Нора Филдинг - Роковая встреча

Девушка повернула голову и в упор взглянула на соседа. Ее глаза не заблестели от выпитых двух бокалов. Они по-прежнему смотрели сурово, и он ощутил себя назойливой букашкой, недостойной внимания. Это ему не понравилось, но неожиданно для себя он смутился. Назойливость и бесцеремонность ему не были свойственны. Он замолчал, но стал исподтишка наблюдать за соседкой.

Душу мужчины терзали противоположные чувства. Дело, по которому он сейчас летел, было запутанным, и он имел в нем личную заинтересованность. Приятное соседство поначалу он посчитал добрым предзнаменованием и решил слегка расслабиться. Дорога, как правило, способствует сближению незнакомых людей, они быстро вступают в контакт и уже через несколько минут чувствуют себя друзьями. Но полученный молчаливый отпор настроил его на пессимистическую волну. Однако в нем еще жила мальчишеская жажда приключений, которая возобладала над дурными предчувствиями.

Мужчина любил наблюдать за людьми, с годами научился неплохо в них разбираться и сейчас искренне заинтересовался нетипичным случаем. Что же этой девушке так в нем не понравилось?

Через некоторое время он пришел к выводу, что эту мисс не привлекало знакомство не с ним конкретно. Она поступила бы так с любым мужчиной, который оказался бы на его месте. Ее вообще не интересует сильный пол.

— Собираетесь поступить в монастырь святой Женевьевы? — неожиданно для себя ехидно спросил он.

Соседка равнодушно отвернулась к иллюминатору и не удостоила его ответом.

Остаток пути они летели молча. Мужчина больше не предпринимал попыток разговорить свою соседку, но продолжал украдкой бросать на нее взгляды. Он хотел найти в ней недостатки, чтобы как-то успокоить уязвленное самолюбие. Напрасно! Соседка была по-настоящему красива. Лицо, лишенное косметики, было, может быть, излишне бледным, но идеальным овалом и точеными чертами оно напоминало камею. Прямые белокурые волосы собраны на затылке в тяжелый пучок. Строгая прическа, более подходящая дамам зрелого возраста, делала ее похожей на древнеримскую богиню. Скромное серое платье с простым белым воротником окончательно убедило мужчину в правильности сделанного им вывода. Эта мисс решила сделать карьеру монахини. Возможно, дала обет молчания.

Душа его возмутилась. Уйти из мира, из реальной жизни, пусть не всегда поворачивающейся к людям своими лучшими сторонами, но заставляющей бороться и дающей радость, что может быть хуже? Она совсем еще молодая! Как же можно принимать столь опрометчивое решение? Монастырь! Это ужасное место для столь прекрасной особы. Что же привело ее к столь мрачному решению?

В сердце мужчины шевельнулось ревнивое чувство, и ему стало обидно за девушку. Он должен ее спасти! Его авантюристическая натура тут же ринулась в бой. Мысли, одна другой невероятней, закружились в голове. Он сделает ее счастливой. Он в состоянии помочь ей.

Мужчина протянул руку и коснулся руки соседки. К его удивлению, она не возмутилась, а зачем-то встала и посмотрела на него как на ненормального. Потом неожиданно подняла ногу и перешагнула через его колени. Стройная ножка, обтянутая тонкими колготками, мелькнула перед его взором, за ней последовала другая.

— Куда вы?

— В полицию, — прозвучал неожиданный ответ. Мужчина опешил. Он покрутил головой, словно не веря своим ушам.

— Куда? — спросил он еще раз.

Ответа не последовало. Девушка скрылась из виду. Вскоре салон опустел.

Самолет приземлился в аэропорту Орли. Мужчина, занятый своими мыслями, даже не заметил посадки. Ему ничего не оставалось, как последовать примеру своей соседки и остальных пассажиров.

— Я к мадам Эркюлье. Как ее состояние?

— Стабильно тяжелое. Мы делаем все, что можем.

— Она будет жить?

Регистраторша, миниатюрная хорошенькая женщина, пожала плечами.

— Надо надеяться на лучшее. Мадам Эркюлье молода, ее организм борется за жизнь.

— К ней можно пройти?

— Пока нет. Ей вредно любое волнение, как отрицательное, так и положительное.

— Но…

— Месье доктор категорически запретил любые посещения. Лучшее, что вы можете для нее сделать, мадемуазель, это ждать и молить Бога, чтобы он ей помог.

Молодая женщина, одетая в строгое серое платье, отошла от стола справок. Регистраторша сочувственно посмотрела ей вслед. Больная, о которой шел разговор, очень плоха. Вряд ли она выживет.

Она вздохнула. Трагическая история приключилась с этой мадам Эркюлье. Жаль, конечно, когда молодые умирают, но медицина не всесильна. И неизвестно, что лучше для мадам Эркюлье — умереть или остаться в живых. А мадемуазель молодец! Эти англичанки умеют держать себя в руках. Не стала устраивать истерик и требовать пропустить ее к больной. Молча подчинилась требованиям больницы.

Она занялась очередным посетителем, а когда освободилась, молодой женщины в сером платье в больнице не было.

Рабочий день тек своим чередом. К столу справок подходили родственники и друзья лежащих в больнице людей. Регистраторша отвечала на их вопросы, профессионально успокаивала и ободряла. Иногда мимо торопливо проходили врачи и медсестры. В больнице шла будничная работа. Когда холл, в котором находился стол справок, быстро пересекла женщина в белом халате и плотно сидящей на голове белой шапочке, регистраторша даже на нее не взглянула.

Когда самая ответственная часть пути была преодолена, женщина, под белым халатом которой скрывалось серое платье, облегченно вздохнула. Полдела сделано, теперь осталось определить, где находится палата Линды, подумала нарушительница больничных правил, носящая красивое имя Элизабет. Немного наблюдений и размышлений — и Элизабет двинулась по коридору. Вот и нужный ей номер палаты.

Осторожно приоткрыв дверь, она попала в царство никелированных аппаратов, бесчисленных трубок, среди которых вся в бинтах, наподобие заколдованной принцессы, лежала женщина.

Элизабет на цыпочках подошла ближе. Неужели это ее сестра? Глаза больной были закрыты, посеревший носик заострился, а волосы — прекрасные белокурые кудри, какими их помнила Элизабет, — превратились в грязно-белые космы. Под больничной рубашкой угадывалось тело — не молодое и изящное, а истощенное. Элизабет долго не могла поверить, что лежащая на кровати женщина — Линда.

Элизабет наклонилась и прочитала табличку, прикрепленную к изголовью больной. Это Линда!

На глаза Элизабет навернулись слезы. Комок подступил к горлу, она усилием воли его проглотила. Сейчас не время расслабляться. Она должна быть сильной. Ее губы невольно сжались в тонкую линию, а взгляд посуровел.

— Линда, Линда, — тихо прошептала Элизабет.

Ответа не было. Больная по-прежнему лежала не шелохнувшись. Дыхание было таким слабым, что Элизабет испугалась. Неужели это последние мгновения жизни Линды? Нет!