Энн Уинстон - Извержение вулкана

Энджи кивнула.

Через минуту-другую раздался звук открывающейся входной двери.

Фибе непроизвольно скрестила руки на груди, чтобы унять охватившую ее дрожь, и в последний раз окинула взглядом комнату.

— Ладно, пока! Развлекай гостя! — Энджи махнула на прощание рукой и поспешила к выходу. Из прихожей донесся приглушенный звук ее короткого разговора с Уэйдом.

Фибе повернулась к двери лицом, тщетно пытаясь успокоиться. Ей предстоял очень тяжелый разговор, и совершенно непонятно, чем он может закончиться.

Уэйд вошел в комнату и не спеша огляделся.

— С кем я тут в прихожей только что поздоровался? У тебя есть экономка? — удивленно спросил он. — Для подруги вроде бы слишком молода.

Фибе глубоко вздохнула, от волнения ей было трудно говорить.

— Нет, Энджи — наша няня.

Это было, наверное, не самое лучшее начало разговора, но все же хоть какое-то, но начало, и эта короткая фраза показалась ей огромным трамплином, с которого можно было прыгнуть вниз головой в ледяную воду.

Фибе пристально смотрела на Уэйда. Как воспримет он эту новость? Удивится, не поверит?.. Или?.. Нет, хватит тянуть резину, надо поскорее добиться определенности. Она уже открыла рот, чтобы сказать ему всю правду, но Уэйд опередил ее:

— А зачем тебе няня?

Он окинул взором гостиную, словно ища ответ на заданный им вопрос, но книги и игрушки были аккуратно сложены в большую корзину под окном, поэтому ничего не говорило о том, что в доме живет ребенок.

— У меня есть дочь.

— Ах, вот оно что… М-да. Ну тогда понятно, — уклончиво протянул Уэйд.

Подобной реакции Фибе абсолютно не ожидала. И вдобавок ко всему он развернулся к двери, намереваясь уйти.

— Извини, это была глупая ошибка с моей стороны, — кинул он через плечо. — Прощай, Фибе.

— Уэйд! Подожди!

Он остановился и, не оборачиваясь, сказал:

— Слушаю.

— Неужели ты даже не хочешь ничего узнать о ней?

Уэйд медленно повернулся, и в его глазах она увидела такую грусть, какой ей никогда раньше не доводилось видеть. Неужели его настолько расстроило известие о существовании ребенка? Странно… Может быть, он вспомнил о Мелани? Что у них тоже мог бы быть ребенок, да вот жизнь рассудила иначе.

— Нет, я ничего не хочу о ней знать…

— Но почему?.. — выдохнула Фибе, не понимая, что происходит и отчего Уэйд так грубо себя ведет.

— То, что произошло между нами тогда, после похорон, очень важно для меня. Но все это осталось в прошлом. А твоя личная жизнь меня не касается.

Фибе всегда знала, что Уэйд с его обостренным чувством справедливости чрезвычайно щепетилен в вопросах чести. Именно поэтому она и не сказала ему тогда, что беременна, не хотела вынуждать его жениться на ней. Нельзя портить человеку жизнь, заставляя его стать мужем нелюбимой женщины, имеющей полугодовалого ребенка, пусть и им же самим зачатого. Но Бог свидетель, предложи ей в свое время Уэйд выйти за него, Фибе не нашла бы в себе силы отказать!

— И я полагал, что и для тебя это тоже что-то значило, — тихо добавил Уэйд. — Но, похоже, я ошибался.

— Нет, не ошибался! — в сердцах воскликнула Фибе. Уэйд был первым и единственным мужчиной в ее жизни — но как ему сказать об этом!

— В таких делах слова мало что значат. Важен результат. А ты ушла, — горько рассмеялся он. — Ты нашла свою дорогу. Без меня.

— А как я могла пойти с тобой? У меня просто не было выбора, — произнесла Фибе дрогнувшим голосом. — Ты уехал в армию. А потом… А потом мне сообщили о твоей гибели.

— Извини, но ты забыла об одной малости. Поверь, я не хочу и не могу осуждать тебя. Но не надо говорить, что единственная ночь нашей близости имела для тебя такое же важное значение, как и для меня. Ведь после этого у тебя появился другой мужчина, — медленно, негромким голосом, словно против своей воли, проговорил Уэйд. — Хотя предположу, что ты все еще не замужем, иначе вряд ли ты пошла бы со мной сегодня в ресторан. Я прав, ты ведь не замужем?

Фибе заморгала, чтобы не заплакать.

— Ты ничего не понял. У меня нет никакого мужчины!

— Сейчас нет, но ведь был же…

— Она твоя дочь! — не дав ему договорить, воскликнула Фибе.

На лице Уэйда застыло выражение недоверия. Не сразу, после долгой паузы, будто лишь постепенно осознав смысл услышанного, он переспросил:

— Что ты сказала?

— Она — твоя дочь, — глухо повторила Фибе, смотря ему прямо в глаза. Вероятно, ей следовало более бурно отреагировать на его слова о том, что отцом мог быть другой мужчина, но он выглядел настолько потерянным и беспомощным, что она не смогла по-настоящему рассердиться.

— Ты разыгрываешь меня? Мы только… это было лишь раз.

Она сочувственно кивнула, понимая его замешательство.

— Когда сама узнала об этом, я испытывала примерно то же самое.

— Когда ты узнала… — Уэйд зацепился за эти слова, как кошка, подстерегшая мышь. — А когда же ты сама узнала об этом? И почему сразу не сообщила мне, что я стану отцом?

Фибе молча показала на диван.

— Давай присядем? Я все тебе объясню.

— Нет, черт побери, не хочу садиться! — сердито выпалил он. — Мне необходимо знать, почему ты не сообщила мне, что у тебя… у нас будет ребенок!

Ей захотелось спрятаться от его взгляда. С тех пор как он появился возле ее дома живой и невредимый, Фибе жила с ощущением вины.

— Мне трудно ответить на этот вопрос, — пробормотала она. — В тот момент мне казалось, что я поступаю правильно. Сейчас, спустя столько времени, я понимаю, что поступила эгоистично.

— Рад это слышать. И все-таки объясни мне толком, почему ты не нашла меня и не рассказала о своей беременности.

— Но ты погиб! По крайней мере, я так считала.

Уэйд замолчал, потрясенный.

— Прости, я все время забываю об этом, — сказал он, немного смягчившись, но уже в следующую секунду вновь сердито прищурил глаза. — Но ведь я не был мертв, когда ты узнала, что беременна.

Она отвела глаза в сторону.

— Да, — согласилась она, — не был.

Наступила тишина. Фибе отвернулась, не в силах выдержать его тяжелый взгляд.

— Я хочу видеть ее, — твердо произнес он.

— Если ты настаиваешь… — Она нервно сглотнула. — Завтра, когда я вернусь из школы…

— Сейчас же. Немедленно.

— Но девочка спит, — попыталась урезонить его Фибе. Однако, подняв глаза, увидела каменное выражение лица Уэйда и сдалась. — Ну, хорошо, будь по-твоему. — Действительно, как глупо было с ее стороны сообщить Уэйду о ребенке и отказать ему в просьбе тотчас же увидеть его! — Я отведу тебя наверх, если ты пообещаешь не разбудить ее.

В комнате вновь повисла напряженная тишина.

— Постараюсь, — кивнул наконец Уэйд. — Пойдем же. Не будем терять время.

Повернувшись к нему спиной, она на негнущихся ногах повела его вверх по лестнице в детскую.