Лина Баркли - Пой, молись, люби

— Как трогательно!

— Я только пытаюсь объяснить, что желание иметь детей тоже было общим. — Эва немного помолчала, собираясь с мыслями. — Наше будущее было распланировано до мелочей, и отсюда возникало чувство уверенности. Может, мы слишком самонадеянно вообразили, что очень подходим друг другу. Я чересчур увлеклась устройством гнездышка и не заметила бы даже, будь у Троя целых шесть Абигайль на стороне.

— Ты любила его, — хрипло пробормотал Зак.

Эва в раздумье опустила голову. Любила ли она Троя? Она могла с уверенностью сказать, что была к нему очень привязана, но Трой никогда не смог бы вот так разрывать на части ее сердце. В ее чувстве к нему не было ни головокружительных взлетов и падений, ни щемящего душу страха или божественного восторга. Два одиноких человека встретились и предложили друг другу поддержку, понимание и назвали это, за неимением другого слова, любовью.

— Не так, как мне казалось раньше, — сдержанно признала Эва, ее лицо стало печальным. — Три года назад Трой ухаживал за Абигайль, но тогда он не интересовал ее.

— Тогда он не был твоим женихом.

— Дело не в этом. — Эве не хотелось быть несправедливой к кузине. — Тогда всем казалось, что профессия модели вознесет ее на самый верх. Абигайль общалась с массой знаменитых людей, много путешествовала. И ей был всего двадцать один год. Дядя и тетя страшно избаловали ее и, кроме того, внушили ей, что она должна получить от жизни все блага земные. Они ждали, что она станет супермоделью и выйдет замуж за… — на ее губах появилась невеселая улыбка, — за кого-нибудь вроде тебя. Вряд ли ей стоит ставить в вину, что она не замечала тогда Троя.

— Какое невиданное великодушие! — Зак не сводил с нее пристального взгляда.

— Нет, я не могу им похвастаться. Признаюсь, я втайне радовалась, когда стало ясно, что ее карьера складывается не слишком удачно. Абби всегда удавалось наживать массу врагов. В прошлом году она влезла в долги, и ей пришлось продать свою квартиру. Ее родители решили, что она поселится вместе со мной. Когда я вспоминаю то время, то догадываюсь, что ей пришлось нелегко. И если раньше Трой не оставлял ее в покое, то теперь за глаза ругал ее. Я не придавала этому значения, но мне следовало понять, что это было не что иное, как…

— Роковая страсть, — вставил Зак. — Ну тут уж ты ничего не смогла бы поделать.

Эва собралась было спросить, не испытывал ли он то же самое по отношению к ней, но вовремя одумалась: зачем пытаться выяснить что-то, если ответ способен обратить в пыль все твои сокровенные надежды.

— Трой решил, что она для него недоступна, и обратил свое внимание на меня. — В наступившей тишине она с трудом проглотила комок в горле. — Но я больше не люблю его, Зак.

Резкие черты его лица стали еще жестче.

— Тебе не обязательно говорить об этом, Эва.

— Видишь! — сверкнув глазами, воскликнула она. — Ты снова ведешь себя, как и раньше, — не вникаешь в то, что я стараюсь объяснить. Может, тебе спокойнее считать, что я все еще влюблена в Воглера?

— Что за дикое предположение?!

— Дикое? Не уверена. Когда мы не в постели, ты холоден и сдержан. Ты не можешь не упомянуть о том, что мы женаты без того, чтобы не намекнуть, что надолго это не затянется, и если мы расстанемся, то исключительно по моей вине! Мне начинает казаться, что я вот-вот получу извещение об увольнении! Когда я звонила тебе на работу и никак не могла тебя застать, то почувствовала себя так, словно уже покинута.

— Ты хочешь сказать, что эта бестолковая девица не соединяла тебя со мной? Так вот кого мне нужно благодарить за ту телеграмму! — Эта мысль явно привела Зака в ярость.

— Я решила, она исполняет то, что ей велено.

— Значит, по-твоему, я дикарь и грубиян, который может сказать служащей, что не желает разговаривать по телефону с собственной женой?

Эва вспыхнула.

— Нет, но ведь…

— Хорошего же ты обо мне мнения! — Он поглядел на нее насмешливо. — Неужели ты не могла проявить больше настойчивости? Разве я виноват, что ты покорно позволяешь какой-то секретарше отказывать тебе в твоем законном праве?

В зеленых глазах Эвы вспыхнули кошачьи огоньки.

— Возможно! Но ты сам разговариваешь со мной по телефону так, словно я все еще «какая-то секретарша». Вряд ли у меня хватило бы уверенности в себе, чтобы настоять. У меня сложилось впечатление, — она замялась, но все же заставила себя договорить, — что ты жалеешь о том, что на мне женился.

Его лицо окаменело.

— Никогда бы не подумал, что мне придется выслушивать от тебя такое.

— У меня нет другого выхода. Я не могу поворачиваться к проблемам спиной и делать вид, что они не существуют. Меня обижает и возмущает, когда мне все время указывают на место. Я не знаю другого человека, который может быть одновременно таким внимательным и таким холодным и бессердечным.

Зак молчал. Его смуглое лицо заметно побледнело.

— Я хочу сказать, — Эва взволнованно перевела дыхание, она сознавала, что увлеклась и, возможно, уже говорит лишнее, но не могла остановиться. — Когда ты позвонил из Далласа, Зак, мне показалось, ты был рад, что уехал от меня.

— Это неправда, — свирепо возразил он, непрестанно то сжимая и разжимая гибкие пальцы, то засовывая руки в карманы безупречно отглаженных брюк.

Но он так и не сказал, в чем же заключалась правда, отметила с горечью Эва.

— Я только хочу спросить: ты всерьез хотел на мне жениться или это просто была игра, в которой ты зашел слишком далеко? Ты очень точно подобрал слова, чтобы убедить меня выйти за тебя замуж, но насколько они были искренними? Если ты уже раскаиваешься, прямо скажи об этом.

Зак резко выдохнул. Он выглядел так, будто его подвергли мучительной, хотя и невидимой для постороннего глаза, пытке.

— Я вовсе не раскаиваюсь.

— Но ты мне не доверяешь!

— Я никогда не доверял ни одной женщине, — отрезал он и посмотрел на нее прозрачными, как Эгейское море, глазами. — Но я не хочу потерять тебя. Ты мне очень нужна, дорогая.

Это было самое важное и самое лестное из всего, что сказал ей Зак за все время их совместной жизни. Ей стало до того легко, что даже закружилась голова.

Их глаза встретились, и он улыбнулся слегка виноватой улыбкой. Сердце Эвы едва не выпрыгнуло из груди. Ей захотелось броситься в его объятия, но она только отвела взгляд и спросила будничным голосом, не хочет ли он перекусить. Зак рассмеялся, и напряжение в ту же секунду улетучилось.

— Ты знаешь, моя красавица, если бы ты встретила меня со свечами и шампанским, я пришел бы в неописуемую ярость.

— Ты бы почувствовал себя обманутым.

— Но, к счастью, существуют бутерброды с банановой пастой, — проговорил он, еле сдерживая смех. — Я не ел их с детства. София когда-то часто мне их делала.