Сара Вуд - Игры с поцелуями

— Я сделал только одну ошибку, — с яростью произнес он. — Женился на тебе.

Такая безапелляционность. Такая уверенность. Дрожь пробежала по ее телу. Внезапно Миранду охватило желание скорее забрать Карло домой. Ей нужно, чтобы ее ребенок был в безопасности и как можно дальше от этого человека, страдающего манией величия.

— Ты сделал ошибку. Я твердо знаю, что, в конечном счете, ты узнаешь правду, — она с трудом перевела дыхание. — Но с меня хватит. Я требую, чтобы ты дал мне увидеть…

— Ты не в таком положении, чтобы требовать чего бы то ни было!

Данте гневно сверкнул глазами, и его безжалостность вызвала у Миранды дрожь.

— Я думаю, это не так, — возразила она. — Я нужна тебе. Ты привез меня сюда не для того, чтобы обсуждать, как твоему семейству удалось заполучить самое красивое место на озере Комо. Что именно тебе нужно?

— Твое сотрудничество, — ответил Данте. — Вернись в кабинет.

Наконец! Миранда почувствовала, как у нее забилось сердце. Он проявит благородство и великодушно позволит ей забрать Карло. Гордость не позволит ему признаться, что он не может справиться с сыном без нее. Такое унижение немыслимо для него. Как он объяснит, что не смог вычеркнуть ее из жизни Карло?

В крайнем возбуждении Миранда опустилась в восхитительно удобное кожаное кресло и, не удержавшись, провела рукой по подлокотнику, обтянутому лайкой. Она смутилась, заметив, что Данте смотрит на нее черными горящими глазами, которые, казалось, могли расплавить ее, как воск.

— Чаю? — промурлыкал он.

— Благодарю, — коротко ответила она.

Он старается тянуть время только ради того, чтобы заставить ее страдать, и она ничего не может поделать с этим.

Миранда нетерпеливо положила ногу на ногу и заметила, как по ней скользнул его откровенно чувственный взгляд. Она вновь ощутила пробуждающееся желание. Как оно может возникать у нее, если она глубоко презирает его?

— Карло, — наконец произнесла Миранда, побуждая Данте к разговору.

— Да. Карло.

С таким видом, будто им некуда торопиться, Данте налил чаю из серебряного чайника, положил ломтик лимона и поставил чашку из тончайшего фарфора на столик, инкрустированный венецианским стеклом. Он полностью владел ситуацией.

— Так что же? — начала она, боясь, что скоро издаст леденящий душу вопль.

— Во-первых, мне нужно сказать… — Данте посмотрел на руки Миранды. Она стиснула кулаки так, что у нее побелели костяшки пальцев. — Карло, — объявил Данте скрипучим голосом, — здесь нет.

Силы оставили ее. Подавив рыдание, она подняла голову и, дрожа от ярости, в упор посмотрела на него.

— Ты подонок! Ты так мстишь мне? — задыхаясь, проговорила Миранда, с ненавистью глядя на Данте холодными, как лед, голубыми глазами.

— Нет. Я не настолько мстительный, — спокойно заметил он.

Когда он поднес чашку к губам, она с удивлением заметила, что его рука дрожит. Ее объял страх, лишивший ее той видимости самообладания, которую она создавала с таким трудом.

— Боже мой! Что с ним случилось? — в ужасе прошептала она.

— Боишься потерять орудие для заключения выгодной сделки? — с иронией осведомился Данте.

— Он… в… порядке? — выдавила Миранда.

В ее лице не было ни кровинки.

— Конечно. Я просто хотел, чтобы у нас было время обсудить этот вопрос.

Его глаза вспыхнули чувственным огнем, когда он посмотрел на полураскрытые губы Миранды, испустившей вздох облегчения. Она вжалась в кресло, боясь поверить ему. Голова у нее раскалывалась от боли.

— Переходи к делу! — настойчиво сказала Миранда, не собираясь больше играть в его игры.

— Хорошо, — сказал он по-итальянски. — Дело обстоит так, — откинувшись на спинку кресла, он пристально посмотрел на нее карими глазами, и она почувствовала, что находится на грани истерики. Должно быть, Данте почувствовал ее отчаяние, потому что он поджал губы и продолжил: — Мне нужно объяснить, почему я попросил тебя приехать.

Миранда окаменела. Начало не предвещало ничего хорошего.

— Объясняй, — потребовала она.

Он нахмурился. У Миранды заколотилось сердце, и от страха закружилась голова.

— Сначала, — сказал Данте непривычно резким голосом, — Карло был приятно взволнован путешествием на самолете и от души веселился в миланской квартире дяди, где мы остановились. Я уделял ему все свое время, и ему это нравилось.

— Несомненно.

Миранда вовремя удержалась и не сказала, что внимание отца было их ребенку в новинку. Она подозревала, что ирония не поможет ей.

— Потом, когда все во дворце было готово, мы приехали сюда, — Данте слегка улыбнулся, очевидно, вспомнив что-то приятное. — Ему понравилась детская, и новые игрушки, и поездки через озеро на пароме…

Он не договорил. Миранда поняла, почему он расстроен. Данте — само совершенство — понял, что одного его не достаточно для их трехлетнего сына.

— И тогда? — не выдержала она, не успев почувствовать жалость к Данте.

У Данте задвигались желваки на скулах. Его лицо перекосилось от боли. К своему удивлению, она почувствовала, что страдание Данте болью отозвалось в ее сердце. Она никак не могла понять, почему должна испытывать к нему хотя бы каплю сочувствия.

— К сожалению, — тихо сказал он, — все мои усилия развлечь его и вся моя привязанность к нему не могут заменить любовь, которую он испытывает к тебе. Карло очень скучает по тебе.

— Конечно, он скучает по мне! — вскричала она, потеряв самообладание. — Как ты мог причинить ему такую боль? Ты должен был знать, что это неминуемо произойдет!

— Но я не знал! — запротестовал Данте. — Я думал, он будет скучать по няне, потому что ты всегда предоставляла ей заботиться о нем!

— Какая ложь! — ахнула Миранда.

— Мне сказали, что это правда! — вскипел Данте.

Стиснув кулаки, Миранда сверкнула на него глазами.

— Кто сказал? Няня — Сьюзен?

Данте отрицательно покачал головой, не отводя глаз от разгневанного лица Миранды.

— Кое-кто другой. Я знаю, что Карло редко видел тебя…

— Это ложь! — в ужасе вскричала Миранда.

— Я так не думаю, — сухо возразил Данте. — Только я уделял ему время и любил его…

— Это нелепо! Последние несколько месяцев тебя никогда не было дома!

— Не преувеличивай! Конечно, я часто навещал дядю, потому что он был болен…

— И богат! — уколола его Миранда.

— Однако, когда я бывал дома, — продолжал Данте, не обратив внимания на ее выпад, — я всегда уделял Карло внимание. Я видел, что ему не хватает любви. Он льнул ко мне. Не отпускал меня…

— Потому что не был уверен в тебе! Он не знал, когда ты уедешь и когда приедешь…

— Карло меня любит! Ты знаешь, что любит!

— Да, — холодно согласилась Миранда. — Но для меня он самый любимый, самый драгоценный…