Кэти Джейкобсон - Возьми моё сердце

— Они поддержат тебя, только если в день голосования ты будешь на коне. Если Давенпорту удастся свалить тебя, то на их голоса не особенно рассчитывай.

Райли немного поразмышлял над предостережениями друга, потом мысленно пожал плечами. До выборов еще почти целых полтора месяца, так что есть время разобраться с любыми фокусами Давенпорта, тем более что пока его голова целиком занята поисками няни для Эриэл.

Райли подъехал к школе за десять минут до звонка, опустил стекло и стал ждать, когда выйдет дочь. Он откинулся на сиденье, закрыл глаза и глубоко вдохнул осенний воздух.

Времени для созерцания золотой осени не будет — первая зимняя буря ожидалась еще до полуночи. Если синоптики окажутся правы, следует ждать волны несчастных случаев, снежных заносов на дорогах, обрывов телефонных и электрических проводов и тому подобного. Он вместе со своим отделом будет работать без передышки.

Школьный звонок громко и требовательно прокатился по пустой игровой площадке. Через считанные секунды из дверей хлынула толпа детей, и скоро Райли увидел Эриэл, вприпрыжку бегущую по дорожке. Потянувшись через сиденье, он открыл ей дверцу.

— Привет, Бельчонок.

— А знаешь, пап? У Клариной собаки родились щеночки, и она сказала, что я могу взять одного.

— Нет, дочь. Никаких щеночков.

Она встала на сиденье коленками и обняла его за шею.

— Пап, ну пожалуйста.

— А как же Джелли?

— Джелли нужен друг.

— Собаки не дружат с кошками.

Она приблизила свое лицо вплотную к его лицу, чем сразу ослабила его решимость.

— У Клары есть кошка и есть собака, а у собаки есть щеночки.

— Послушай, Бельчонок. За щеночками нужно хорошенько присматривать, а после отъезда миссис Уиттакер у нас некому присматривать даже за тобой. Вот когда мы найдем новую экономку, тогда, может быть, подумаем о щеночке.

— Правда?

— Может быть.

— Здорово. — Словно этим все решилось, она шлепнулась на свое сиденье и потянулась за привязным ремнем.

— Я сказал «может быть».

— Знаю. — Но ее простодушно-самоуверенная улыбка сказала ему, что у них в лучшем случае ничья. — Наверное, Марго захотела бы щеночка. Давай подарим ей, а?

При одном этом упоминании Марго завладела мыслями Райли. Образы явились так быстро и были такими яркими, что он понял: они никуда и не пропадали, просто их заслонили служебные и будничные заботы. Он будто воочию увидел Марго перед собой: вот она стоит у камина, ее волосы струятся по плечам; она смеется своим тихим, застенчивым смехом. А вот она свернулась в кресле, подняв бокал с золотым ободком, словно щит, и смотрит на него темными колдовскими глазами.

Эти образы вызвали в нем целый водопад чувств. Теплоту. Жалость. Любопытство. Тягу. Желание. В особенности желание.

Он представлял себе, как пропускает сквозь пальцы ее потрясающие черные волосы. Вот он обнимает ее и прижимает к себе так крепко, что ему слышен стук ее сердца. Он жаждал заключить ее в кольцо своих рук и раствориться в ее тайне.

А Эриэл хочет подарить ей щенка. Что ж, черт возьми. Почему бы нет? Это все-таки лучше, чем жить совершенно одной в этом пустом, неуютном доме.

Он включил зажигание и выехал на проезжую часть улицы.

— Когда родились щеночки?

— Вчера. Клара пригласила меня посмотреть на них. Можно, пап?

Если они только что родились, то спешить некуда.

— Да, но не сегодня.

— Ты берешь меня с собой на работу?

— А как насчет того, чтобы поиграть с Сэмом Макмэррином?

— Да! И на лошадках будем кататься?

— Только если у мамы Сэма найдется время присмотреть за вами. Если нет, то ты в загон не заходишь. Поняла?

— Ладно.

— Я серьезно говорю, Эриэл.

— Я же сказала: ладно.

— Да, я слышал, что ты сказала. — Он прекрасно знал свою доченьку. Она унаследовала от матери эту жажду приключений. По сравнению с некоторыми ее проделками самовольный уход домой после школы казался сущим пустяком. Ему было неприятно взваливать такую обузу на своих друзей, даже если это такой сильный и опытный человек, как Кэсси.

— А можно мне сегодня вечером пойти к Марго? — спросила Эриэл. — Я хочу сказать ей про щеночка.

Марго. Туманная дымка мгновенно вернулась. Снова в голове заплясали зрительные образы и пробудилось желание. Он подавил и то, и другое. Эриэл хочет подружиться с Марго. Он не видит причин этому препятствовать. Ну как он может помочь дочери, если желание пронзает его каждый раз, когда он слышит имя Марго?

Оказавшись на этом перепутье, он понял, по какой дороге надо идти. По дороге дружбы. То есть никаких романтических бредней. Никаких фантазий относительно того, что он может интересовать ее. Никакого ухаживания с его стороны.

— Можно, пап, а?

Райли сунул руку в задний карман, вынул носовой платок и вытер вспотевший лоб.

— Можно что, Бельчонок?

— Пойти к Марго в гости сегодня вечером.

— Сегодня, пожалуй, не стоит.

— Ну папа…

— Поиграй сегодня с Сэмом. Марго ведь никуда не денется.

Прошло два дня после знакомства с Райли Корбеттом, а Марго не переставала ощущать его присутствие в своем доме. Как и в своих мыслях, впрочем. Она не знала, что с этим делать. Спасала только работа. Хотя в душе царило смятение, ее книга, похоже, продвигалась. Причем настолько удачно, что она не прекратила работу, когда на Вайоминг налетел ураган.

Ветер со снегом завывал под навесами крыши и стучался в окна. Деревья качались; ветви большого тополя на заднем дворе царапали по крыше. Но Марго ничего не замечала, и сцена получалась на редкость динамичной.

Лишь когда погасло электричество, Марго вздрогнула и подняла голову от компьютера.

Поблагодарив судьбу за то, что ее портативный компьютер работает на батарейках, она сохранила текст, отключила питание компьютера и затопила камин — в первый раз после визита Райли.

Марго ощущала его присутствие, словно он только что ушел. Она вспомнила, как он стоял и смотрел на нее сверху вниз, а отсветы пламени пробегали по его лицу. Она чувствовала энергию, которая пульсировала между ними. Она слушала его звучный низкий голос, отдававшийся эхом в ее полупустой гостиной.

Она видела его всего два раза, Первая встреча длилась меньше десяти минут, вторая — меньше часа. Но с тех пор она не разлучалась с ним ни днем, ни ночью.

Здесь не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что с ней произошло.

Когда умерла бабушка, она потянулась к Нику, чтобы справиться с горем и иметь какую-то точку опоры. Любить было легко, гораздо приятнее, чем предаваться отчаянию. Последующие одиннадцать лет она расплачивалась за эту ошибку.

Еще раз по этой дорожке она не пойдет ни за что.

Она обладала чувствительной, ранимой душой, и знала это. Но в отличие от себя той, шестнадцатилетней, теперь она научилась сопротивляться.