Хеди Уилфер - Каприз Фортуны

— Так что же тебя удивило? — Его тон не позволял сомневаться: он намерен добиться ответа.

— Ну, просто… Я как-то не думала, что ты человек, которому по нраву жить в деревне. Обычно принято думать, что крупному бизнесмену положено находиться в городе… — начала Мануэлла, потом остановилась и закусила губу.

Слава Богу, Джералд не обиделся, а пожал плечами и сказал:

— У меня есть большая квартира в Нью-Йорке. Для бизнеса это очень удобно, но, будь у меня возможность выбора, я бы переехал к родителям, которые купили небольшое ранчо в Техасе. Они отошли от дел, вернее мама отошла. А отец постоянно что-то обустраивает, рассуждает о породах лошадей, хотя занялся ими только в последние несколько лет. Ему полагается отдыхать, у него больное сердце, но разве с ним поспоришь. — Он оборвал себя и извинился: — Прости, я не должен забивать тебе голову рассказами о моей семье.

Мануэлла чуть не призналась, что ничего так не желает, как узнать о его семье все до мельчайших подробностей, а еще больше — о самом Джералде. Что его веселит, что он любит есть на завтрак, на какой стороне кровати спать… как любит целоваться, какие у него самые чувствительные места…

— Итак? — Его мягкий голос вернул ее к действительности.

Она вздрогнула и залилась краской, подумав, что Джералд каким-то образом умудрился прочесть ее мысли, но потом поняла, что он ждет ответа на приглашение. Ей надо сейчас же немедленно отказаться. Весь ее жизненный опыт и здравый смысл настаивали на этом, но неожиданно для себя Мануэлла услышала свой хрипловатый голос:

— Спасибо, я… я с удовольствием присоединюсь к тебе.

Присоединюсь… Соединюсь…

— Вот и отлично!

Джералд так взглянул на нее, что волна нервного и не только нервного возбуждения снова захлестнула ее с головой.

Она инстинктивно напряглась, чтобы совладать с дрожью, охватившей предательское тело, и попыталась сконцентрировать внимание на какой-то невидимой точке у него за плечом. Но все равно остро чувствовала и его присутствие, и свою неистовую реакцию на него. Откуда, ну откуда появилось это дикое, неуемное желание, неожиданно поразившее ее, доведшее до состояния опьянения, до почти наркотической зависимости от его близости?

Мануэлла прежде не раз представляла, что будет испытывать, когда влюбится, но ни о чем подобном даже не помышляла! И даже не догадывалась, что на свете бывают такие мужчины, как Джералд!

— Черт, Мануэлла, не могла бы ты не смотреть на меня так? — рявкнул он. — Потому что иначе мне придется поцеловать тебя, и предупреждаю сразу, что тогда уже не остановлюсь на одних поцелуях…

Она покраснела и быстро пролепетала:

— Во… во сколько мне быть готовой утром? — И затаила дыхание, неуверенная, что хочет, чтобы он прекратил свои откровенно сексуальные заявления.

— Мне кажется, будет удобнее, если мы позавтракаем вместе, — сказал Джералд.

— Позавтракаем? — придушенно пискнула Мануэлла с откровенной паникой в голосе.

— Я имел в виду в ресторане. Если только ты не хочешь… — вкрадчиво начал он.

— О, в ресторане! Да, конечно. И… во сколько?

Мануэлла с ужасом слышала, как бормочет несвязные слова, и думала, догадывается ли Джералд о том, как отчаянно ей хочется обхватить его шею руками, подняться на цыпочки, прижаться к нему всем телом, а губами так припасть к его рту, чтобы он понял, где же именно ей хочется позавтракать с ним.

Но поборола порыв и, прежде чем он успел догадаться о ее сокровенном желании, открыла сумочку и достала ключ.

Минуты спустя, в уединении и безопасности своего номера, она говорила себе, что испытывает огромное облегчение, оттого что он не стал настаивать на прощальном поцелуе, что не вошел следом за ней в номер, — облегчение, а не горькое разочарование.

Но все равно завтра утром она снова увидит его. Мануэлла блаженно обняла эту мысль, прижала к себе и погрузилась в мечты о безоблачном испанском небе и чувственном мужчине, с которым будет любоваться сельскими пейзажами…

Не успела она, казалось, заснуть, как Джералд позвонил ей в номер и спросил, проснулась ли она и готова ли встретиться с ним в ресторане в половине восьмого. На часах было без четверти семь.

— Естественно, проснулась, — сонно пробормотала Мануэлла. — Ты же меня разбудил. Еще секунда — и я буду уже в ванной, — пообещала она, подавив зевок.

За ее словами последовало молчание, потом голосом, тягучим, как мед, Джералд произнес:

— Лучше бы ты не говорила мне этого, Мануэлла.

Он ничего не добавил, но она сразу поняла, что он представляет ее обнаженной… И сама поддавалась чувственной фантазии, увидев, как они принимают душ вместе.

О, эти мысли, мечты и образы! Мануэлла задрожала, рисуя себе мускулистый торс, покрытый золотистыми волосами, узкие бедра, и… Потрясла головой, разгоняя эротические картины, и, бросив в трубку «скоро буду!», кинулась собираться.

По-быстрому приняв душ, она натянула легкую белую в голубую полоску блузку с короткими рукавами, любимые, достаточно потертые джинсы, сунула ноги в удобные кроссовки, положила солнечные очки в большую соломенную сумку и тем завершила нехитрые приготовления.

Джералд уже ждал ее в холле отеля. Он был одет почти так же, как и она, для комфортного путешествия — в белую футболку, обрисовывающую рельефные мышцы рук и подчеркивающую загар, и в не менее поношенные, чем у нее, джинсы.

— Прекрасно. — Он улыбнулся, окинув ее одобрительным взглядом. — Рад, что ты оделась просто. До дома довольно далеко. Там, конечно, есть бассейн, и стоит дом на берегу, но я выбрал его именно из-за отдаленного местоположения.

Мануэлла зарделась от удовольствия, ощутив на себе теплый взгляд Джералда.

Только когда уже доедала грейпфрут, она решилась спросить о том, что тревожило ее все время, прошедшее после последнего разговора с троюродной сестрой:

— Виктория говорила, что ты покупаешь не только фирму, но и тот старый дом, где мы были.

Она постоянно думала об этом, представляя, как расстроился бы дед. Он столько рассказывал ей о счастливых днях, проведенных там, что, несмотря на детский возраст, Мануэлла поняла: дедушка многое бы отдал, чтобы вернуться домой. Но гордость не позволяла склониться перед оскорбившим его братом.

Она пыталась найти слова утешения, но безуспешно — дед продолжал тосковать по дому, по любимой Испании…

— Да, он является частью сделки, — подтвердил Джералд, наливая ей крепкий черный кофе.

— А что ты сделаешь с ним? Сохранишь или продашь? — спросила Мануэлла, наблюдая, как сильный привлекательный мужчина ухаживает за ней, и все внутри затрепетало от удовольствия и радости.

— Пока не знаю. Кроме того, я не могу принимать такие решения самостоятельно. А почему ты спрашиваешь?