Хелена Фенн - Счастливая ошибка

Ее глаза широко раскрылись.

— Я… что-то не понимаю.

— Брак — тяжелая работа, узы на всю жизнь, а не праздник. Год назад я решил, что мы поженимся — мой опыт подсказал, что именно это мне нужно. Но ты побоялась ошибиться… ты ошиблась, и никто не помог тебе. Я, вместо того, чтобы сделать это, сильно обиделся. Только сейчас мне стала ясна боль, которую ты испытывала из-за наших отношений с Линдой. Видишь ли, мне казалось, что честного слова любимого человека достаточно, но я не понимал, что ты не обязана думать так же. Дело в том, что я дал слово Линде и Тимоти молчать об их беде, — тяжело вздохнул Мартин. — Но не это главное.

Он дал слово Линде и Тимоти? Юдит решила опередить его и сознаться первой.

— Конечно, не это. Признаюсь тебе, Линда — лишь предлог. Теперь мне все понятно: на самом деле я опасалась, что не готова для серьезных отношений с тобой. — Юдит подняла на него глаза, полные слез, и прошептала срывающимся голосом: — Но на этот раз обещаю… обещаю всегда доверять тебе.

— Не надо обещаний… Я верю, что так и будет.

— Не говори так, Марти! Ты же дал слово и выполнил его. Я тоже постараюсь больше не обсуждать эту тему.

Мартин покачал головой.

— Не получится, дорогая моя. Случись что — и ты вновь вспомнишь старую обиду… и это вполне понятно. Но сейчас я нарушу клятву, потому что не хочу вновь терять тебя.

Мартин привлек Юдит к себе и прижав ее голову к своему плечу, нежно погладил девушку по шелковистым волосам.

— Вот что произошло на самом деле. Вскоре после нашего знакомства ко мне обратилась Линда. Ей требовалась помощь. Они с Тимоти только что узнали, что у него рак и он обречен.

— О Боже, — выдохнула в ужасе Юдит, но Мартин только крепче обхватил ее за плечи.

— Ты должна выслушать меня! Тимоти сознавал, что времени осталось немного, и работал не покладая рук, чтобы обеспечить будущее благополучие семьи после его смерти. Линда доверилась мне, и я обещал сделать все, что в моих силах. И она, и Тимоти — мои старые добрые друзья, отказать я не мог. Мне удалось убедить Тимоти, что лучше всего ему продать фирму мне. Он успокоился, посчитав, что его дело в надежных руках, и даже сумел положить крупную сумму на счет Линды.

— Господи, Марти, — еле нашла в себе силы сказать Юдит. В ее глазах стояли слезы, а тело окаменело от шока. Несчастная Линда… бедный, бедный Тимоти! Мартин нарушил слово, данное умирающему. Из-за ее бесконечных и нудных приставаний! Какой позор! Испарина стыда покрыла лоб девушки.

— Значит, ты дал слово помочь ей… поддержать… если что-то случится с Тимоти?

— Что мне еще оставалось делать? Я считал это своим долгом. Кроме того, они взяли с меня обещание никому не говорить о состоянии Тима, потому что решили уехать куда-нибудь вместе и не вызывать жалость посторонних. — Мартин горько усмехнулся. — Ну а следы губной помады на воротнике…

— О, Марти! Не надо больше! Я не могу это слышать. Ты утешал Линду, помогал ей в горе, а я представляла…

— Ничего, Юдит, не переживай! К счастью, у Тимоти ремиссия, ему пока легче, и они с Линдой наслаждаются жизнью в Калифорнии.

Юдит вырвалась из его объятий и разразилась слезами облегчения и стыда. Она плакала, и вместе с рыданиями уходили горе, переживания и дурацкая ревность. Ничего не видя от слез, она выбежала из комнаты и бросилась в кухню. Ей захотелось глотнуть свежего воздуха. Натянув ботинки Норис и набросив на плечи ее куртку, она выскочила в сад через заднюю дверь.

Морозный воздух и яркое солнце освежили ее, высушили слезы и привели в чувство. Под солнечными лучами, отраженными в миллиардах кристалликов рассыпчатого снега, растаяли мрачные тени прошлого. Понурив голову, раскачиваясь как маятник, Юдит тяжело брела по колено в снегу, проклиная себя за все глупости, которые умудрилась натворить. Нет, она не заслуживает любви Марти! Он пошел против совести, нарушил слово, данное умирающему другу и его жене, потерявшей голову от горя и безысходности. И все — ради нее. Это значит, что он действительно любит ее.

Наконец Юдит дошла до снеговика, и он уставился на нее своими бессмысленными глазами-леденцами.

— Ты помог мне утром, принес столько пользы. Ты считаешь, что все понимаешь, во всем разбираешься, но на самом деле ты даже половины не знаешь. У тебя сердце изо льда и мозги из снега, как у меня. Но лед внутри меня растаял, и я стала живым и, главное, взрослым человеком.

Юдит наклонилась, слепила огромный снежок и со всей силой швырнула в снежное изваяние.

— Ну, что, тебе это понравилось? — воскликнула она, как будто ожидая ответа немых губ, искривленных дурацкой ухмылкой.

— Как можно так поступать с беззащитным снеговиком?

Мартин стоял за ее спиной, держа в руке пару снежков и улыбаясь с шутливой угрозой.

Боже, как же я люблю его, пронеслось в голове Юдит. Но сможет ли он простить? Она устремила на него глаза, которые молили о прощении и забвении.

— Ой! — закричала она, но было поздно. Снежок попал ей в плечо, взорвавшись миллионами белых сверкающих брызг, осыпав ее снежной пылью.

— Ах, ты! Ну погоди! — Наклонившись, она схватила обеими руками кучу снега и швырнула в Мартина. Мимо!

— Мазила! — расхохотался он. — Но я все равно люблю тебя.

— Не оправдывайся! Тебе конец!

Юдит метнула в него комок снега, на этот раз поразив цель. На его шикарной куртке появилось белое пятно.

— Точно! — завопила Юдит, переполненная счастьем, но Мартин неумолимо приближался, нарочито грозно топая лыжными ботинками по скрипучему снегу, а она, вытянув руки, как бы оборонялась…

Наконец Юдит обернулась и побежала, спотыкаясь и проваливаясь в сугробы. Мартин настиг ее, бросился вперед всем телом, и она упала прямо в снег, хохоча и отбрыкиваясь руками и ногами. Они барахтались в глубоком сугробе как дети, ошалевшие от счастья.

— Я тоже люблю тебя, Мартин Шервуд! Но поспеши и женись скорей на мне, пока я опять не впала в детство.

— В детство? Да ты так и осталась в нем!

Его губы впились в ее, заглушив слова, наполнив девушку теплом чувств, освобожденных от оков условностей и недоразумений. Любовь лишилась наконец всего наносного, чуждого и засияла для двух людей, как первая звезда, взошедшая на ночной небосклон.

— Простишь ли ты меня? — шепнула она, как только Мартин оторвался от ее губ.

— Простишь ли ты? — эхом ответил он, сдувая с ее лица и волос снежинки.

— За что мне прощать тебя?

— И мне не за что. Так что мы квиты!

Мартин снова впился в нее губами, а его руки, осмелев, стали прокладывать себе путь в тепло и уют под одеждой…

— Марти! — закричала она, смеясь и притворно негодуя. — Ну не на глазах же этого чучела!

Он тоже рассмеялся, убрал руки, натворившие беспорядок в ее блузке и свитере, просто крепко обнял Юдит. Вместе они лежали, прижавшись друг к другу.