Ирен Беллоу - Судьбы прикосновенье

— Да, я неплохо себя чувствую. — А затем без всякой паузы вдруг сказал: — Я узнал от Кендала, что вы были замужем. Школьная любовь, не так ли?

Бетти сразу не нашлась с ответом, столь неожиданным был вопрос. И все же язык сам собой ответил, не дожидаясь веления разума:

— Мы впервые встретились, когда я была на втором курсе. На лекции.

Рассел нахмурился.

— Он преподаватель? — То, что должно было отвлечь их от опасной темы его отъезда, вдруг само по себе стало представлять живой интерес.

Несмотря на неожиданное вторжение в ее личную жизнь, Бетти не ушла от разговора.

— Нет. Он был изобретателем и предпринимателем одновременно. Его имя, возможно, вам знакомо. Он пионер массового производства персональных компьютеров, как Билл Гейтс или Возняк. Его звали Стив Трейси.

Расселу показалось, что он уже слышал это имя, но где и когда, он не мог вспомнить.

— По-настоящему мы сблизились, когда я уже была на последнем курсе. Его пригласили в наш университет прочесть несколько лекций о будущем компьютеризации.

Хотя Бетти было лестно, что Стив обратил на нее внимание, ее всегда пугал его успех и непринужденный образ жизни. Она не торопилась ничего решать и меньше всего думала о замужестве, хотя он сделал ей предложение уже через три дня. Целый год она не решалась принять его предложение и согласилась лишь обручиться. Только спустя два года, перед самым окончанием университета, они поженились. Стив все это время настаивал на браке, но, понимая ее сомнения, терпеливо ждал. Бетти же любила повторять, что впереди у них целая жизнь и торопиться некуда.

— Вы были счастливы? — спросил Рассел.

Как только можно быть счастливой целых четыре дня и семь часов в придачу, подумала Бетти.

— Да, — ответила она. Чувствуя на себе тяжесть его пристального взгляда, она неотрывно смотрела на дорогу.

— Что же произошло?

Она быстро посмотрела на Рассела и снова на дорогу.

— Он умер.

Обычно этот короткий ответ прекращал дальнейшие расспросы даже самых любознательных собеседников. Но это не относилось к Расселу.

— Как? — Он знал, что вопрос груб и прямолинеен, но это мало заботило его.

Имя Трейси напоминало о чем-то тяжелом и неприятном; но память отказывалась помочь. Возможно, подумал он, глядя на Бетти, он видел сообщение об их браке, опубликованное в газете. Трейси был достаточно знаменит, а Бетти — красива. Это вполне могло привлечь внимание газетных репортеров.

— Он погиб в результате несчастного случая, — пояснила она, уже не скрывая, что разговор становится ей неприятен.

Вот оно что, подумал Рассел. Но прежде чем он успел продолжить расспрашивать ее дальше, она решила, что теперь ее очередь задавать вопросы.

— А как вы?

— Что — я? — переспросил он удивленно.

Его почти комический ужас перед тем, что придется рассказывать о себе, раззадорил Бетти. На щеке появилась ямочка от невольной улыбки.

— Да, вы. Вы были женаты?

— Никогда. Я для этого не гожусь. — Он уперся руками в щиток, когда Бетти круто повернула. — Все эти клятвы о вечной верности не более чем лицемерие.

— Я с вами не согласна, — решительно возразила Бетти. — Мужчина и женщина испокон веков шли вместе, связанные близким и честным партнерством. На их союзе покоится благополучие общества. А вера в вечную верность обеспечивает их будущее, вселяет надежду. Всякий раз, когда цивилизация посягала на это, наступали хаос, упадок и катастрофа. Вспомните Древний Рим.

— Нет желания, — тихо сказал Рассел, не скрывая иронии. — Вы не возражаете, профессор Гринуэй, если я завершу наш диспут следующим заявлением: это все не для таких, как я.

— Что вы хотите сказать? Кто они — эти такие, как вы?

— Будьте реалисткой, леди. Разве вы не видите, что я совершенно непригоден для семейной жизни?

— Откуда вам знать это? — тихо сказала Бетти и прибавила скорость, ибо они выехали на прямой и сравнительно пустой отрезок шоссе. — Ведь вы даже не пробовали.

Рассел бросил на нее взгляд, который она не поняла.

— Даже если я никогда не был женат, это не означает, что я жил монахом. Я как-то попытался иметь свой дом, что-то вроде семьи, хотя мое детство могло бы меня научить тому, что этого делать не следует. Все кончилось катастрофой. Кэт была милой женщиной, но ее жизнь со мной была адом.

Кэт? Сама мысль, что рядом с ним могла быть какая-то женщина, была Бетти неприятна. Если бы ей сказали, что это ревность, она бы искренне отвергла такое предположение.

— Но… — начала было она, однако Рассел остановил ее, покачав головой.

— Не надо, леди. Я действительно не подхожу для семейной жизни. — На повороте Рассел невольно качнулся в сторону Бетти. — Если вы еще не успели заметить этого, то скажу: я всегда люблю, чтобы все было по-моему.

Его близость мешала Бетти. Она сбавила скорость — в ее состоянии лучше быть острожной за рулем.

— Да, вы правы, я не заметила, — согласилась она, отвернувшись.

Ей стало не по себе от его оценивающего мужского взгляда. Она чувствовала, как он скользит по ней — от кончиков ее белокурых волос, по шее, груди, вниз, до туго обтянутых белыми джинсами бедер.

— Будет лучше, если вы узнаете, — тихо ответил Рассел.

Почему лучше? Она плохо соображала и как зачарованная следила за его рукой…

— Рассел! — Так и не поняв, произнесла ли она его имя вслух или только мысленно, она перевела «феррари» на первую скорость, и автомобиль, тихо шелестя шинами, поплыл по узкому проселочному шоссе.

Рука Рассела, сильная, выразительная, с длинными нервными пальцами, легла ей на колено…

Он что-то говорил тихим глухим голосом — кажется, что у нее красивые ноги… Бетти свернула с шоссе и остановила машину. Она чувствовала, как дрожат руки, лежащие на руле. Наконец она осмелилась и подняла не него глаза.

— Рассел… — Бетти хотела сказать ему что-то важное, но вдруг все вылетело из головы.

Его руки уже ласкали ее, умные ласковые руки, а губы были совсем близко. Она знала, что сейчас он поцелует ее, хотя в эту минуту он почему-то чертыхнулся. Но это уже не имело значения. Она закрыла глаза. Где-то далеко в ее сознании мелькнуло: не этого ли ты ждала все эти дни?

Он жадно целовал ее, и Бетти слышала его прерывистое дыхание и громкий стук сердца. Он не скрывал своей страсти, и, несмотря на исступленность ласк, в них не было мужской грубости, а только нежность и даже какая-то неуверенность, что тронуло ее.

От него дурманяще пахло мужчиной, здоровым, сильным, требовательным и нетерпеливым. Бетти сразу почувствовала, как далек этот поцелуй от того, первого, тоже в машине. Тот поцелуй был неожиданным, как бы случайным, легким и куда-то унесшим ее… А в этом было что-то другое.

Запустив пальцы в его густые жесткие волосы, она еще сильнее прижала его лицо к своему, губы к губам, словно хотела сломать какой-то невидимый барьер между ними.