно, что Констанс даже споткнулась.

— Осторожно. — Он властно подхватил ее под локоть и, уверенно притянув к себе, пошутил: — Прошу запомнить: хромой сегодня я.

Констанс пыталась ответить беспечной улыбкой, но это было выше ее сил. Как он опасен! Как опасно то, что он говорит, думает, хочет!

Что же я делаю? — лихорадочно соображала Констанс. Зачем позволяю играть со мной? Ведь я же не из тех глупышек, которые, раз обжегшись, вновь и вновь допускают одни и те же ошибки?

До Роберта, во времена бесшабашной юности, без ума влюбленные женщины вызывали у Констанс недоумение. Уж я-то ни за что не позволю мужчине навязывать мне свою волю, наивно полагала она. Любой союз надо строить на основе взаимного уважения, а браку без равноправия, считала Констанс, грош цена.

Но жизнь диктовала свои суровые законы. Выйдя замуж за Роберта, Констанс поняла, что спорить с мужем бесполезно. От беспечной девушки с огромными амбициями остались лишь воспоминания.

Предложенные Чарлзом холодные и горячие закуски расточали изумительный аромат. Народу в банкетном зале собралось не слишком много, но отдельные представители местного населения буквально давились бутербродами у буфетной стойки. Посмотрев на толпу, жадно поглощающую дармовую закуску, Констанс убедилась в полном отсутствии аппетита и отрицательно мотала головой всякий раз, когда Чарлз преподносил ей очередной кулинарный шедевр. Люди торопливо расступались, давая им дорогу, словно Чарлз и впрямь был их повелителем, но Констанс в роли королевы чувствовала себя немного скованно.

А зачем ты вообще сюда пришла? — без устали повторял ей внутренний голос. Это же чистое безумие!

Как будто опровергая эти тревожные мысли, голос Чарлза — ласковый и вкрадчивый — постоянно звучал где-то рядом:

— Вы поели, как птичка клюнула. Не обижайте хозяина, возьмите вот этот кусочек, Констанс.

— Нет, спасибо. Мне сегодня что-то есть совсем не хочется, — поспешила отказаться она.

Ее пустой желудок так и выворачивало при виде угодливого лица Чарлза. Роберт поначалу тоже был вкрадчив и мил, мрачно вспомнила она.

— Жаль, что у вас нет аппетита.

Констанс вдруг вернулась из мира грез и обнаружила, что Чарлз пристально на нее смотрит, и, видимо, уже давно.

— Простите.

Она вымученно улыбнулась, моля Бога, чтобы Чарлзу не пришло в голову искать причину ее задумчивости. Но не тут-то было…

— Да что с вами происходит, Констанс?! Вы весь вечер сама не своя! — воскликнул он. Чарлз отвел ее в укромный уголок банкетного зала и, развернув лицом к себе, посмотрел ей прямо в глаза. — И не вздумайте лгать мне. Что стряслось? Отвечайте!

— Да успокойтесь, Чарлз, ничего страшного, — сказала Констанс ровным голосом.

— Тогда в чем дело? Почему вы постоянно увиливаете от моих вопросов? — упорствовал Чарлз.

Похоже, он решил учинить мне форменный допрос, подумала Констанс. Но по какому праву? Хотя, конечно, Чарлз Стэйн сам устанавливает для себя законы.

— Я просто вспомнила… — Констанс буквально заставила себя продолжить: после смерти Роберта она впервые заговорила об этом с посторонним человеком. — О моем муже, — шепотом закончила она.

— О ком?!! — не своим голосом вскрикнул Чарлз.

Она вздрогнула и посмотрела ему в глаза. Он явно не поверил ей или неправильно понял. На какое-то мгновение Констанс ужасно захотелось промолчать, дав ему возможность думать, что ее муж все еще жив, но преодолела соблазн, решив расставить точки над «i».

— О моем покойном муже, — еле слышно повторила Констанс.

— Так вы вдова? В ваши-то годы?

В другой ситуации она бы даже посмеялась над его растерянностью, но, поскольку написанное на лице Чарлза сострадание вовсе не располагало к такого рода реакции, Констанс лишь тихо сказала:

— Да, я вдова. Мой муж умер почти год назад. Наш брак длился тринадцать месяцев.

— Дайте-ка я сяду. — С этими словами Чарлз буквально рухнул в ближайшее кресло, жестом показав Констанс, чтобы она села рядом. — А что с ним произошло? Какой-нибудь несчастный случай? Ведь он, наверное, был совсем молодым…

— Ему было двадцать семь. — Она помолчала, устремив остекленевший взор на причудливый узор персидского ковра у себя под ногами. — Вы угадали, Роберт погиб именно в результате несчастного случая. Мы… шли по улице, и вдруг откуда ни возьмись машина… Сидевший за рулем пятнадцатилетний паренек не справился с управлением, автомобиль занесло на тротуар, и нас раздавило бы в лепешку, если бы Роберт не толкнул меня. Когда до столкновения оставались считанные секунды и надо было что-то решать, он не задумываясь спас мою жизнь, но на себя ему времени уже не хватило. — Голос Констанс был печален, как и поведанная ею история. — Он умер мгновенно.