Рейчел Бейли - Скандал на миллион

— И про то, что часть акций нашей фирмы принадлежит этой компании, — подхватил Сет.

Следовало бы вести себя с ним осторожно, однако Эйприл хотела понять этого мужчину и то, что им движет. Она решила рискнуть:

— А что это значит для тебя?

— Райдер и я имеем одинаковые доли акций в «Бремсон холдингс», остальные находятся в руках других акционеров.

— Это компания, владеющая отелями?

Он кивнул:

— Это семейное дело. Наш отец унаследовал бизнес от своего отца и потратил часть жизни, приумножая капитал. Вначале компания занималась продуктами питания, выпускала замороженные полуфабрикаты, соусы и тому подобное.

Эйприл удивилась:

— Как возник гостиничный бизнес? Это же совсем другое направление.

— Когда Джессе и я были маленькими, отец, наверное, понял, что не сможет обучать нас тому же делу, которому он обучал Райдера. Поэтому он создал новую отрасль.

Она была поражена. Из того, что рассказал ей Сет о своем отце и его жизни на две семьи, и из того, что она почерпнула из газет, у нее сложилось не очень хорошее мнение об Уорнере Бремсоне. Но то, что он создал две компании, чтобы не ущемлять никого из сыновей, было трогательно.

Эйприл потянулась к бокалам с шампанским, стоящим поодаль, и передала один Сету:

— Но почему он не оставил продуктовый бизнес Райдеру, а отели — тебе и Джессе?

— Хороший вопрос. — Сет глотнул шампанского. — Я тоже считаю, что это был бы наилучший выход. Но вместо этого, согласно завещанию, мы делим основную долю акций объединенной компании между собой. Половина у Райдера, другая половина у нас с Джессе.

Итак, отец стравил сыновей — а это уже совсем не трогательно.

— Джессе оставил свои акции тебе?

— У брата не было завещания, — мрачно сообщил Сет. — Но так как мы владели акциями совместно, они автоматически перешли ко мне. Все остальное, что было у Джессе — не очень много, — досталось нашей матери. Это означает, что теперь у нас с Райдером равные доли. Но, не имея перевеса в акциях, ни один из нас не может контролировать совет директоров.

Эйприл, лежа на боку, пригубила сладкое шампанское. Она была заинтригована историей и мужчиной, который ее рассказывал.

— И после того, как Райдер купил бизнес будущего тестя, у него больше акций, чем у тебя?

— Да, — признал Сет с недовольной гримасой.

— Достаточно, чтобы захватить власть?

Довольная улыбка промелькнула на его губах.

— Все еще недостаточно. Но я предполагаю, что, пока мы тут лежим, он старается заполучить контрольный пакет.

— А ты нет? — Она допила шампанское и поставила бокал возле корзины для пикника.

— Я выбрал другой путь.

— Ты пытаешься создать альянс, — догадалась молодая женщина.

— Да. Райдер не получит контрольный пакет, поскольку другие акционеры не продадут свои доли. Я планирую, что они проголосуют в союзе со мной, когда придет время.

У нее не возникло и тени сомнения в том, что он своего добьется.

— Но у тебя появится враг в компании. Твой сводный брат придет в ярость, когда ты выиграешь, и будет постоянно пытаться подорвать твой авторитет.

Сет гордо вздернул подбородок:

— Думаю, что смогу с этим справиться.

— Это стоит того?

Эйприл считала, что ничего не может быть хуже, чем оказаться в конфликтной ситуации без какого-либо выхода.

— Это того стоит, — подтвердил он.

— Все же хорошо, что вас было только трое, — пробормотала Эйприл.

— Ну, это еще неточно, — заметил Сет. — Мужчина, называющий себя Джеем Ти Хартли, утверждает, что он тоже сын Уорнера.

Эйприл внимательно посмотрела на него:

— У тебя оказался еще один сводный брат?

— Предъявляющий права на свою долю наследства. Но с этим я тоже справлюсь. — Он указал на темное небо. — Когда я был ребенком, то загадывал желания, глядя на эту звезду.

Эйприл повернулась к нему:

— Что же ты загадывал?

— Ничего особенного. Велосипед или новую бейсбольную перчатку. Что моя мама перестанет плакать, когда отец уходит навестить свою вторую семью…

Его голос стал жестче, выдавая давнюю боль, и сердце Эйприл открылось навстречу тому маленькому мальчику, которым когда-то был Сет.

— Мама плакала при тебе? — спросила она шепотом.

Он неловко улыбнулся:

— Она, наверное, пришла бы в ужас, если бы поняла, что я все знал. Хотя это стало хорошим уроком, который я никогда не забуду.

— Уроком?

Сет по-прежнему смотрел на звезды:

— Ничего хорошего не выходит из любви и отношений.

Эйприл изучала его напряженный профиль. Какое суровое мировоззрение! Затем одна мысль пришла ей в голову: Сет никогда ни для кого не был самым главным в жизни. Его отец выбрал Райдера, своего официально признанного сына. Его мать предпочла провести жизнь в ожидании любимого человека, а не искать более спокойную обстановку для сыновей. Как все это отразилось на Сете?

— Но все же, — мягко возразила Эйприл, — иногда любовь и отношения могут сложиться.

— Это не делает людей счастливыми. — Судя по всему, Сет не раз повторял эти слова. — Любовь ничего не привносит в их жизнь. Мне всегда было интересно, почему люди отчаянно к этому стремятся.

— Ты вправду так считаешь? — выдохнула Эйприл.

— Мне никогда не приходилось видеть примеры, противоречащие этому утверждению.

Не зная, что надо сказать или сделать, чтобы облегчить боль все еще живущего в нем ребенка, она придвинулась ближе:

— Покажи мне эту звезду.

Сет показал.

— Это Вега, — заявила Эйприл.

Неожиданно Сет придвинулся к ней. Нервная дрожь заставила ее кровь пульсировать, и она указала на другие звезды:

— А это Альтаир и Денеб. Они образуют треугольник вместе с Вегой.

Ее сердце сильно забилось, а внутри все запело — неужели она начала вспоминать?

Не обращая внимания на ее руку, указывающую на созвездие, Сет пристально наблюдал за ней. Мурашки побежали по телу Эйприл.

— Какие еще звезды ты знаешь? — тихо спросил он.

— Вот Венера, — быстро сказала она, пытаясь притвориться, что раскраснелась только из-за вспышек памяти. — Конечно, это не звезда, но ее иногда называют вечерней звездой или утренней звездой.

Пряди волос, которые выбились из косы, развевались вокруг ее лица, и Сет заправил их ей за уши:

— А что еще, мой звездочет?

Ее щека вспыхнула от прикосновения руки Сета, она посмотрела в его глаза, сверкающие, внимательные и гораздо более красивые, чем звезды на небе.

— Я больше никаких звезд не знаю, — соврала Эйприл.

Его глаза потемнели, голос стал грубее.

— Расскажи мне тогда что-нибудь другое. Что угодно, о чем тебе известно.

Медленный огонь, который Эйприл пыталась потушить, разгорелся вновь, угрожая поглотить ее.

— Мне известно, что я чувствую, когда ты так на меня смотришь.