Кейт Хьюит - Нетронутая и неприрученная

Витторио привык просыпаться в одиночестве, но на этот раз почувствовал себя покинутым и несчастным.

— Доброе утро, соня!

Витторио повернулся и успокоился, увидев Ану в дверях спальни. Она была по-прежнему в пеньюаре, сквозь тонкую ткань которого проглядывали контуры ее фигуры. Она выглядела удивительно женственно и невероятно сексуально.

— Где ты была? — спросил он и подвинулся на кровати, чтобы она могла присесть рядом.

— В ванной. — Она усмехнулась. — Вчера вечером я выпила слишком много шампанского.

— Ты нервничала? — полюбопытствовал он.

Ана пожала плечами:

— Немного… — Она помолчала. — Нельзя сказать, что наш брак обычный или нормальный, и я не хочу, чтобы люди… болтали всякое.

— Что именно?

Она повела плечами, словно защищаясь:

— Всякие злые глупости.

Витторио кивнул, впервые понимая, как может повлиять на нее их брак по расчету. Люди могли начать говорить о том, что Ана недостаточно хороша или привлекательна для брака по любви.

— Сегодня суббота, — сказала Ана, вставая с постели, прежде чем Витторио успел протянуть к ней руку, — но ночью было довольно прохладно, поэтому я хочу пойти осмотреть виноградники.

— Для этой работы есть управляющий, Ана.

Она издала тихий гортанный смех, отчего Витторио едва не выскочил из постели и не заключил ее в объятия.

— О, Витторио, я не оставляю такие вещи на управляющего. Ты вполне можешь это сделать с твоим миллионом бутылок в год.

— Девятьсот тысяч бутылок.

Она подняла брови и весело на него посмотрела:

— Ах, простите. Ну, Виале выпускают только двести пятьдесят тысяч.

— Какая разница? — спросил Витторио, стараясь не казаться нетерпеливым. Его жена в пеньюаре, он в пижаме в постели, они поженились только неделю назад. Почему, черт побери, они обсуждают производство вина?

— Для меня это важно, — произнесла Ана, на ее полных губах по-прежнему играла улыбка.

— Сегодня прекрасный день… — начал он снова, решив предложить ей провести его в постели.

Ана улыбнулась шире:

— Совершенно верно. И я хотела, чтобы ты показал мне виноградники Кацлевара или, по крайней мере, некоторые из них. Нельзя в такую погоду торчать дома.

«Хватит разговаривать», — подумал Витторио. Он улыбнулся сонно и чувственно.

— О… Думаю, мы могли побыть дома еще немного. — Ана в нерешительности округлила глаза, и Витторио протянул ей руку. — Иди сюда, Ана.

— Что? — начала она, прикусив нижнюю губу, отчего стала еще привлекательнее.

Витторио громко простонал:

— Иди сюда!

Она подошла к нему медленно, нерешительно и присела на край кровати. Витторио был вне себя от нетерпения.

— Что такое? — спросила она, и он услышал неуверенность и даже страх в ее голосе.

Он улыбнулся и протянул руку, чтобы отвести от ее глаз шелковистые пряди и заправить их за ухо.

— Не кажется ли тебе, — пробормотал он, — что мы слишком долго не жили как настоящие муж и жена?

У Аны перехватило дыхание.

— Да, но…

— Что?

Она снова прикусила губу:

— Ты вроде бы был не против подождать.

— Только потому, что я не хотел тебя обидеть. — Витторио сделал паузу, пугаясь собственных чувств. — Я хотел дать тебе время.

Улыбка таилась во взгляде Аны.

— А сейчас ты решил, что у меня было достаточно времени?

— О да. — Он протянул руку, чтобы погладить шелковистую кожу ее ноги, и едва сдержал дрожь. — Как считаешь ты? У тебя было достаточно времени?

— О да! — сказала Ана, и он усмехнулся, услышав ее пылкий ответ.

— Хорошо.

Ошеломленная, Ана сидела на кровати, а Витторио, разговаривая с ней, нежно поглаживал ее бедра, отчего по ее телу пробегала приятная дрожь. Пальцы другой руки он запустил в ее волосы, притянул Ану к себе и страстно поцеловал в губы.

— Ана… — пробормотал Витторио, целуя ее ухо, подбородок, шею. — Ана, ты говорила о винограде и виноградниках, а я могу думать только о… И я не хочу никуда торопиться.

Она не желала становиться пассивной участницей событий, поэтому оттолкнула от себя Витторио. Он упал на спину, а она раздвинула его мускулистые ноги. Увидев изумленный взгляд Витторио, она громко рассмеялась.

— На тебе слишком много одежды, — заметила она хриплым шепотом, и Витторио кивнул:

— Полностью согласен.

— Давай-ка это исправим.

— Нисколько не возражаю.

Ана достаточно быстро стянула с него пижаму, потом оперлась на локоть и оглядела его великолепное тело. Она погладила упругие мускулы на его груди.

— Я давно тебя хотела, — призналась она немного застенчиво.

— Я хочу тебя прямо сейчас, — ответил Витторио хрипло и прерывисто. — И не могу больше ждать. О Ана…

Позже, когда они лежали рядом и Витторио поглаживал рукой ее живот и бедро, он произнес:

— Если бы я знал…

— Знал о чем?

— О том, что ты девственница, — объяснил он и печально улыбнулся, — я бы не торопился.

— Ты не знал, что я девственница? — удивленно спросила Ана. — Боже мой, Витторио, я думала, это очевидно.

— Очевидно для тебя, пожалуй, — ответил Витторио. — Но ты говорила, у тебя был роман.

— Я никогда не заходила так далеко, — ответила Ана.

— Извини, что причинил тебе боль, — пробормотал Витторио.

— Я об этом давно забыла. — Ана прижалась губами к его теплому плечу.

Прошло еще несколько часов, прежде чем они наконец выбрались из постели.

— Теперь идем на виноградники, — сказала она, и Витторио запрокинул голову и рассмеялся.

— Виноградники всегда будут твоей первой любовью, — произнес он с упреком в голосе.

Она хотела сказать: «Ты моя первая любовь», но не решилась. Слова застряли в горле, ее обуял страх. Вместо этого она потянулась за одеждой.

— Абсолютная правда.

Ана прохаживалась вдоль аккуратных посадок винограда на плантации Кацлевара. Солнце нещадно палило, и она пожалела, что не надела шляпу. На Ане была привычная рабочая одежда: пыльные брюки и старая бесформенная рубашка. На лбу выступили капельки пота, ботинки покрылись тонким слоем пыли.

Она остановилась, чтобы внимательнее рассмотреть виноград сорта Неббиоло, вызревающего к октябрю, наклонилась и вдохнула аромат, закрыв глаза от настоящего чувственного наслаждения. Ветер трепал ее волосы, солнце светило в лицо, вокруг витал запах земли.

Через несколько секунд она открыла глаза, чувствуя на себе взгляд Витторио. Выражение его лица было непроницаемым, и только губы едва заметно подрагивали.

— Мне нравится аромат, — сказала она немного застенчиво. — Я всегда нюхаю виноград. Когда я была маленькой, моя мама нашла меня спящей под виноградными лозами.

У Витторио было странное выражение лица.

— Похоже, у тебя было счастливое детство, — приглушенно произнес он.